Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

кого она совсем не ожидала увидеть. Он был мрачнее тучи, хотя Лизе казалось, что он сейчас, обзаведясь внезапной дочкой или внучкой должен был радоваться жизни. Закованный, как в броню, в свой расшитый серебром кафтан он угрюмо сказал:

— Добрый вечер, Елизавета Павловна…

— И вам, Аристарх Борисович, — Лиза откинулась на спинку стула, чтобы удобнее было смотреть главе опричнины в глаза. Машинальный жест заслониться, складывая руки на груди, она с трудом подавила. Все же недолюбливала она Соколова. С ним сложно ужиться. — Что-то случилось?

Он замер чуть ли по стойке смирно перед ней — страннее не бывает:

— Елизавета Павловна… Я посовещался с Калиной и Громовым, и мы пришли к выводу…

— Сядьте, — старательно мягко сказала Лиза, переступая через неприязнь. Иногда нельзя идти на поводу своих чувств. Это ни к чему хорошему не приводит. Никто не идеален — кому-то сложно общаться с ней, но её же терпят. Потерпит и она Соколова. Он грузно опустился на стул — тот даже печально заскрипел под ним.

— Нет никаких сомнений, что Великая княжна Наталья мертва. Опознать тело с полной достоверностью не представляется возможным — разложение зашло слишком далеко, не как в случае с Марией или вами…

— И?

Она понимала, что рано или поздно кто-то все же это скажет. Скажет, что останки придется захоронить, не удостоверившись окончательно.

— Громов говорит, что не надо Калине рвать душу — он же из покойницкой не вылазит уже которую ночь…

Лиза уперлась взглядом в столешницу. Вот почему Саша почти не бывает дома — он рядом с другом.

— …Молится. Русалок не отпевают. Доказать, что это не русалка, мы не можем — слишком много свидетелей Майского хоровода. Общество еще взбудоражено похоронами Марии и «Елизаветы», скоро будут похороны Федора Васильевича, а потом еще как-то объяснять ваше оживление…

Она замедленно кивнула:

— Лишние волнения ни к чему.

— Именно. Алешка попросил похоронить княжну в его деревне, в деревне, где он рос. Он очень просил — постарайтесь его понять. Иногда бывают на свете однолюбы. Алешка оказался внезапно из них.

Было странно слышать, как Соколов назвал Калину и Сашу — как будто своих непутевых детей. И этот человек орал на Сашку когда-то, а еще, по словам Калины, императора без зазрения совести гонял. Хотя странно — Федор Васильевич показался Лизе не тем, кого Соколов мог гонять.

— Аристарх Борисович, я не против. И когда?

Он вздохнул, вставая, и бросил в пол:

— Одевайтесь теплее, там сейчас очень холодно. И еще… Не ждите Сашку ближайшее время дома — Алексей его друг, он ему тоже очень важен.

— Аристарх Борисович, я не… — она не успела договорить. Тот опередил её, глянув прямо в глаза:

— Простите, все никак не могу привыкнуть, что есть кто-то на свете, кто понимает нас.

Лиза встала и молча надела на себя шинель, шапку и башлык, заправляя его длинные концы под погоны. Соколов терпеливо ждал. Слез не было. Предчувствия истерики тоже. И ноги не были ватными. Это хорошо — сейчас не дело доставлять ненужные переживания Саше и Алексею.

Кромеж вынес ее на берег все так и незнакомой речки. Было темно. Небо плотно заволокло тучами, скрывая Луну и звезды. Насколько хватало глаз ни одного живого огонька. Только свет фонаря у разверзшей свой голодный черный зев могилы среди белоснежных девственных сугробов. Тут все свои. Тут все пришли кромежем.

Саша и Алешка замерли у закрытого крышкой гроба — тело Наташи было не том состоянии, чтобы прощаться.

Было странно. Жить на самой вершине мира, танцевать на балах, готовиться к долгой и счастливой (счастливой ли без любимого мужчины рядом?) жизни, и уходить вот так, в тишине и мраке, без помпы, плача и показной роскоши. Зато с самыми близкими людьми. Наверное, ближе Алешки у Наташи никого и не было — она не позволила ему прийти и умереть за её свободу на дне Идольменя. Как же она ошибалась, защищая его. С другой стороны, Лиза тоже бы не рискнула Сашей, взяв всё на себя.

Лиза молча подошла к гробу. Алеша послушно отошел в сторону, давая ей место проститься. Она лишь перекрестила гроб — больше ничего поделать было нельзя. Даже не поцеловать на прощание. Она поймала холодную руку Алексея и тихо сказала:

— Прими мои соболезнования.

Он посмотрел на неё с укором — его глаза были сухи и красны от недосыпа:

— Лиза, это ты прими мои соболезнования.

Слез не было. Наверное, это было неправильно, но в таком сдержанном прощании тоже есть своя правда. Когда не могут плакать глаза — плачет сердце. Лиза опустила глаза вниз, в темноту могилы — иногда в голову лезет высокопарная глупость, она ничего не могла с этим поделать.

Саша эфиром опустил гроб в могилу. Алексей стащил перчатку с руки и, наклонясь, взял мерзлую землю, бросая её в ненасытный зев. Никто не отрицал его право сделать это первым.

На крышку гроба с грохотом падали комья мерзлой земли — Лиза, Саша и Аристарх Борисович каждый бросил по горсти. Потом земля сомкнулась, послушная Саше.

— Спи спокойно, милый мой ангел, — прошептал Алеша, отходя в сторону. Иногда и мужчины плачут. Имеют право.

Кромеж протянул Лизе цветы, которые она положила ко временному деревянному кресту.

Вот и все, Лиза осталась одна на этом свете. Больше у неё нет кровных родственников. Впрочем, она напомнила себе, Алеше хуже.

Саша резко обнял Лизу, притягивая к себе.

— Лиза… — Его голос звучал хрипло — кажется, он умудрился простыть. Где бы, интересно? Не в бассейн же в купальном домике он нырял в поисках артефактов? Там хоть и теплая вода, но не горячая же.

Она знала, о чем он будет просить и потому первой сказала:

— Саша, будь с Алешкой, хорошо? Ему сейчас тяжело.

— Спасибо за понимание, Лиза. А ты как же? — он отстранился и заглянул ей в глаза.

— У меня леший есть — мне надо с ним переговорить, — легко солгала она ради Алеши. — И Баюша у меня есть, и линорм, и Лариса. Не волнуйся за меня — у Алешки-то кроме тебя нет никого.

Саша почему-то нахмурился, поджал губы и… ничего не сказал. Только поцеловал на прощание. Целомудренно и горько в лоб. Он еще боялся её потерять, потерять право быть рядом с ней на троне. Судьба Алеши горечью отдавала в сердце Лизы — ни одного дня счастья. Это просто невыносимо!

Кромеж подхватил её и вынес почему-то обратно в кабинет магуправы, когда Лиза хотела уже домой. Этой ночью тут по-прежнему