Закон навязанных обстоятельств - Юлия Ефимова

– Ну она в живую-то хоть черная, а на картине, что висит в холле, она вообще нарисована синей. Может, это фетиш такой?

Вопрос прозвучал риторически, и отвечать на него никто не спешил.

– Эту открытку хозяин дома в этот раз получил по почте, в конверте, и все это хозяйство отнес в полицию. На конверте, понятно, множество отпечатков, оно, как и положено, проходило все инстанции нашей почты, а вот внутри – ни на открытке, ни внутри конверта – нет абсолютно ничего, все стерильно, – Юлий хмыкнул. – Это, конечно, если мы верим местным специалистам.

– Нам ничего другого не остается, – развел руками Эрик. – Ну и четвертая открытка, которую наш хозяин получил сегодня, через Римму. Такую преданную и, заметим, единственную, кто был в курсе. Вот скажи мне, охотник знает об этом или это совпадение? Ведь если бы эту же открытку подложили любому другому члену семьи, то он мог попросту ее выкинуть, посчитав каким-то розыгрышем или рекламой.

– Поискать бы прослушку в этом доме, – мечтательно протянул Юлий. – Предположительно открытку ей подкинули на рынке или в магазине, но, помявшись, хозяин не стал исключать, что ее могли положить в сумку Римме и дома.

– На четвертой открытке тот же Синяя Борода, «четвертый ход – Гордыня», и вновь стих:

«Счастливую блудницу

Охотник повстречал.

Не пожалел девицу,

И к цели зашагал».

– Получается, сначала слово, через неделю стихотворение с ним и новое слово, и все те же цифры на обороте… Хотя нет, не так, – сам себя оборвал Эрик, рассматривая открытку. – Количество цифр одинаковое, их всегда шестнадцать, а вот сами цифры разные, на вскидку не вижу в них никакой системы. И вот здесь исправление странное, черной ручкой, в строке стихотворения – не пожалел девицу. Изначально была видимо буква «о», но потом ее очень аккуратно исправили на «е». Отсюда меняется смысл. Получается охотник поменял планы. Сначала хотел пожалеть ее, а потом почему-то передумал.

– Может быть, была допущена ошибка при печати, и он исправил, – предположила Зоя Саввична. – Одно странно, цифры написаны синей шариковой ручкой, но исправлять синей он не стал, такое впечатление, что он попытался сделать так, чтоб его правка была не заметна. Шрифт стихотворения черный и он исправляет букву черной ручкой и очень аккуратно. Вот я бы не заметила, если бы ты, Эрик, не сказал.

– Ну что, будущий консультант, прояви свой талант, – сказал Юлий, словно вспомнив, что надо обязательно уколоть поставленное над ним начальство, а он очень давно этого не делал.

– Мало информации, – серьезно ответил Эрик, рассматривая лежащие перед ним открытки, – пока ничего не получается.

– Тогда я попробую, – предложил Юлий. – Открытки, стихи, старая сказка Шарля Перро, охотник, который идет за Синей Бородой… все это очень по-женски. Шерше ля фам, как говорится. Дело почти раскрыто.

– Ну ты даешь, у нас этого «ля фам» полный дом, – засмеялась Зоя Саввична. – И это только здесь, а сколько еще поклонниц у данного персонажа.

– Это все завтра, – сказал Эрик, продолжая рассматривать открытки. – Давайте уже по комнатам и спать.

– Я одно скажу: чтоб вам трудно спалось. Когда вбиваешь слова с открыток – зависть, чревоугодие, блуд, гордыня – сеть выдает семь смертных грехов. Это вам так, на подумать.

– А наш охотник по пути к Синей Бороде с ними расправляется, – задумчиво произнес Эрик. Он на самом деле уже давно это понял и без сети. – Сейчас главный вопрос, эти убийства вымысел или правда и какой по счету грех он приготовил для хозяина.

– Что? – не понял Юлий.

– Все эти убийства. Если верить открыткам, то охотник уже убил троих грешников, и теперь он убьет человека, подверженного Гордыне, если моя логика верна, а она всегда верна.

– Завтра пойду по связям Вась Васича и посмотрю сводки, может, найду какую закономерность, но пока мне в это не верится, городок-то маленький, и столько трупов в течение месяца вызвали бы резонанс, – согласился Юлий. – А сейчас меня не кантовать, глаза слипаются.

– Юлик, вы что, спешите скорее, чем я? – по-матерински возмутилась Зоя Саввична, когда они столкнулись в дверях. – Вам не стоит претендовать на почетное место хама, оно уже занято.

– Вашим зятем? – уточнил Юлий с поклоном, пропуская ее вперед.

– Вы проницательны, – ответила Зоя Саввична.

Когда за ними закрылась дверь, Эрик набрал ванну, лег в нее и потихоньку ушел в воду с головой, задержав дыхание, но ничего не получилось. Полежав под водой положенные одиннадцать минут и одну секунду с открытыми глазами, он сел в ванной и еще несколько минут тяжело дышал.

– Слишком мало информации, – сказал вслух, улегшись в кровать, словно бы успокаивая себя, и, выключив свет, тут же уснул. Уже в полудреме, через негу первого сна пришло отдаленное сожаление, что забыл позвонить матери в больницу.

6 января 1920 года

Город Зима

«Больно, как же больно», – это была первая мысль, что промелькнула у Андрея в голове.

– Баярлаа, – услышал он девичий голос и вспомнил, что с ним приключилось.

Вчера, когда в окне он увидел силуэт с ножом и бросился наперерез, то спас адмирала, но пострадал сам – нож угодил ему в плечо. От возни и криков Колчак проснулся и задержал нападающего, вернее сказать, нападающую. Ею оказалась маленькая и щуплая девушка.

Пока Александр Васильевич самолично перевязывал и дезинфицировал неглубокую рану Андрея, она сидела на полу под тем самым окном, через которое пробралась, и горько, навзрыд плакала, приговаривая:

– Намайе хүлисы тдаа, простите меня…

– Кто ты и кто тебя послал меня убить? – не отрываясь от своего занятия, спросил адмирал.

– Я Номина, – хныкала девчонка, размазывая слезы по лицу. – У меня брат, он красный партизан был, он… он… его беляки расстреляли. Я услышала, как в деревне мужики говорили, что главный беляк на станции стоит. Вот я и подумала, но потом… потом…

Она захлебывалась слезами.

– То есть, ты пришла убить меня, чтоб отомстить за своего брата? – уточнил спокойно Колчак, когда закончил перевязывать Андрея.

– Да, – перестав рыдать, растерянно сказала Номина и, немного помолчав, добавила: – Я не подумала, как это страшно. Я не хочу никого убивать. Честно.

– Ты говоришь, твой брат был красным партизаном? – Колчак устало сел на свой диван.

Девчонка лишь мотнула головой, завороженно глядя на адмирала, как на привидение. Он был очень бледен, Андрей и до этого всегда любовался его мужественным видом, но сейчас, сейчас Александр Васильевич и правда выглядел как человек, знающий что-то большее, чем другие, как посвященный. Будто