Короли вкуса - Василий Анатольевич Криптонов

все до капли. Пожалуй, отчасти эти качества унаследовала и Полина. Она не терпела потраченного впустую времени, поэтому каждую минуту своей жизни старалась заполнить чем-то полезным. Слушала эти лекции, которые имели мало смысла сейчас, но однажды – обязательно! – всплывут в голове и «выстрелят», учила английский и китайский языки. Даже из социальных сетей она пыталась выжать хоть какую-то пользу – раскручивала личную страничку, поставив себе твердое условие не вложить в это дело ни рубля.

До подъезда оставалось несколько десятков метров, и остаток лекции Полина дослушивала в ускоренном режиме. Она знала, что мама дома, ее смена закончилась два часа назад. Если бы не мама, Полина бы не стала ускорять запись, просто зашла бы в квартиру в наушниках. Но маму Полина любила и не позволяла себе ее игнорировать. В конце концов, именно мама ее кормила и обеспечивала всем необходимым, именно благодаря ее усилиям Полина могла выделять время для того, чтобы выковывать из себя будущую хозяйку жизни.

Однажды все изменится. Однажды мама сможет бросить свою ненавистную работу и пожить в удовольствие. Надо вот только закончить универ, и…

Сквозь быстрое лопотание в наушниках послышались удары, едва Полина зашла в подъезд. Она тут же нажала на паузу, однако, как происходило в одном случае из пяти, кнопка не сработала, и наушники продолжали издавать неразборчивые звуки.

– Наташа, открой, пожалуйста! – кричал женский голос.

Полина нахмурилась и, поднявшись по ступенькам, увидела незнакомую женщину, молотящую в дверь ее квартиры. Женщина, судя по всему, была в отчаянии. Сквозь наушники до Полины донеслись глухие всхлипы.

– Извините, – сказала Полина, – вы кто?

Женщина резко развернулась и уставилась на Полину покрасневшими глазами. Замерла, приоткрыв рот, а потом в глазах будто что-то сверкнуло.

– Ты – Полина, да?

– А что вы хотели? – Тот факт, что незнакомка знает ее имя, никак не расположил к ней Полину. Скорее даже наоборот – она невольно отступила на одну ступеньку.

– Я работаю с твоей мамой, – поспешно заговорила женщина, – на студии. Извини, что сразу не представилась. Меня зовут Софья, я гример. Мама, может, обо мне рассказывала. Про тебя-то она очень много говорила, она так тобой гордится. А я… я…

Слово «гример» что-то всколыхнуло в памяти Полины.

– Вы, наверное, Сонечка? – выпалила она. И тут же спохватилась: – Ой, простите…

Но женщина нервно рассмеялась и кивнула:

– Да-да. Это я. Ты можешь открыть дверь?

Полина вытянула из кармана ключи и шагнула вперед.

– А что случилось? На работе у мамы что-нибудь?

«Что вообще такого может случиться на работе, что потребует экстренного присутствия уборщицы? – пронеслось в голове. – Краску разлили?.. Мешок с попкорном рассыпали?..»

– Да. На работе, – мгновенно побледнев и почему-то шепотом произнесла «Сонечка».

Так ее называла мама, рассказывая о милой, трудолюбивой и приветливой «девочке». В каком-то смысле Сонечка повторяла судьбу самой мамы – приехала в Москву издалека и пыталась пробить себе дорогу самостоятельно, без поддержки родственников и богатых любовников. На этой почве они с мамой, вероятно, и сдружились. Хотя по возрасту Софья была ближе к Полине, чем к маме, максимум лет на десять старше. В общем, для мамы – «девочка», конечно.

– Она ведь должна уже быть дома, – тем же упавшим голосом пробормотала Софья.

– Зашла куда-нибудь, – пожала плечами Полина и вставила ключ в скважину. – Обычное дело, может, в супермаркете в очереди застряла или решила пешком пройтись…

Ключ не поворачивался. Это могло означать лишь одно: дверь закрыта на верхний замок. Верхний замок использовали в основном как задвижку, закрываясь изнутри. Он и работал как задвижка: просто перемещаешь металлический штырек, и все.

– Странно… – тихо сказала Полина и вставила в верхний замок другой ключ. – Может, мама в ду́ше…

Ну конечно же – в ду́ше. Как можно, вернувшись с такого пекла, не смыть с себя весь этот кошмар?

Ключ повернулся, дверь открылась. Софья тяжело дышала за спиной Полины, как насильник в темном переулке. Полина поежилась от такой ассоциации и открыла дверь.

– Мам? – крикнула она, войдя внутрь. – Ты дома?

Туфли мамы уж точно были дома. Стояли под зеркалом в прихожей. И сумка висела на вешалке, где всегда. Свои туфли Полина поставила рядом с мамиными.

Дверь в ванную была приоткрыта, а из щели выглядывала темнота. Точно не в душе…

– Ма-а-ам? – Полина прошла в комнату (может, мама прилегла, плохо себя чувствует?). – Тут к тебе с работы…

Но в комнате было пусто. А из кухни донесся вскрик. Полина бросилась туда и замерла на пороге.

– Мам? – прошептала она.

Мама лежала на полу. Рядом с ней на коленях стояла Софья и дрожащей рукой пыталась нащупать пульс.

Руки, ноги… все тело как будто налилось свинцом. Полина не могла заставить себя пошевелиться.

Ладонь Софьи исчезла из «кадра». Послышалось какое-то шуршание. А потом:

– Алло! Алло! Второй Печатниковский проезд, семнадцать, квартира тридцать два. Здесь женщина умерла. Приезжайте скорее…

13

В одно мгновение мир попросту рухнул.

Полина сидела в комнате на диване и смотрела перед собой невидящим взглядом.

Сколько прошло времени с тех пор? Всего ничего, или – целая вечность.

Вечность, которая вместила в себя и истерику, и пришедшую после нее апатию.

Не успела Софья закончить разговор со скорой, как в оставшуюся открытой дверь вошли двое полицейских, а потом как-то незаметно кухня превратилась в сцену детективного сериала.

Вспышки фотоаппаратов, куча полицейских и криминалистов, слова, слова, слова…

– Гражданка Круглова, нужно ответить на несколько вопросов.

Полина вздрогнула, подняла голову и уставилась на одного из тех безликих и бессмысленных полицейских, что наводнили квартиру. Он стоял перед ней, заслоняя собой выключенный телевизор. Старенький телевизор, еще с выпуклым кинескопом, от которого, казалось, через десять минут просмотра начинают вытекать глаза.

– Что? – спросила Полина.

– Где вы были до того, как…

– Да вы рехнулись, что ли?! – послышался еще один голос.

В комнату вошла Софья. Полицейский неодобрительно оглянулся на нее.

– Девушка. Не мешайте работать.

– Эта девочка только что лишилась матери! – Софья бросилась к Полине.

– Я понимаю.

– Нет! Вы – не понимаете! Хотите кого-то допрашивать – допрашивайте меня, а она просто вернулась домой, как обычно. Она ничего не знает! Оставьте ее в покое.

– А вы, получается, что-то знаете? Почему вы оказались здесь?

– Потому что Ильичев отравился и умер сегодня на съемках, вот почему я здесь! – сорвалась на крик Софья. – Потому что Наташа не знала про яд, ее смена заканчивалась. Она просто дождалась, пока Ильичев отфутболит блюдо, и забрала эти чертовы пирожные! А я не смогла до нее дозвониться, и…

– Вот как, –