Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

– Чёртов засранец, да у него глотка – как горка! Эту тварь ничего не скосит, выпей он хоть целый водовоз палённого пойла! Оступился… Как только родился, так и оступился, появляться на свет было его ошибкой…

Одетт соскочила с места:

– Эй, о покойниках не принято говорить в таком тоне! Иначе он может рассердиться. Ты разве этого не знал?

Какой раз Леону Жозефу приходилось бледнеть и потеть от ярости, разочарования и страха за своё будущее. Прислонившись к дверному косяку гостиной, он пытался сосредоточиться на дальнейших действиях, по меньшей мере, куда ему идти – на набережную Сены, и в случае провала, утопиться прямо там, или всё же навестить Отца Лашеза, вдруг Одетт и впрямь говорит правду?

Напоследок он всё-таки решил не списывать долговязого бармена из «Калинэт» и уже будучи одной ногой за порогом, спросил её:

– Слушай, Одетт, ты помнишь Юго или Южина, долговязого такого? Ну, вспомнила? Из бистро «Калинэт» у Сен Эсташ?

– И что?

– Где мне его найти?

– На Ампьер.

– В бистро?

Одетт засмеялась, и наконец затушила сигарету.

– Нет, в сточной канаве. Твой Юго проиграл свою забегаловку в картишки, и теперь заливает горе в подворотнях.

Медленно отдаляясь от дома на Арк-дю-Сьель, Жозеф остановился перед перекрёстом: «У Отца Лашеза…Провалиться мне на этом месте, если он там! Нет… Ему меня не провести, пусть побережёт свои тупые уловки для себе подобных». Машина Жозефа сменила курс в сторону набережной…

На правом берегу Сены, практически у самой кромки воды, перед старым арочным мостом в брошенных лодках находили обитель бродяги, прячась с бутылкой абсента под мокрыми от речной влаги брезентами. Отойдя немного вперёд, можно было увидеть довольно широкую, но малолюдную площадь на нижнем ярусе набережной, где обычно оставались зимовать ржавые паромы, неуклюжие баржи и маневренные толкачи-буксиры. Обычно, в середине осени на таких плоскодонках уже начинали расхватывать, как горячие пирожки, места в пустующих каютах чтобы хоть как-то пережить холода. И если даже такому судёнышку приходилось выходить «на работу», то выходило оно уже изрядно подгруженное вот такими теневыми пассажирами.

У причала как раз умиротворённо стояли на приколе четыре замызганные баржи, которые, по-видимому, уже успели обзавестись первыми поселенцами – на сланцево-сером корпусе одной из них уже развивалось под мелодии осеннего ветра всевозможные виды нательного белья. Такая импровизируемая сушка не могла не вызвать нарастающее чувство любопытства познакомиться поближе с бытом этого плавучего дома и его временных жильцов.

Жозеф понимал, что ему нужно устроить провокацию для Конте чтобы тот, если не вышел на свет, то хотя бы начал шевелиться. И чтобы провернуть такой ловкий приём, ему как воздух был необходим… самый обыкновенный бродяга с набережной Сены. Нет, в этом не было никакой загвоздки – найти типичного парижского клошара можно было просто, даже не прилагая малейших усилий – выбирай, что товар на базаре. Всё упиралось лишь в личные качества конкретного типа, и самое главное, как можно дольше он должен был оставаться в равновесии двумя ногами на земле, то есть, быть как можно меньше обработанным спиртом.

Леон старался не показывать свой интерес к уличному бомонду на показ, потому пошёл медленно и беспристрастно вдоль Сены, достав пачку сигарет. Сделав всего лишь несколько затяжек, он как бы невзначай, не оглядываясь, выбросил окурок через плечо. Продолжая размеренно шагать вперёд, он отнюдь не терял бдительности, даже наоборот: его внимание было сконцентрировано на происходящих вокруг мелочах, шорохах и покашливаниях. Интуиция не подвела его: обернувшись в нужный момент, Леон не увидел окурка на земле, зато на его месте стоял вполне подходящий для дела субъект – старик-бродяга в рваном, испещрённом заплатками старом пальто, с повязанным красным в горошек платком на шее, который с наслаждением впивался в слегка поостывший окурок.

– Эй, бродяга, поди сюда! – строгим тон Леона эхом разлетелся по причалу.

Старик встрепенулся, и виновато подбежал к незнакомцу, протянув облюбованный бычок обратно:

– Желаете забрать свою сигарету, мистер?

Леон брезгливо скривился, и под влиянием хмельного амбре нового знакомого сразу отшагнул назад:

– Мистер? Ты что, совсем от пойла окосел?

– Нет, что вы! Ни капли в воскресенье! Да я трезв как стёклышко на соборе Нотр-Дам! Просто, вы курите американские, вот я и подумал, что вы – мистер, то есть, американец.

Окинув ещё раз с ног до головы бродягу орлиным взором, Леон молчаливо пришёл к выводу, что этот экземпляр вполне может ему подойти.

– Имя есть?

– Что, простите?

– Как тебя зовут, чёрт подери!

– Аль-на…ба…нел…ла…– бродяга пытался выговорить своё собственное имя по слогам, но ему это удавалось не самым лучшим образом, ведь к концу имени он уже успевал забыть, с какого слога он начал.

– Как?!

– Давайте тогда частями: Альба – нелла, мсье!

Леон прищурился, и посмотрел на часы – времени на то, чтобы перебирать бродягами уже совершенно не осталось.

– Ладно, чёрт с тобой! Хочешь заработать двадцатку?

– Двадцать долларов?

– Почему долларов? Франков! Будешь дерзить, ещё по шее надаю! Слушай внимательно: я дам тебе денег, а ты выполнишь для меня одно поручение.

– Конечно, сэр! Что вам будет угодно?

– Ты сейчас пойдёшь и снимешь койку в каюте на вон той барже, видишь её? Самая крайняя, где бельё висит? Подойди к матросам, которые на площади за углом играют в петанк, спроси человека по имени Габбас. Как выйдешь на него, сразу покажи ему деньги, пусть видит, что ты можешь платить. Скажешь, что тебе нужно перебиться до четверга. Как только он проведёт тебя к койке, как бы невзначай проговорись, что у тебя для Конте есть сообщение, и некоторые уже вышли на его след, собираясь вернуть должок. Добавь ещё, что если он не хочет плохо кончить, то ему нужно встретиться с хорошим старым другом. Уяснил?

– Вас понял, сэр! А от кого передать сообщение? И этот мсье Кокте, кто он тако…

– Конте! Кон-те! Остальное не твоё дело, старик. Всю необходимую информацию ты уже получил. На, держи пятьсот франков.

– Пять сотен?! Мистер, да это же целое состояние!

– Не обольщайся слишком, из этих пяти сотен твоя только двадцатка, остальное для оплаты койки, и чтобы бросить пыль в глаза паромщику. Но смотри у меня – не вздумай с ними удрать, – Леон нарочито приоткрыл пальто, намекнув, что в кобуре находится весьма рабочий пистолет.

Альбанелла почесал заросший подбородок и задумчиво кивнул – сделка была заключена.

– А