Рублевский ноктюрн - Чингиз Акифович Абдуллаев

— Все-таки думаете, что я убил свою жену? Решил сделать сиротой своего сына? Подстроил ее убийство? А потом пригласил вас? Так бывает в плохих детективных книгах…

— Я излагаю факты, — спокойно заметил Дронго, — и пока никого не обвиняю. Но в версию неизвестного убийцы, который влез по дереву и остался незамеченным, я не верю. Просто не верю.

— Тогда получается, что Лизу убила Диана. Она была на этаже. Или кто-то из моих детей? А может, успела прибежать кухарка? Или наша горничная?

— Не кричите, — строго прервал его Дронго. — Я пришел сюда вам помочь. И поэтому обязан проверять все версии.

— Какие версии? Мне нужен конкретный убийца! А не ваши версии! — уже кричал Борис Алексеевич.

— Еще раз. Я обязан всё проверить. Даже если выяснится, что всё спланировала ваш личный секретарь, с которой вы иногда «разряжались»…

— Не смейте так говорить. Если бы я хоть на секунду думал, что это она, я бы сам ее придушил. Или вы намекаете, что я мог быть с ней в сговоре?

— Повторяю. Я приехал сюда, чтобы разобраться.

Дронго поднялся, выходя из-за стола. Мохов проводил его долгим взглядом. Немного подумал. Достал свой телефон. Набрал номер.

— Добрый день, Петр Георгиевич, — начал он. — Я хочу вас попросить приехать к нам на Рублевку. Нет. Ничего не случилось. Просто я попросил эксперта, о котором я вам говорил, приехать сюда. И он уже приехал. Да, я знаю, что нужно было вас предварительно предупредить. Но вы понимаете мое состояние… Да. И он тоже хочет с вами встретиться. Хорошо. Я буду вас ждать.

Он убрал телефон.

— Пусть выясняют отношения друг с другом и решат, кто из них скорее найдет убийцу, — мрачно изрек Мохов.

Он поднялся и прошел в библиотеку, где сидела Диана. Она пила кофе. Когда он вошел, она поднялась со стула.

— Этот новый эксперт считает, что убийца не мог влезть по дереву, — сообщил Борис Алексеевич, — тогда он мог спрятаться только в моей спальной. Или в кабинете, где ты сидела.

— Его там не было, — ответила Диана, — а как он мог пройти в вашу спальную? Внизу были Рухсара и Амалия. А перед домом сидел Гриша. Они могли заметить незнакомца. Когда он входил и когда выходил.

— А если негодяй прятался в доме?

— И никто из нас его не видел? Так не бывает…

— Я тоже понимаю, что не бывает. Но откуда он взялся? Кто нас предал? Ты? Рухсара? Амалия? Или мои дети? Кто мог все это подстроить?

— Все время об этом думаю. Мне показалось, что новый эксперт достаточно толковый человек и сумеет разобраться…

— Он не верит, что кто-то влез по дереву…

— Я тоже не верю. Там не было никаких следов.

— Ты тоже хочешь вывести меня из себя? Тогда кто и как вошел в дом? Святой дух? Спустился по веревке на вертолете? Откуда он взялся?

Мохов схватил пепельницу со стола и швырнул в стену. Пепельница разбилась.

— Может, кто-то увидел этого убийцу! — крикнул он. — Значит, у меня в доме живет предатель. Кто это? Мои дети? Моя кухарка? Или моя горничная? Может, мой секретарь? Что мне думать? Я и так схожу с ума.

Диана молчала. Мохов чуть отдышался.

— Сейчас приедет Романов. Пусть они выясняют, кто из них быстрее найдет убийцу. И спорят друг с другом. У меня больше нет сил все это терпеть. Я думал, он серьезный человек, а он придумывает глупую версию, что неизвестный прятался у меня в спальной. Может, под моей кроватью?

Диана понимала, что лучше дать ему выговориться, и не пыталась что-либо оспорить.

— Иди и отпусти Рухсару и Амалию домой, — приказал Мохов, — чтобы они не слышали разговора этих двух умников. И моего водителя. Не обязательно всем знать, что лучший следователь и лучший эксперт даже не могут определить, как убийца попал в дом. Только скажи, чтобы Гриша отвез этих двух баб и вернулся. Он потом отвезет тебя домой.

— Я все сделаю, — кивнула Диана. — Пусть уберут всё на кухне и уедут. Если захотите кофе, я вам сама его приготовлю.

— Не слишком старайся, — проворчал Борис Алексеевич, — иначе эти оба «специалиста» точно решат, что ты хотела занять место моей Лизы.

— А разве она заваривала вам кофе? — не удержалась Диана.

— У тебя язык как бритва, — пробормотал Мохов, махнув рукой. — Но если я узнаю, что ты хоть каким-то образом причастна к этому убийству, я сам тебя задушу.

— Не нужно, — спокойно парировала Диана, — вы руководите такой огромной компанией и хорошо разбираетесь в людях. Я уверена, что вы понимаете. Не в моих интересах заниматься подобными мерзостями. Я очень уважала вашу супругу.

Она повернулась и вышла. Мохов проводил ее долгим взглядом.

— Видимо, не разбираюсь, — пробормотал он, — если в мой дом мог проникнуть этот неизвестный негодяй.

Дронго в это время обходил дом. Он обращал внимание на работающие камеры. Затем прошел к машине, где сидел Гриша. Он увидел, как из дома вышла Диана, которая что-то сказала водителю, который их привез. Тот согласно кивнул, и автомобиль отъехал. Диана вернулась в дом. Дронго подошел к машине, в которой находился второй водитель.

— Добрый день, — поздоровался он.

— Здравствуйте, — кивнул водитель, не вылезая из машины.

— Я хотел с вами переговорить, — сообщил Дронго.

— Садитесь, — показал Григорий на соседнее место, — нам не разрешают выходить из машины и ходить вокруг дома.

Дронго обошел машину и сел в салон.

— Я провожу частное расследование случившейся у вас трагедии, — пояснил он.

— Знаю, — ответил Григорий.

У него были большие сильные руки. Непропорционально большие. Широкие плечи.

— Занимались спортом? — уточнил Дронго.

— Волейболом. Но повредил руку и оставил спорт.

— Не мешает работать водителем?

— Нет, — ответил водитель.

— Вы были в тот день рядом с домом, когда произошло убийство, — напомнил Дронго.

Григорий кивнул.

— И ничего не видели?

— Меня уже спрашивали; я сидел в машине и слушал музыку.

— Не входили в дом?

— Пока не приехал Борис Алексеевич, не входил.

— А дальше?

— Тоже не входил. Стоял около автомобиля. Нам нельзя без разрешения входить в дом.

— Как вы думаете, мог кто-то незамеченным пройти мимо вас?

— Нет. Отсюда видна входная дверь. Я никого не заметил. Но, может, я отвлекся на секунду. Хотя все равно нет. Я должен был увидеть.

— Вы привезли в тот день Диану?

— Документы из нашего офиса.

— Вы хорошо знали погибшую?

— Не очень. Она чаще ездила с другим водителем.

— Но с вами тоже ездила.

— Да.

— И ваши впечатления?

— Она была сложным человеком, — неожиданно признался Гриша, — со своим характером.