Наталья Солнцева - Шулер с бубновым тузом

Ознакомительный фрагмент

Я понимал, что сейчас бесполезно допытываться, что и как. Ситуация не располагает.

Я обнял ее и прижал к себе, ощущая тепло и трепет ее тела. Разумеется, это было братское объятие. Кровь ударила мне в голову, еще немного, и…

— Идем в комнату, — приказным тоном заявил я, пугаясь нахлынувшего желания. — Велика вероятность, что к нам завтра заявится следователь с обычными в таких случаях вопросами. Нужно подготовиться.

Она сникла и покорно дала увести себя в гостиную.

— У тебя был роман с Джо? — спросил я, когда она оделась в халат и уселась на диван, поджав ноги.

— Мы встречались.

Она не отрицала любовной связи с этим проходимцем. Ей было некуда деваться под моим пронизывающим взором.

— Как давно?

— Тебе не все равно? Ну год!

У меня накопилась к ней куча вопросов, но я не торопился их задавать. После, когда все уляжется, и мы уедем в Москву, настанет мой час…

Глава 8

Подмосковье, деревня Черный Лог

Этой ночью Глория несколько раз просыпалась. Ей опять приснился странный сон, который как будто бы повторялся, но каждый раз в нем появлялись новые персонажи и новые подробности.

Бесконечная анфилада комнат с высокими потолками, вереница зеркал и отраженные в них свечи… за окнами — благоуханный темный сад, полный шума листвы, шепота и приглушенного смеха. По широким аллеям прогуливаются дамы, кавалеры, короли и шуты, монахи, ангелы и демоны… а над ними порхают толстощекие амуры. В глубине сада скрыты мраморные беседки, прохладные гроты и романтические развалины, населенные жуткими призраками. На небе серебряным блюдом висит луна…

В одном из закоулков сада Глория наткнулась на прелестную девушку, которая вела на поводке смирного льва. Она в страхе посторонилась, но лев и ухом не повел, шествуя рядом со своей хозяйкой.

— Вы укротительница? — осмелилась спросить Глория, но девушка только улыбнулась в ответ.

Глория заблудилась в ночных аллеях, зацепилась платьем за какой-то сук, вскрикнула и обернулась. Это был не сук! Ее поймал за подол повешенный…

— А-ааааа! — завопила она, тщетно пытаясь вырваться.

Молодой человек висел вниз головой, привязанный за ногу к дереву. Он не собирался отпускать Глорию.

— Мне скучно висеть одному, — заявил он, глядя на нее снизу вверх. — Присоединяйся!

— А-а-а-аааааа! — в ужасе взвизгнула она. И… проснулась.

В спальне никого не было. Она села на кровати и протерла глаза. Сквозь тонкие занавески на ее подушку лился белый свет луны. На противоположной стене резвилась «Русалочья охота» — средневековые всадницы скакали к лесу в сопровождении своры гончих…

Глория каждое утро видела эту сцену, вытканную на гобелене. Почти все убранство дома досталось ей от прежнего хозяина, умершего карлика Агафона[1]. Она нарочно ничего не меняла. Чтобы не огорчать бывшего владельца, который не торопился покидать свое жилище. Во всяком случае, Глория постоянно ощущала его присутствие. И это было приятно.

Любой другой на ее месте испугался бы. Но Глорию связывало с Агафоном нечто большее, чем короткое знакомство и едва завязавшаяся дружба.

— Что бы это значило? — пробормотала она, вспоминая свой сон.

— Ты не догадываешься?

Карлик был тут как тут. Он сидел в своем любимом креслице, свесив ножки и покачивая красивой головой. Его мягкие волнистые кудри рассыпались по непомерно широким плечам. Абсолютное совершенство лица сочеталось в нем с абсолютным безобразием фигуры. И это сочетание порождало в сознании Глории опасную смуту.

— Ты мне снишься, — сказала она, с удовольствием глядя на Агафона. Его уродство не смущало ее и уже не вызывало стыдливой жалости.

Карлик не нуждался в ее сочувствии. И это каким-то образом примирило Глорию с его отталкивающей внешностью.

— И да, и нет, — усмехнулся он губами греческого бога. — Я решил предупредить тебя.

— О чем?

— Так… о сущей безделице. Скоро тебе нанесет визит весьма загадочный субъект…

Глория не расслышала дальнейшего объяснения. Она внезапно выскользнула из спальни и оказалась в том же закоулке сада, где качался на дереве повешенный.

Кошмар не закончился. Повешенный намертво вцепился в ее подол и скалил блестящие в лунном свете зубы.

— Пусти! — дернулась она.

— Не раньше, чем придет время, — осклабился тот.

