Рублевский ноктюрн - Чингиз Акифович Абдуллаев

всех работающих в домах на Рублевке, в этом поселке. Да, он хорошо охраняется. Но это мог быть кто-то из своих. Почти триста человек. И моя задача — проверить почти каждого. Это очень сложно. Такой невероятный объем работы. Но мы проверили уже почти половину. Нужно сказать, что выясняется множество интересных подробностей.

— Не сомневаюсь. Но вам нужен конкретный исполнитель.

— И поэтому мы проверяем почти каждого. Среди них есть настоящие профессионалы.

— Я попытался подойти к соседнему дому, и меня сразу остановили…

— Безусловно. Поэтому убийца мог быть очень хорошо подготовлен и не оставил следов в спальной.

— И никаких следов исчезнувшего колье?

— Нет…

— Вы задействовали силы криминальной полиции? Их агентуру?

— Обычно мы об этом не говорим. Но дали установку всем, кому можно. Описание колье.

Диана принесла всем кофе. Дронго не стал уточнять, что больше любит чай. Сейчас не стоило прерываться из-за своих предпочтений.

— Кто-то будет коньяк? — поинтересовался Мохов, доставая бутылку.

— Спасибо, нет, — ответил Романов.

— Не буду, — сказал Дронго, и Мохов убрал бутылку на место.

Диана вышла из гостиной.

— Извините, — негромко произнес Дронго, — это была достаточно дорогая вещь. Если вы задействовали всю агентуру спецслужб, то должны были достаточно быстро найти это колье.

— Мы так и сделали. Но пока никаких следов. Что позволяет предположить, что колье было украдено не для продажи.

Любой следователь знал эти приемы. В случае пропажи дорогих вещей сразу рассылали ориентировки через агентуру в преступных кругах скупщиков, воров и грабителей, работавших на полицию и другие правоохранительные органы. Обычно пропавшие вещи рано или поздно появлялись у перекупщиков, и на них выходили оперативники, которые затем выявляли возможных похитителей.

Романов взял свою чашечку.

— Мы проверили на полиграфе более ста двадцати человек. И всех, кто случайно оказался в доме. Проверяли все телефонные звонки, поступавшие в дом и исходящие. Сейчас работаем по неопознанным номерам. Наши лучшие специалисты допрашивали всех находившихся в доме. Все безрезультатно.

— Я могу посмотреть распечатки тестов?

— Нет. Конечно нет. Это тайна следствия. Для служебного пользования. Вы должны меня правильно понять.

— Я понимаю.

— Мы привлекли лучших специалистов еще из ФСБ, — добавил следователь.

— Никаких нюансов?

— Нюансы были. Рухсара сильно волновалась. Амалия тоже отвечала неровно. Но в одном мы уверены: обе не имеют к убийству и краже никакого отношения. Им задавали прямые вопросы.

— И Диане? — понизив голос, спросил Дронго.

Романов понимающе кивнул.

— Ей в первую очередь.

— Почему в первую? Слишком явный кандидат в злодеи?

— Вы всё сами понимаете. Достаточно близкий человек к Мохову. Знает практически все секреты. Но у нее идеальные тесты. Хотя в следственной практике были случаи, когда удавалось провести и полиграф. Мы продолжаем поиски. Ищем любую зацепку…

— И пока нет ни одного конкретного подозреваемого?

— Есть некоторые версии. Но, повторяю, это тайна следствия. У вас есть другие варианты?

— А если убийца не влез в окно, а прятался в доме?

— Где именно?

— Из пяти комнат на втором этаже только в одной никого не было. Это была спальная хозяина дома.

— Предположим. Но почему его никто не заметил? Вокруг столько камер. Одна не работала. Супруга выключала камеру в своей спальной. Она и раньше часто отключала. Или вы считаете, что она была возможной сообщницей убийцы? Мы проверяем и такую невероятную версию. Проверяем все телефонные звонки находившихся в доме людей, даже водителей. Проверяли по социальным сетям. Сейчас уточнили, что в доме был еще один, пока неизвестный нам телефон. Возможно, кто-то из охранников подошел ближе к дому. Но мы всё проверяем. Даже если я с вами соглашусь, то каким образом неизвестный мог проникнуть в дом и спрятаться на втором этаже? Так, чтобы никто этого не увидел?

— Почти невозможно, — согласился Дронго, — но я привык в своей практике рассматривать самые невероятные и неправдоподобные версии.

— Флаг вам в руки, — усмехнулся Романов, — но так не бывает. Мы задействовали все возможности Следственного комитета, Министерства внутренних дел, Прокуратуры и даже ФСБ. В наши дни невозможно в одиночку раскрыть такое преступление. Извините, но времена гениальных сыщиков-одиночек канули в Лету.

— Я пригласил нашего эксперта, чтобы он мог дать несколько дельных советов, — не выдержал Мохов, — и попытаться иначе осмыслить ситуацию.

— Никто не возражает. — Романов поставил свою чашечку кофе на столик. — Но я давно не верю в чудеса. Я работаю больше двадцати лет следователем и точно знаю, что у каждого противоправного акта есть конкретный исполнитель.

— Я в этом не сомневаюсь, Петр Георгиевич, но должно быть некое логическое объяснение, — Дронго взглянул на свою чашечку кофе, но к ней так и не притронулся. — Вы смогли переговорить с детьми? — спросил он у следователя.

— С Кристиной мы подробно поговорили. Хотя Борис Алексеевич не разрешил проверить ее на полиграфе…

— Если я не буду верить своим детям, то вообще кому я должен доверять, — сразу вмешался Мохов.

— Мальчик менее адекватен, но с помощью психологов мы попытались с ним пообщаться. Он вообще отключил эту зону памяти. Пережить смерть матери очень сложно. Это вам подтвердит любой психиатр.

— Он ее очень любил, — снова вмешался Мохов.

— Остается сам супруг погибшей, — спокойно произнес Дронго, не глядя на Бориса Алексеевича.

— Да, — согласился Романов, — при убийстве жены мы проверяем в первую очередь непричастность супруга. Его алиби…

— Вот и до меня добрались, — зло выговорил Мохов.

— Дело даже не в алиби, — продолжал следователь, — но абсолютно нет мотивов. Все имущество, акции компаний и все материальные и нематериальные средства записаны на Бориса Алексеевича. Он, скорее, явная пострадавшая сторона.

— Спасибо и на этом. Все, что вы смогли накопать за столько времени, — снова не выдержал Мохов.

Он достал сигареты. Романов чуть поморщился. Видимо, не курил.

Дронго обратился к следователю:

— Сегодня вечером я постараюсь переговорить с Кристиной. Она приходила сюда достаточно часто, но жила со своей матерью, первой супругой Мохова. Она могла заметить детали, которые не замечали остальные…

— Поговорите, — согласился Петр Георгиевич. — Это тоже была вполне очевидная версия, когда падчерица ненавидит свою мачеху. Сказку о Золушке еще никто не отменял.

— Помните, как гениально сыграла Раневская в том старом фильме? — усмехнулся Дронго. — Но тут, скорее, претензии к падчерице, а не к ее мачехе.

— Вы не видели девочку, — понял Романов. — Несмотря на возраст, она напоминает угловатого подростка. И не могла бы решиться на подобное зверство. Кроме того, она наследница своего отца, и ей не нужны такие побрякушки, как это колье.

— И тогда получается замкнутый круг, — подвел неутешительный итог Дронго.

— Мы работаем, — не согласился с ним следователь, — мы обязаны всё проверить, понять, как совершено преступление, и найти убийцу.