Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина

что пришлось так долго возвращаться под дождем… — сочувственно покачал он головой.

Дама одарила его внимательным взглядом, видимо уже уловив что-то в его голосе.

— Полагаю, морские просторы особенно привлекательны во время дождя… — добавил Джон, все так же нешироко улыбаясь и бросая взгляд на испачканный в глине край платья дамы.

— Ну что же, ведь вы меня на прогулки с собой не зовете. Приходится гулять одной, — парировала она. В ее вежливой ответной улыбке читалось что-то неуловимо холодное, хотя голос был мягким, бархатистым.

— Исправлюсь, миссис Кардис, непременно исправлюсь. — Джон повесил ее плащ на крючок. — Как только позволит погода.

В коридоре появилась мисс Слоу, немного обеспокоенная.

— Миссис Кардис, — покачала она головой, — я сейчас принесу вам теплой воды в комнату. Но может быть, набрать ванну? Вы так промокли…

— Не стоит, мисс Слоу. Горячего чая будет достаточно. — И, одарив Джона одним из своих интригующих взглядов, дама прошествовала к лестнице.

— Майкл, — позвала хозяйка, — протри, пожалуйста, пол в холле, — и поспешила на кухню.

Джон опустил глаза, разглядывая оставшиеся на полу узкие бежево-коричневые следы, и, пока коридор пустовал, поставил свою ногу рядом с одним, запоминая размер. Вскоре появился Майкл с половой тряпкой в руках, и Джон тоже двинулся к себе. Юноша проводил гостя взглядом и принялся вытирать все, что осталось от появления в коридоре миссис Кардис.

Проходя по второму этажу к своей комнате, Джон старался ступать мягко, прислушиваясь, что происходит за другими дверями. В комнате палеонтолога было тихо, по всей видимости тот и впрямь решил вздремнуть до ужина, у миссис Кардис слышались шебуршание и шаги. Вначале Джон подумал, что дама всего-навсего переодевается, но потом определил, что та расхаживает из стороны в сторону. «Интересно, — подумал он, замирая неподалеку от двери, — чем это она так обеспокоена?» Вдруг шаги прекратились, Джон тоже предусмотрительно не шевелился. За дверью словно бы прислушивались. Потом шебуршание возобновилось, а Джон тихонько дошел до своей комнаты.

За ужином рассадка была прежней. Мистер Иверс, спустившийся первым, меланхолично поглощал пищу, сидя за своим столиком в углу. Миссис Кардис любезно присоединилась к Джону.

Первое время после приветствий и пожелания хорошего аппетита они хранили молчание. Джон с любопытством поглядывал на соседку, но не торопился заговаривать на столь интересующую его тему. Миссис Кардис тоже временами удостаивала его взглядом и продолжала элегантно орудовать столовыми приборами. Манеры были безупречны, словно она присутствовала на приеме при дворе.

— Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете после прогулки? Может, попросить мисс Слоу заварить имбирного чая?

— Благодарю, — усмехнулась миссис Кардис, — у меня отменное здоровье, и маленький дождик еще никогда ему не вредил.

В этот момент в голове Джона всплыли нелестные слова Майкла о семействе Блэквуд, и он невольно слегка улыбнулся. На последовавший за этим вопросительный взгляд собеседницы сразу пояснил, что чрезвычайно рад, что дождь никак не повлиял на ее самочувствие.

— Вам, наверное, невероятно скучно сидеть здесь, в Ланибро, и ждать, когда отыщется ваша племянница, — добавил он. — Как вы справляетесь с отсутствием разнообразного досуга, к которому привыкли дома?

— Что делать, — пожала плечами дама, — я очень обеспокоена и не могу так просто уехать, пока не узнаю всего.

— Как я вас понимаю! Мне бы тоже хотелось знать все. — Джон внимательно посмотрел на миссис Кардис. Она выглядела весьма молодо, хотя, по подсчетам Джона, должна была быть чуть ли не старшего его самого, и чрезвычайно привлекательно, к тому же отличалась достатком и знатным положением. В городе и на курортах ее должны были окружать толпы ухажеров, а между тем она продолжала носить траур, хотя по правилам, даже старомодным, давно могла бы облачиться в одежду более разнообразных цветов и фасонов. Хотя Джон был вынужден признать, что черный прекрасно сочетался с ее кожей цвета слоновой кости и подчеркивал утонченные черты лица. В этот момент, смотря на ее тонкие пальцы и обрамленные пушистыми ресницами глаза, Джону хотелось спросить: «Отчего вы вновь не вышли замуж? Были ли счастливы с полковником Кардисом?..» А между тем задавать следовало совсем иные вопросы.

— Скажите, миссис Кардис, что же это было за кружево, о котором вас спрашивала племянница в своем последнем письме?

Дама подняла на него немного удивленный взгляд, явно не ожидавшая такого вопроса.

— Это узор, который передавался в нашей семье по женской линии веками. Я полагаю, Элизабет не успела обучить ему Фанни, и потому она попросила меня.

— Это оно на вас? — Джон кивнул на украшенный черным кружевом лиф ее наряда.

— Нет, — улыбнулась та, хотя на мгновение на лице отразилось легкое волнение, которое Джон не успел проанализировать, — мне шьют платья на заказ.

— Где же вы тогда используете то самое семейное кружево? — Он пристально изучал миссис Кардис, пытаясь найти в ее словах или действиях подтверждение своей догадке.

— Я давно не занимаюсь рукоделием. С девичества, — ответила она, не дав прямого ответа.

Принесли чай. Джон приподнялся со своего места и вначале наполнил чашку миссис Кардис, потом свою.

— И зачем мисс Гаррет вдруг понадобился этот узор? Почему только теперь?

— Я, так же как и вы, теряюсь в догадках, — невинно произнесла она, сомкнув и разомкнув ресницы, — меня очень взволновало это письмо…

— Не сомневаюсь, — заметил Джон, еле сдерживая язвительность в голосе.

— Вы о чем? — Она явно почувствовала.

— А вы о чем? — Он не отрывал от нее взгляда.

— О траурном платье, конечно же… — растерянно произнесла она.

— И по ком у нее тут случился траур с кружевами? По умершей десять лет назад матери? — Джон с трудом сдерживался. Вот поэтому-то он и не женился до сих пор: вначале томные взгляды, нежная участливость, а потом врут прямо в глаза, невинно хлопая ресничками! — О каком наследстве идет речь в вашем последнем письме?

На долю мгновения глаза собеседницы слегка расширились, словно от удивления, но потом сузились. Взгляд стал холоднее и проникновеннее. Невинный облик спал, как рисовая пудра, а за ним была непроницаемая завеса холода и… силы. Силы, которую ему не приходилось видеть в женщинах, даже наделенных властью. Джону неожиданно стало не по себе, хоть до этого казалось, что на его руках все тузы.

— О наследстве Блэквудов, — спокойно ответила миссис Кардис. — Ведь Фанни — единственный ребенок в семье.

— Ее мать была лишена всего, насколько мне известно. Очень сомневаюсь, что вы обсуждали это наследство. Мистер Блэквуд, полагаю, завещал все вам. А вот относительно единственного ребенка… Фанни им как раз недавно перестала быть. И именно поэтому между вами произошла эта странная переписка про несуществующие кружева, ведь так?

Миссис Кардис молчала, тогда Джон