Необратимость - Владимир Николаевич Моргунов

выскочил из машины, побежал к телу.

Превозмогая страх и отвращение, прикоснулся к тонкой шее — пульс прощупывался.

Костров вытащил телефон из кармана куртки, быстро набрал «скорую».

Уже зажегся зеленый свет, машины осторожно объезжали Кострова и тело девушки.

Автомобиль ДПС приехал всего через пару минут — то ли позвонил кто-то, то ли просто проезжал неподалеку.

Женщина и мужчина, шедшие вслед за девушкой по переходу, странным образом испарились куда-то. Зато перед переходом быстро выросла кучка зевак.

— Мерзавец, — сказал Костров офицеру ДПС с погонами старшего лейтенанта. — Не меньше восьмидесяти в час гнал и даже не сделал попытки притормозить.

— Вы уверены, что рулем был мужчина? — спросил старший лейтенант.

— Не совсем. Все так быстро произошло… Но, кажется, что мужчина. У меня регистратор включен. Можно посмотреть.

«Скорая» приехала минут через десять после ДПС. Мужчина и женщина в форменных комбинезонах положили тело девушки на носилки, закатили носилки в автомобиль.

Костров оказался идеальным, но не единственным свидетелем — момент наезда видел мужчина из дома напротив пешеходного перехода, куривший на своем балконе. Мужчина прибежал к дэпээсникам, сходу начал рассказывать: Тойота летела со скоростью под сотню, не тормозила, сбила девушку и вроде бы еще прибавила скорости, понеслась вниз по Ленинскому проспекту.

Костров съездил в отделение полиции, где скопировали запись с его регистратора. Качественной запись оказалась, регистрационные номера Тойоты Камри четко видны были.

А через три дня вечером в квартиру Кострова позвонили. Костров выглянул в дверной «глазок» — какой-то незнакомый мужик.

— Что надо? — неприветливо спросил Костров.

— Пахаварыть надо, — южный акцент сверх всякой меры.

«Гопник какой-то?»

— О чем говорить?

— Та ты не бойся, открой.

Наглость незнакомца разозлила Кострова до такой степени, что он открыл входную дверь.

И увидел перед собой мужика слегка за сорок, в дорогой кожаной куртке, с лоснящейся физиономией, глазами навыкате и мелкими зубами. Зубы у незнакомца торчали наружу потому, что он беспрерывно улыбался словно бы по команде «чииз».

— Ну, открыл, — проворчал Костров. — Дальше что?

— Слушай, ты вроде свидетелем по одному делу проходишь?

— Тебе-то что?

— Так от, дела никакого не будет, — мерзкая ухмылочка, оскал мелких зубов выглядел уже агрессивно. — Так шо ты запись с регистратора лучше сотри.

— Угу. Значит, это ты на Тойоте девчонку убил?

Незнакомец перестал ухмыляться.

— Это еще доказать надо, — процедил он.

— Иди, иди, — Костров захлопнул дверь.

* * *

Воронов убивался на похоронах Ларочки, своей крестницы. Он помнил ее младенцем, розовенькой, скользкой от детского шампуня, со спутанными кудряшками. Воронов купал крестницу. На то были причины — что купал.

Через полгода после рождения Ларочки Перелыгины, кумовья Воронова, попали в жуткую автомобильную аварию. Леонид погиб сразу, приняв удар на себя. Инну собирали по частям, какое-то время она передвигалась на инвалидной каталке, потом стала ходить — с костылем.

И вот теперь, через семнадцать лет автомобиль убил дочь Перелыгиных. Рок, судьба, карма?

* * *

— Мутноватое дело, — вздохнул Грачев, завершив доклад о визите к Воронову-старшему.

— Мутноватое, — согласился Рындин.

— Вы же понимаете, у Воронова мотив четкий — отомстить за убийство крестницы. Ермаков тогда, пять месяцев назад, как-то отмазался. Воронов в прокуратуру жалобы писал несколько раз. Все без толку.

— Надо будет просмотреть обстоятельства того дела с наездом на пешехода. Но это я Авериной и Кряжеву поручу. А ты эксперта поторопи с ружьем Воронова.

— Ох, чует моя печенка — пустышку тянем на этот раз. Ничего у нас на Воронова нет. Да патроны с дробью и калибр вроде тот же, но…

— Думаешь, не мог Воронов Ермакова убить?

— Мог, конечно. Я бы такую гниду сам убил. Но вот не сходится что-то. Воронов, конечно, толстокожий, как слон. По нему фиг определишь, что он думает и что чувствует. Но тут он слишком уж спокойным выглядит.

* * *

— Резвым жеребчиком был покойный, — Кряжев откинулся на спинку кресла и показал на монитор.

Аверина подтащила кресло на колесиках, села, подкатилась к столу.

С аватара на нее смотрел медведь — стойка на задних лапах, перекачанная мускулатура груди и плечевого пояса.

— А это точно он?

— Точнее не бывает, — тон Кряжева отдавал некой назидательностью. — Во-первых, ник слишком узнаваемый, видишь — mishaerm. У него айпишник статический, то есть, постоянный. Так что вычислить его местоположение и тем самым идентифицировать — как два пальца об асфальт.

— Ага, а это что-то вроде сайта знакомств?

— Не вроде. Это, можно сказать, сайт адюльтера. Женатые и замужние особи создают аккаунты, клеят друг друга, потом переписываются в личке, обмениваются фотками. Если подходят друг другу, назначают свидания в реале.

— Все-то ты знаешь.

— Это отрицательный опыт, Ксения Васильевна.

— Ой, прости! Я как-то не смогла сложить два и два.

— Не извиняйся. Дело не только и не столько в моей бывшей. Просто мне приходилось заниматься подобного рода расследованиями по просьбе знакомых. Подчеркиваю — знакомых обоего пола.

— Ну, и как? Много отрицательного опыта было?

— Слишком много. Кто умножает знания, тот умножает скорбь.

— Так что ты про Ермакова узнал?

— В общем-то достаточно много, но не достаточно для того, чтобы портрет антигероя нарисовать полностью. Жесткий диск от компа этого Ермакова получить надо бы. Я у Палыча, у шефа, просил.

— И?..

— Вдова чего-то артачилась. Но теперь мы получили разрешение на изъятие компа. Хотя, я же говорю, тут и без компа много чего можно узнать — на серверах все сохраняется.

ОН

Ермаков уже в пубертатном возрасте стал обретать те черты, из-за которых один из моих знакомых назвал его Белым Муделем.

Да, очень точная характеристика — Белый Мудель.

Дохловатый, часто болевший в детстве, Мишка к пятнадцати годам превратился в этакого Алена Делона снежинского разлива. Со всеми вытекающими последствиями.

Его длинноносая мамаша постоянно с гордостью повторяла:

— Мишка по девкам беХаетЬ, как кобель дядин!

Сказав это, она разражалась хохотом, который принято называть сатанинским.

Меня, честно говоря, в этом возрасте не особо тянуло к противоположному полу. Романтическая влюбленность, конечно, присутствовала. Но трахать все, что шевелится, мне уж точно не хотелось.

Не знаю, почему я был таким. Наверное, мне в жизни хватало других занятий и интересов.

А у Ермакова, как я догадываюсь, секс был отдушиной, возможностью утвердиться в этой жизни. У бразильских пацанов, обитателей фавел, такой отдушиной и возможностью был футбол. У чернокожих пацанов из гетто в американских мегаполисах такой отдушиной и возможностью был баскетбол или бокс.

Начавший половую жизнь со страшными бабами лет на десять старше его, Мишка просто зациклился на сексе. Каждая четвертая или даже третья произносимая