Наталья Солнцева - Шулер с бубновым тузом

Ознакомительный фрагмент

— Ты Дюма читал? — вклинился в мои размышления Сим.

— Ну читал…

Я назвал «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо», чем несказанно развеселил кладоискателя. Он хохотал, приседая и хлопая себя по коленкам.

— Что смешного-то? — недоумевал я. — Эти книжки все читали. Разве не так?

— Так, так, — подтвердил тот, продолжая похохатывать. — Стало быть, «Ожерелье королевы» ты не осилил?

— Оно мне не попадалось, — искренне сказал я. — Я читал то, что мне подсовывала матушка.

Я умолчал о том, что бестселлеры Дюма-отца читал на языке оригинала, то бишь на французском. В нашем роду были обрусевшие французы, вероятно, поэтому мне легко давался этот язык.

— Дюма не парился по поводу исторической достоверности, — разглагольствовал Сим. — Сюжетная линия «Ожерелья» завязана на скандале в благородном семействе. Типа королева втайне от мужа запускала белую ручку в государственную казну и потягивала оттуда на роскошные украшения. Развели в стране бардак, забили на все, вывели простой люд из терпения. В результате оба потеряли голову на гильотине! И бедняга Людовик, и его расточительная супруга…

— Мария-Антуанетта? — уточнил я, ощущая себя героем водевиля.

Этот кладоискатель меня разыгрывает, пользуясь моим дремучим невежеством. Хотя… чем черт не шутит?

Мы еще немного поболтали о знаменитых бриллиантах, я пообещал Симу деньги на металлоискатели, он дал мне свой телефонный номер, и мы расстались добрыми друзьями. Он вскочил на скутер и умчался счастливый.

Парень не воспринимал всерьез интерес новичка к камушкам, зато надеялся за мой счет оснастить свою группу современным оборудованием. Его гораздо больше привлекали древние монеты, которые можно было продать нумизматам.

Я ощутил голод, спохватился и посмотрел на часы. Половина четвертого! Время пролетело стремительно, и я поспешил перекусить. Нашел приличный ресторанчик, заказал себе борщ и две порции котлет без гарнира. После сестриной стряпни ресторанная еда казалась неимоверно вкусной. Двойной кофе взбодрил меня, и я заторопился домой. Может, мне удастся вызвать Анну на откровенность перед тем, как она уйдет на свидание к своему Ковбою? В крайнем случае намекну ей, что это свидание чревато опасными последствиями. Не исключен летальный исход…

— Есть будешь? — равнодушно спросила она, когда я прошел в закопченную кухню. Запах подгорелых макарон вызвал у меня приступ тошноты.

— Я не голоден. Рискнул, попробовал ваших старокрымских чебуреков, — соврал я. — Жуткая гадость. Надеюсь, обойдется без промывания желудка.

Анна молча кивнула. Она сидела за столом и пила чай маленькими глотками. Мыслями она витала в заоблачных далях. Я исподволь наблюдал за ней. Что она чувствует ко мне? Зависть? Раздражение? Злость? Жалость? Нет, пожалуй, ей не до этого. Она поглощена чем-то своим… затаенным, скрытым от всех.

«Как подобрать ключик к тебе? — гадал я. — Откройся… ведь мы не чужие друг другу».

Очевидно, Анна так не думала. Она отставила чашку, вздохнула и пригладила волосы. В этот момент она даже показалась мне красивой. Было в ней что-то необычное, какая-то изюминка. Но стоило мне представить рядом с ней Джо, как все очарование улетучилось.

— Хочу выпить, — заявил я. — Составишь мне компанию?

По дороге я прихватил из машины бутылку коньяка и оставил ее в гостиной.

— Я не пью, — отказалась Анна.

— Что так?

— Мне нельзя. У меня виде´ния. Когда выпью, проваливаюсь куда-то. Мерещатся всякие ужасы.

— К врачу обращалась?

— Я не сумасшедшая, — обиделась она.

Я понял, что связывает ее с Ковбоем-Джо-Калиостро: они оба ненормальные. Он по-своему, она по-своему.

— Я не о том, — проникновенно возразил я. — У людей бывают различные отклонения. Сейчас этим никого не удивишь. Но помощь специалиста не помешает. В Москве я смогу устроить тебя в хорошую клинику.

Глаза Анны сверкнули злым огнем.

— Хочешь упечь меня в психушку?

— У меня благие намерения, поверь. Я готов заплатить за твое лечение.

— Пошел ты…

Она отвернулась, но не двинулась с места. Родинка над ее губой вздрагивала, вернее, у Анны дрожали губы. Она вот-вот расплачется.

«Кто тебя тянул за язык? — сокрушался второй Нико. — Какого черта ты сморозил про клинику? Теперь ты не заманишь ее в Москву никакими посулами, остолоп!»

