Королевский аркан - Елена Ивановна Михалкова

– Я и так ближе некуда. Вы пережали Игнатова, и ему сорвало резьбу. Никого он не пощадил в своей предсмертной речи: ни себя, ни остальных ваших актеров погорелого театра. Я же сказал, что запись сделана за день до его смерти? – спохватился Гройс. – Или забыл? Память уже ни к черту…

– И память, и когнитивные способности уже не те, – посочувствовал Кантор. – Запись, которую ты мне прислал, – это дипфейк. Фальшивка. Нынче любой программист может сбацать такую за полчаса. Игнатов снимался ой как много. Фальшивок с ним налепить – как нечего делать. А ты носишься с ней, как деревенский дурачок с фантиком…

– Именно эти справедливые слова ты, Ян Владимирович, и скажешь Кобзареву, Ильичеву, Поскребышеву, Троянову и иже с ними, – мне лень тебе весь список зачитывать, уж не обессудь. Так и скажешь им: мол, фальшивка это, люди добрые, не берите в голову.

Кантору показалось, что в лицо ему плеснули грязью. В эту секунду он остро пожалел, что Игнатов умер легкой смертью. Не пулю он заслужил, а пономаревский подвал на недельку-другую…

Он на мгновение прикрыл глаза. Время – вот чего не хватало! Перевести дух, осмыслить, что делать с записью, как выцарапать её у Гройса…

– Ты там еще? – осведомился голос в трубке. – Или в обмороке лежишь?

– Воды мне, воздуха, – проговорил Кантор слабым голосом. И уже нормально добавил: – Где ты запись раздобыл?

Ему нужно было выиграть хотя бы несколько минут. Гройс назвал всего четыре фамилии, но Кантор не обольщался: Боренька, гнида, в своей записи упомянул всех, кого знал. Гройс заполучил флеш-рояль.

– Ну, где-то раздобыл, как видишь, – неопределенно отозвался старик. – Давай-ка ближе к делу. Мне от тебя кое-что потребуется…

Кантор впервые в жизни ощутил себя прижатым к стенке. Домбровский собирался расправиться с его детищем, но это случилось не вдруг, да и для Вити у него имелись рычаги давления. Вспомнив про рычаги, Кантор собрался:

– Не бережешь ты своих, Михаил Степанович. Ни Маевского, ни Касимову…

– А нету больше никаких Маевского и Касимовой, – легко отозвался старик. – Один раз ты сыграл на этом, второй раз не выйдет.

– Врешь! И врешь по-детски, без выдумки. Но даже если и так. Ты-то есть?

– А что тебе пользы от меня? – удивился Гройс. – Или твоему блестящему воображению рисуются сладострастные картины моих мучений? Внесу ноту реализма в твои фантазии. Как только я исчезну – или кто-то из моих помощников, если уж ты все-таки решишь до них добраться, запись Игнатова будет разослана по списку всем, кого он назвал. А список, Ян Владимирович, не маленький… Будешь носиться, как волк за яйцами в небезызвестной игре, пытаясь перехватить мое письмецо…

– Ничего, я справлюсь, – нежно отозвался Кантор. – Ты бы подумал о том, что от тебя всё происходящее к тому моменту будет космически далеко…

– Слабенько блефуешь, я ожидал от тебя большего. Нет тебе смысла от меня избавляться, от меня дохлого будет в тысячу раз больше вони, чем от живого. Ты в этих испарениях задохнешься. А так я готов пообещать, что видео Игнатова дальше меня не пойдет и останется гарантией моей и моих помощников безопасности…

– И-и? – вопросительно продолжил Кантор.

– А за это ты отдаешь мне дочку Левашова.

Кантор замолчал. Он был готов к чему угодно, кроме этого.

– Видео, – пояснил Гройс, когда пауза затянулась. – На котором она мило общается с убийцей Селиванова.

– Не понимаю, о чем ты говоришь…

– Понимаешь. Согласись, это небольшая плата за то, чтобы ролик не распространился по всем пабликам.

От злости Кантор забыл об осторожности.

– Лиду Левашову ты не получишь, – отчеканил он. – Она мне нужна.

– Плевать я хотел на то, что тебе нужно, – с нескрываемым удовольствием сказал Гройс. – Запись с ней пришлешь мне в течение часа на этот номер. И можешь считать, что мы в расчете.

На первый взгляд, старик требовал немногое. Кантор понимал, что взломать внутреннюю сеть телекомпании – это вопрос техники, и даже уже приблизительно прикидывал, как бы через Гройса выйти на такого ценного специалиста-хакера и прибрать его к рукам… Но все эти расчеты не избавляли от чувства унижения. Гройс как будто материализовался в его кабинете, щёлкнул хозяина по носу и исчез, оставив легкий запах серы.

Кантор вспомнил слова Марины Буровой и не удержался:

– Свинья, поедая труп человека, не может переварить только его тазобедренную кость. Тебе доводилось об этом слышать? Всё остальное утилизирует, если можно так выразиться, без остатка.

Вульгарная угроза, Кантор это понимал. Но отпустить старика победителем он не мог.

– Это широко растиражированная чушь, – равнодушно ответил Гройс. – Если бы ты смотрел что-нибудь, кроме продукции вашей телекомпании, ты бы это знал.

И отключился, не дожидаясь ответа.

* * *

Видеозапись пришла Гройсу на телефон через пятнадцать минут.

Гройс просмотрел ее всю, до конца. Смерть Пети Селиванова выглядела обыденной и нестрашной, как в компьютерной игре.

Айнур отказалась смотреть. А Маевский сидел рядом с ним. Он не вздрогнул, когда раздался выстрел, но окаменел.

– Первый раз вижу, как убивают, – негромко сказал он, когда все закончилось. – Михаил Степанович, вы действительно ничего не сделаете с Кантором?

Гройс отодвинулся, снял очки и посмотрел на Никиту.

Хороший парень. С идеалами, что даже странно для мальчика его возраста. Другой после освобождения из дома Пономарева усвистел бы в закат, только его и видели. А этот еще в берлогу Калинникова полез вслед за Айнур.

Сам придумал фокус с портретом Игнатова в церкви, Гройс его только слегка направил в нужную сторону, и сам же реализовал.

Нельзя оставить его без объяснений. Такого он не заслужил.

Беляшик проснулся, приковылял со своего места, ткнулся в ноги.

– Ступай к Айнур, там тебя накормят.

Гройс подтолкнул его под пушистый зад, и Беляш послушно засеменил в сторону кухни.

– Михаил Степанович, они ведь не перестанут. – Маевский говорил так, словно Гройс сам этого не понимал. – Канторович, Бурова и Пономарев… Они столько народу положили! И столько же еще положат, если понадобится. И что – никакого наказания? Мы их даже не остановим? У нас есть все возможности – а мы просто отсидимся?

Старик протер очки.

– Ну хорошо. Что ты предлагаешь?

– Разослать видео Игнатова по всему его списку! – с горячностью сказал Маевский. – Всем тем, кого Канторович окучивает без их ведома! Всем этим депутатам, предпринимателям, замминистрам, директорам заводов и прочим! Вы же сами ему сказали: они его в порошок сотрут! Там люди с такими возможностями… Или вы блефовали?

– Нет, не блефовал. Они его уничтожат. Физически и очень быстро.

– Тогда в чем же дело? – Никита умоляюще сложил руки. – Только не говорите,