Смерть Отморозка. Книга Вторая - Кирилл Шелестов

сами до чего-нибудь договоримся или дальше с тобой будут разговаривать мои юристы.

Верочка втянула голову в плечи.

— Я сама в шоке от этих фотографий! — вдруг выпалила она без всякой последовательности. — Я даже в милицию звонила, когда их увидела!

— Вот как? — усмехнулся Норов. — То есть, это не ты их разместила?

— Конечно, нет! Я только недавно про них узнала! Мне их подруга прислала.

— Кто же их напечатал?

— Твоя проститутка, кто же еще!

Страх делал Верочку агрессивной. Сквозь толстый слой грима ее одутловатое от уколов лицо покрылось пятнами.

— Которая из них?

— Полянская! Эта дрянь ненавидит меня! Она везде говорит, что ты разводишься со мной, чтобы жениться на ней!

Гляди-ка, Кит, она готовилась к разговору, обдумывала линию защиты. Может быть, даже репетировала. И уж наверняка тоже советовалась с юристами.

— Какая она, оказывается, нехорошая, — покачал головой Норов. — Любопытно, где она добыла твои фотографии?

— Она их украла из моих личных данных!

— И отправила на сайт знакомств от твоего имени? Ловко.

— Шлюха!

— Зато с тобой мне повезло.

Верочка насупилась и вновь замолчала. Некоторое время они шли, не произнося ни слова.

— Думаю, нам лучше развестись, — сказал Норов.

Верочка поджала губы, но не удивилась, видимо, ожидала этого. Она еще помолчала, собираясь с духом, потом спросила:

— А как быть с имуществом?

— Каким?

— Ну, с недвижимостью, с бизнесом.

— Ты хочешь долю в бизнесе?

— Я имею на это право!

— В моем бизнесе? — уточнил Норов.

— Я помогала его строить! — вскинулась Верочка. — Я была рядом в самые трудные минуты!

— В какие именно?

— Когда шло уголовное дело!

— Где рядом? В камере, на нарах?

— Я делала, что могла! Я одна сейчас воспитываю ребенка, я подорвала здоровье этим ремонтом, я перенесла инсульт!

Инсульт был чем-то новым в череде ее страданий.

— Сколько ты хочешь? — перебил Норов.

— Половину! — Верочка сама на секунду испугалась своей дерзости и облизнула губы с остатками помады. — Любой суд присудит мне половину…

— Возьми все! — предложил Норов.

Она вскинула на него удивленные глаза, пытаясь понять, не издевается ли он над ней. Он слегка улыбался, но в целом был спокоен и серьезен.

— Забери все, и мы с тобой будем в расчете. Никаких алиментов, ежемесячных выплат…

Так и не поняв, она машинально наступила в мутную свинцовую лужу.

— Осторожнее! — запоздало предостерег Норов.

Верочка поспешно вытащила ногу, на серой замшевой поверхности модных полусапожек остался грязный развод. Норов помог ей обойти лужу по узкой тропинке, проложенной в неубранном снегу сбоку от тротуара.

— Основные деньги мои фирмы зарабатывают сейчас наружной рекламой, — принялся объяснять он. — Серьезных активов у меня уже нет. Места под щиты мы арендуем у города, но новый мэр меня не любит и разрешения не продляет. Остатки недвижимости: всякие гаражи и прочие сараи, — мы усиленно распродаем, но много за них не выручишь. Есть несколько машин, подъемный кран и другие полезные в хозяйстве вещи, но спрос на них ограниченный. На фирмах еще со времен, когда мы занимались стройкой, висят кое-какие долги перед банками и субподрядчиками. Ну и, конечно, перед налоговой инспекцией, которая по приказу губернатора шкурила их без всякого снисхождения. Против двух фирм возбуждены уголовные дела, — они обналичивали деньги через однодневки, которые есть в ментовском списке. Но ты, я думаю, легко с этим разберешься… Сделаешь из Москвы пару звонков нужным людям, и — никаких проблем. Можешь послать свои фотографии новому мэру, у него, говорят, проблемы в личной жизни, с женой не живет. Вдруг заинтересуется?

— Большие долги? — обеспокоенно спросила Верочка, пропуская мимо ушей издевку по поводу фотографий.

— Не очень. Миллионов двадцать пять-тридцать, в общей сложности.

— Как же ты собираешься их платить?!

— Я не собираюсь их платить в полном объеме, тем более, что налоговые претензии мы не признаем и считаем необоснованными. До сих пор мне удавалось договариваться с кредиторами полюбовно и гасить частично. Я намерен продолжать в том же духе. Мне ведь тоже кое-что должны, в том числе, и мэрия. Какие-то фирмы мы с юристами утопим, другим сменим форму собственности, — в общем, обычная история. Если хочешь, бухгалтерия пришлет тебе копии отчетов по балансу.

Верочка слушала его недоверчиво.

— А офис? Это же актив!

— Офис пока находится в залоге по кредиту. Но я уверен, что ты поведешь дела лучше, чем я, и быстро его выкупишь.

— А сколько стоит недвижимость?

— Примерно столько же, сколько сегодня московская квартира. На какую сумму она сейчас тянет? Миллиона на два с половиной зеленью? Больше? Кстати, мы ее тоже будем делить? Или к ее приобретению я вроде как непричастен?

Верочка не ответила.

— Я хочу, чтобы половина квартиры была должным образом оформлена на Ваньку.

— В этом нет никакой необходимости! — вспыхнула она. — Неужели ты полагаешь, что я способна что-то отнять у единственного сына?!

Она даже порозовела от искреннего возмущения. Он задумчиво посмотрел на нее.

— Сейчас уже не знаю, — проговорил он. — Наверное, при определенных обстоятельствах, сможешь.

— Никогда!

— Но все же лучше оформить.

— Он еще несовершеннолетний! Зачем ему квартира?

— Я хочу, чтобы его права были обеспечены.

— Я подумаю, — ответила Верочка. Это был скорее отказ, чем согласие.

Он не стал настаивать, зная, что ее отказ, как и согласие, не имели большого значения: пока Ванька оставался несовершеннолетним, она не могла ничего сделать с квартирой; загадывать дальше не было смысла.

— Я намерен развестись спокойно и без шума, — сказал он. — Но если ты пожелаешь делить имущество через суд, то получится совсем другая история. Тебе следует взвесить последствия.

— А что предлагаешь ты? — с беспокойством спросила она.

— Не затевать имущественных склок, оставить все как есть. Если мне удастся продать что-то из недвижимости, я и так тебе пришлю половину. Я давал тебе деньги все эти годы, не считая и не спрашивая отчета, даю сейчас и не вижу причин менять свои правила. У тебя есть сомнения на этот счет?

— Нет! — поспешно ответила Верочка. — Никаких сомнений. Ты всегда был очень щедр.

— Спасибо. Я не стану уменьшать ваше содержание. Если дела пойдут лучше, я его увеличу…

— А как я узнаю, что дела пошли лучше?

— Я же сказал: начну высылать больше.

На лице Верочки отразилось сомнение.

— Ты все-таки мне не доверяешь? — улыбнулся Норов.

— Нет, нет! Доверяю.

— В свою очередь, прошу тебя оставить устройство твоей личной жизни до окончания Ванькой школы. Это — условие. Иначе мне придется забрать мальчика к себе. Не скрою, я буду очень рад, мне и сейчас страх как хочется так поступить, но это станет травмой для него. Он тебя любит. Надеюсь, как и ты