Вопреки всему, во мне теплилась надежда на успех. Я сумею перехитрить эту забитую провинциалку. Она будет танцевать под мою дудочку, а не наоборот.

— Ладно, не бери в голову! — беззаботно воскликнул я. — Не хочешь ехать со мной, сиди в этой хибаре до второго пришествия. Жди, пока Джо принесет тебе ворованные деньги.

— Тебя забыла спросить, что мне делать, — огрызнулась Анна, сдерживая слезы. — Джо не ворует, между прочим.

— Угу, — саркастически усмехнулся я. — Он честный шулер.

О пропаже сотового телефона я предусмотрительно промолчал. Пусть думают, что имеют дело с лохом. Сегодня Ковбой загонит мобильник по дешевке, и они с Анной устроят пир. А потом Джо ее прикончит… из ревности.

Она упрямо наклонила голову и не заплакала. У нее было плохое настроение.

— Я тебе брат, а не враг.

— Слушай, отстань! — вскинулась она. — Ты же выпить хотел. Вот и пей!

Я с сожалением развел руками.

— Один не могу. Душа не принимает.

— Ах, какие мы порядочные! — с издевкой протянула Анна. — Какие церемонные! Ты, небось, платную гимназию посещал, потом за границей учился. В колледже для богатых, да? Тебя там хорошим манерам научили. А с нас, голодранцев, чего взять-то?

— Я тебе, кажется, ничего дурного не сделал.

— Да, прости, — порывисто вздохнула она. — Прости, Коля. Ты ни в чем не виноват. Мне просто паршиво. Не обращай внимания. Прости…

«Она предчувствует беду, — подумал я. — Джо что-то замышляет, и Анна догадывается об этом. Люди с психическими отклонениями бывают невероятно чуткими. Я должен вмешаться и не допустить трагедии!»

Мой пафос рассмешил меня. Положительно меня здесь все забавляет. Даже мои собственные эмоции. Оказывается, я вовсе их не лишен.

— Предлагаю выпить, — настаивал я. — Глоток коньяка придаст жизни теплые краски. Идем со мной, — я встал, обогнул стол и галантно подал ей руку. — Прошу!

Анна послушалась. Я привел ее в гостиную, откупорил бутылку и налил ей и себе в маленькие граненые рюмки. Шулер с лицом, поразительно напоминающим Джо, косо и лукаво смотрел на меня с картины. В правой руке он держал бубновую мелочь, а левой вытаскивал из-за пояса туза…

Интересно, что прячет за поясом Ковбой-Калиостро? Какую карту он приберег для меня? Я задал бы этот вопрос Анне, но боюсь, она не ответит.

— Откуда у тебя эта картина? — полюбопытствовал я.

— От мамы. Она у нас давно, сколько себя помню.

— А у мамы она откуда?

— От бабушки, — неохотно объяснила сестра.

— Семейная реликвия? — не унимался я.

— Типа того…

— Ты помнишь свою бабушку?

— Конечно. Она меня вынянчила. Мама с утра до вечера пропадала на работе, а мной занималась бабуля.

Я решил не форсировать события и сказал, поднимая рюмку:

— Выпьем за твое счастье.

— Мне нельзя, — повторила она, глядя, как я пью. — Ты забыл?

— Тогда хотя бы посиди со мной.

— Уже сижу…

Ее губы тронула робкая улыбка, и я внутренне затрепетал. «Дьявол тебя побери, Нико! — осадил меня мой беспощадный критик. — Это твоя сестра!»

— Да знаю я, знаю, — вслух пробормотал я.

Мне предстояло изобразить напившегося вусмерть гостя, который перестал соображать и владеть собой. Когда я окончательно свалюсь и захраплю, то усыплю бдительность Анны. Ей и в голову не придет, что следует меня опасаться.

Я незаметно бросил взгляд на часы. Стрелки приближались к семи. У меня есть время. Я налил себе вторую порцию и выпил.

— Ты много пьешь, — заметила сестричка после пятой рюмки. — И не закусываешь.

— Пожалуй, — согласился я. — Принеси мне чего-нибудь пожевать.

Анна недовольно пожала плечами, но отправилась в кухню за макаронами. Пока она отсутствовала, я схватил бутылку и выплеснул часть содержимого в форточку.

Вернувшись, Анна застала сильно окосевшего красавца, который допивал очередную дозу коньяка. Я не сомневался, что хорош собой в любом состоянии. Мои внешние данные испортить практически невозможно. Разве что расквасить мне физиономию. Я надеялся, что до этого не дойдет.

— Боже… — воскликнула Анна и чуть не выронила тарелку с отвратительнейшей из закусок. — Ты наклюкался! Я так и знала…

Я икнул и поднял на нее посоловелые глаза.

Она со стуком поставила передо мной макароны и посмотрела на бутылку. На дне еще оставалось на пол пальца коричневой жидкости.

— Н-налить? — заплетающимся языком предложил я.