— Ах ты негодник! — с этими словами из-за подстриженной зеленой изгороди выскочил мужчина в парике, кружевной рубахе и панталонах. Воинственно размахивая в воздухе саблей, он двинулся вперед.

— Кажется, пора… — хихикнул повешенный и разжал пальцы.

— Вы освободили меня, — вымолвила Глория, с признательностью глядя на незнакомца.

— Не стоит благодарности. Еще увидимся…

Она опять проснулась. На сей раз окончательно. О ночном приключении напоминал надорванный подол ночной сорочки. Креслице, где любил сидеть Агафон, пустовало.

Глория взглянула на часы и обомлела. Они показывали без пяти минут десять!

— Ничего себе…

В дверь кто-то поскребся. Это был Санта.

— Завтрак готов, — скромно сообщил он. — Изволите вставать?

— Почему ты не разбудил меня раньше? — возмутилась Глория.

— Не велено было…

— Велено — не велено! С каких пор ты соблюдаешь придворный церемониал? — разозлилась она. — К нам скоро гость явится, а я не одета.

Великан-слуга обиженно потупился. Он хотел как лучше, а получил выговор.

— Ладно, не дуйся, — рассмеялась Глория. — Что у нас на завтрак?

— Яичница и творожный десерт.

Она почувствовала, как проголодалась. Сновидения отнимали уйму сил, будто не спишь, а трудишься в поте лица.

— Хочу есть, — сказала она.

Санта просиял и скрылся за дверью. А Глория отправилась в ванную…

После завтрака она вышла во двор и устроилась в беседке. Под птичий щебет хорошо думалось. Деревянные скамейки нагрелись от солнца, ветер приносил из сада запах яблок и скошенной травы.

Глория вспоминала слова Агафона о предстоящем визите «загадочного субъекта». Кто бы это мог быть? Новый клиент?

Она старалась представить себе визитера, но в голову лез только господин в парике, который во сне пришел ей на помощь. «Теперь я ему должна?» — лениво размышляла Глория, разморенная едой и утренним солнцем.

Невольно ей на ум пришла девушка, усмиряющая льва. Неужели это она сама?

— Наконец-то, — радостно прошептал карлик у ее уха. — Тебе предстоит опробовать свои силы. Главное — не робей. И ничему не удивляйся.

— Ты где? — спросила она в пустоту.

Вместо ответа зажужжала газонокосилка. Это Санта выкашивал траву под деревьями. Глория посмотрела в ту сторону, а когда перевела взгляд на скамейку напротив, то вздрогнула от неожиданности. Там вальяжно расположился мужчина из ее сна — одетый по моде восемнадцатого века, в парик, кружевную рубашку и панталоны до колен. Его наряд довершали белые шелковые чулки и башмаки с округлыми пряжками.

— Разрешите представиться? — почтительно осведомился он. — Граф Алессандро Калиостро.

— Глория Голицына, — назвала себя она.

— Славная фамилия. Ваши предки оставили заметный след в российской истории.

Глория вежливо улыбнулась.

— Вы знаете, кто я, — добавил мужчина, склоняя голову вправо и щуря глаза.

— Кто же не знает графа Калиостро? — польстила ему хозяйка. — Чем обязана вашему визиту?

— Значит, к делу?

— К делу, — кивнула она.

То, что она беседует с призраком величайшего шарлатана и авантюриста, не пугало ее, а забавляло.

— Моя репутация сильно пострадала от людской молвы, — заявил граф. — Смею уверить, незаслуженно. Но Бог с ними, со сплетниками и лгунами. Они наказаны уже тем, что злобной клеветой отяготили свою карму. Разрешите, я внесу некоторые поправки в сочиненную ими «биографию» Джузеппе Бальзамо, более известного под именем графа Калиостро?

Получив согласие дамы, господин в парике произнес длинную речь. Он постигал тайные науки в храмах Востока, его учителем был сам Альтотас, владеющий оккультными знаниями Египта… словом, его громкая слава вполне соответствует его способностям, которые он не раз с блеском демонстрировал титулованным особам Европы и даже при царском дворе в Санкт-Петербурге. Но стал гонимым и преследуемым, в конце концов угодил под суд инквизиции и был приговорен к смерти…

По мере того как призрак говорил, перед Глорией развертывались картины его бурной и захватывающей жизни. Вот он занимается алхимическими опытами в обществе самого гроссмейстера Мальтийского ордена… вот ликующая толпа несет графа на руках по улицам Парижа… вот он у постели тяжело больного… вот он дает показания на скандальном процессе об «ожерелье королевы»… вот его поднимают в корзине по отвесной стене тюрьмы замка Сан-Лео…