Дом молчания - Донато Карризи

13

Он опять ехал за город, на сей раз в Скандиччи. Последние ночи Пьетро толком не спал, но чувствовал себя достаточно бодрым, чтобы сесть за руль. Решил, что, если все пройдет успешно, потратит на отдых весь остаток воскресенья. На нынешний вечер был запланирован третий сеанс с Матиасом.

Низкое серое небо нависало над лесистыми холмами, то и дело накрапывал дождь. Отвратительный день. Погодка – под стать местечку, куда он направлялся. Пьетро свернул на шоссе, и вдруг в салоне загремела музыка. От неожиданности он ударил по тормозам. Радио включилось само собой, из колонок донесся какой-то тяжелый рок.

Джербер рефлекторно съехал на обочину. Протянул было руку к кнопке, но вспомнил, что нечто подобное случилось в пятницу вечером. Тогда включился телевизор, экран зарябил от помех и гостиная наполнилась неприятным треском. Поэтому, вместо того чтобы вырубить музыку, он, наоборот, увеличил громкость, надеясь и теперь что-то расслышать за грохотом ударных. Ему показалось, что он различает слитное пение насекомых, похожее на завывание ветра. Словно очутился посреди гигантского черного роя. Пьетро торопливо выключил приемник.

Накатило знакомое чувство потерянности. Не в силах пошевелиться, он просто сидел с сильно бьющимся сердцем, пока оно наконец не унялось. Потом продолжил путь. Показалась знакомая церковь с фасадом, изгрызенным терпеливо-неумолимым временем. Позади проступало здание бенедиктинского монастыря, более века назад преобразованного в санаторий, а не так давно – в психиатрическую лечебницу.

Припарковался на стоянке у входа, рядом с автобусной остановкой. Когда-то Джербер работал здесь: совсем зеленый стажер, только начавший постигать азы профессии. В те времена лечебный гипноз был его навязчивой идеей. Он твердо решил пойти по стопам отца, и синьор Б. безжалостно гонял его по подобным местам, «чтобы опыта набрался». А на самом деле – чтобы сын прошел все круги ада на земле, прежде чем примет окончательное решение касательно будущего.

Пьетро вылез из внедорожника и направился ко входу, заранее предчувствуя запах капустного супа и моющего средства для полов, который тут никогда не выводился. По сравнению с прошлым условия содержания в подобных местах улучшились, лечением больше не пытались лишь исправить поведение пациентов, но боль продолжала сгущаться и накапливаться, превращаясь в своего рода темную энергию. Она висела в воздухе, от нее волоски на теле вставали дыбом. Наследие эпохи дегуманизации.

Подобно черным дырам, питающимся энергией звезд, психиатрические лечебницы капля за каплей высасывали из людей душу. Большинство пациентов были как пустые оболочки, слонявшиеся по коридорам, просторным палатам и собственной внутренней тишине, волоча ноги и сердца. Потерянные взгляды, беспричинные вскрики, сразу стихавшие в мертвенном воздухе. По словам синьора Б., это здоровая часть разума на миг осознавала безнадежность своего положения и кричала от отчаяния перед тем, как вновь погрузиться в апатию.

Далеко не все здесь уходили в себя с концами. Некоторые носили маску нормальности, хотя, если присмотреться, можно было заметить, что они похожи на перекошенные картины. Сколько ни выравнивай подрамник, ничего не получится, все вернется на круги своя. Синьор Б. говаривал о таких: «Они висят на неправильном гвозде». Или же проблема в кривой стене, но мы этого не замечаем и продолжаем винить картину.

Припоминая отцовские прибаутки, Джербер шагал по коридору в сопровождении дежурной медсестры – крепкой женщины лет пятидесяти с добрыми глазами и бодрой улыбкой. Зеленая униформа, каштановые волосы собраны в хвост. Плоскостопие, как у многих, проводящих на ногах долгие часы.

– Пациенты просят «Мальборо», но это нам не по карману, так что выдаем им «Диану», – подтвердила женщина, возвращая Пьетро полупустую пачку. – Очень может быть, что ваши действительно отсюда.

Можно сказать, курение в психбольницах – часть терапии. Почти все пациенты курят, администрация применяет сигареты в качестве стимула для приема лекарств и поощрения правильного поведения. По соображениям безопасности зажигалки больным не полагались, на стенах висели специальные устройства, куда можно было вставить сигарету и поджечь, нажав кнопку.

– «Диану» давно не выпускают, – заметил Пьетро.

– Да-да, мы перешли на «Вест», они теперь самые дешевые.

– Я имею в виду, что человек, которого я ищу, находился у вас в то время, когда еще выпускали «Диану».

– Необязательно. Администрация экономит, старается покупать все большими партиями. Насколько я помню, «Диану» мы выдавали еще совсем недавно.

Джербер надеялся, что удастся сузить временны́е рамки поисков. Что же, он ошибся. Несложно понять, откуда взялась синяя пачка в сундуке: эта лечебница была ближайшей к желтому дому. После выписки пациенты нередко селятся неподалеку, ведь им приходится возвращаться для продолжения терапии, не говоря уже о том, что здесь всегда можно разжиться сигаретами и горячей едой.

Сигареты были неофициальной валютой «психиатричек». Каждый пациент получает ровно двадцать штук. Постороннему человеку может показаться, что двадцати штук в сутки вполне достаточно, но время в этих заведениях тянется бесконечно, а курение – единственный способ его скоротать. Кроме того, на сигареты можно было выменять пару чистых носков, немного духов, пирожное или мыло, совсем как в тюрьме. Кражи столь ценного актива были нередки, и пациенты приучились маркировать свои сигареты, вести им учет. Увидев номера на сигаретах, Джербер сразу все понял.

– Пациент, которого я ищу, скорее всего, женщина, – уточнил Пьетро, подразумевая вязаные цветы, вышивку на занавесках и безделушки на полках.

А еще акварельку на стене в спальне. Догадка могла и не подтвердиться, учитывая мужской мокасин в ванной. Впрочем, выбора не было, приходилось полагаться на то немногое, что имелось. Пьетро не хотел признаваться себе, что главная причина, по которой он искал именно женщину, – сон Матиаса.

– Если у вас нет других примет, кроме того, что это курящая женщина, далеко мы не уедем, – сказала дежурная.

Шансы действительно были невелики, и все же Джербер не оставлял надежд.

– Давайте я вам ее опишу. Длинные черные волосы, одевается в темное… – продолжил он так, словно говорил о реальном человеке.

Дежурная с сомнением подняла брови:

– Может, еще что припомните?

Подошел медбрат, крупный мужчина в белой униформе, с руками, сплошь покрытыми татуировками. Дежурная объяснила ему, в чем вопрос посетителя, и спросила, не припомнит ли коллега пациентку, подходящую под описание.

– Без точного возраста или дополнительных примет – дохлый номер, – ответил тот. – Через лечебницу ежегодно проходит множество людей… – добавил он, обращаясь к Джерберу, словно объяснял младенцу прописные истины.

Пьетро усмехнулся про себя – парень был прав. Что бы они о нем подумали, если бы узнали, что он ищет женщину, приснившуюся девятилетнему мальчику?

– Спасибо