Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

они совершенно не понимали, что это такое и что с этим делать. Теперь Гропиус понял, что это тоже часть останков. Видимо, Шлезингер успел оставить их себе, прежде чем захоронение в Иерусалиме взлетело на воздух. Родригес о чем-то подобном говорил в их последнюю встречу. Этой кости и остатков крови на настоящей Туринской плащанице было достаточно, чтобы с помощью анализа ДНК безошибочно доказать, что Иисус из Назарета был обычным человеком.

Гропиус захлопнул папку. Его сердце билось так, что, казалось, выпрыгнет из груди. Он завел мотор и включил дворники. Автомобили, ждущие своей очереди, чтобы стать металлоломом, закачались у него перед глазами, их контуры расплывались в разные стороны. Были ли это струи дождя, заливавшие лобовое стекло, или сознание решило сыграть с ним плохую шутку? Грегор не знал. Он включил зажигание и поехал.

Медленно Гропиус приближался к воротам, аккуратно объезжая большие лужи и груды металла. То, что произошло дальше, Гропиус не понял, он будто смотрел фильм со своим участием. Дорогу ему перерезал черный лимузин с затемненными стеклами. Обе машины остановились, стекло лимузина опустилось, но из-за дождя Гропиус не смог рассмотреть того, кто сидел внутри. После пережитого Грегор был готов к тому, что сейчас из окна ему навстречу высунется дуло автомата. Он был как будто под гипнозом.

Но вместо смертельного оружия из окна показался черный чемоданчик. Чемоданчик открыли, и взору Гропиуса предстали два ряда упакованных лиловых пятисотевровых купюр.

Он не знал, как долго просидел без движения. Невидимка в машине закрыл чемодан с деньгами и протянул его из окна. Гропиус опустил боковое стекло джипа и принял его. По-прежнему не до конца осознавая, что делает, он протянул в ответ папку.

Только когда он уже ехал обратно по улице Вассербургер, Гропиус понял масштаб своего поступка.

Но почему-то не сожалел о случившемся.

Вернувшись домой, Гропиус поставил чемодан в прихожей. Потом долго рассказывал Франческе о том, что произошло с ним.

— И сколько тебе заплатили за папку? — спросила Франческа, подумав некоторое время.

— Я не знаю, — ответил Гропиус, и это было правдой. Через силу улыбнувшись, добавил: — Можно посчитать!

Франческа принесла чемодан и поставила его на письменный стол.

— Столько денег сразу я еще никогда не видела, — заметила она удивленно и начала пересчитывать одну из пачек.

— Я тоже, — ответил Гропиус.

Франческа остановилась:

— Бог мой, да тут не меньше десяти миллионов.

Грегор кивнул:

— Достаточно, чтобы начать новую жизнь.

* * *

В тот же самый день Гропиус позвонил Фелиции.

— Помнишь нашу поездку в Вену? — начал Грегор без обиняков.

— О да, — ответила Фелиция, — очень приятное воспоминание. Но ты же не из-за этого мне звонишь?

— Помнишь содержимое сейфовой ячейки в банке?

— А при чем тут оно?

— Это вовсе не была подкова из слоновой кости!

— А что?

— Фрагмент кости Иисуса из Назарета.

— Ах! — ответила Фелиция. Потом была долгая пауза. Гропиус ничего другого и не ожидал.

Наконец он осторожно спросил:

— Надеюсь, что ты не отказалась от сейфа в банке?

— Честно говоря, собиралась это сделать, — ответила Фелиция, — но у меня не было времени. Как ты относишься к мысли переписать на себя этот сейф вместе с его содержимым? Ты лучше меня знаешь, как с ним поступить.

— Фелиция, ты хоть понимаешь, о чем сейчас говоришь?

— Конечно.

— Собственно, я еще кое-что должен тебе сообщить. Папка Шлезингера под названием «Голгофа» нашлась. Она лежала в багажнике его «ситроена».

Сначала Фелиция рассмеялась, но уже в следующий момент снова стала серьезной:

— Грегор, я больше не хочу иметь ничего общего с этими событиями, ты меня слышишь? Забирай все и сожги или еще лучше сделай на этом деньги. Но оставь меня в покое. И еще кое-что: Анатоль не должен ничего знать об этом. Мы поняли друг друга?

— Да, — коротко ответил Грегор Гропиус.

* * *

Грегор и Франческа ломали голову над тем, как поступить с этими десятью миллионами евро. В доме такие деньги оставлять было нельзя. Это было бы слишком рискованно. В конце концов они приняли решение упаковать деньги в коробку и поместить ее в сейфовую ячейку в банке, к которой у обоих был бы доступ. После всех дел они решили поужинать в одном из шикарных ресторанов в центре города. Грегор выглядел подавленным и удрученным.

— Я не понимаю тебя, — сказала Франческа, — нужно радоваться, что все так замечательно окончилось!

— Ты думаешь?

— Теперь ты знаешь, кто был организатором убийств. Это же и есть как раз то, чего ты хотел. А с Прасковым тебе не справиться. Если он исчезнет, его место тут же займет кто-то другой.

— Да, все верно, — ответил Грегор, — только кто убил Шлезингера, я не знаю до сих пор. Известны только заказчики!

Франческа внимательно посмотрела на Грегора:

— Грегор, ты сумасшедший, ты доведешь себя до ручки! Успокойся же, наконец!

Это был первый раз, когда Франческа взбунтовалась, и Гропиус задумался, а стоила ли эта игра свеч — таким способом проверять силу ее любви. Он уже почти решил, что остановится на достигнутом и предоставит полиции окончательно разбираться в этом преступлении, когда ранним утром после бессонной ночи его разбудил телефонный звонок.

Вольф Инграм, руководитель спецкомиссии по делу Шлезингера, сообщил, что дело приняло сенсационный оборот. В 9 часов 30 минут он ожидает Гропиуса у главного входа в клинику.

Когда Гропиус подъехал к клинике в назначенный срок, его ожидали Инграм и двое его коллег в штатском. Подойдя ближе, Грегор заметил, что они вооружены. Очень коротко Инграм посвятил Гропиуса в курс дела, что в западной части Средиземного моря затонуло судно, на котором было от ста до двухсот человек. Предположительно, владельцем корабля была некая тайная секта, члены которой, вероятно, подорвали себя сами. Название корабля было: In Nomine Domini — сокращенно IND.

Гропиус изо всех сил пытался выглядеть спокойным.

— И чтобы проинформировать об этом, вы решили вызвать меня сюда?

— Конечно же, нет, — резко ответил Инграм, — вы лучше всех знаете тут все помещения и персонал клиники. Вы должны нам помочь найти человека, который понесет ответственность за смерть Шлезингера.

— Вы же не думаете, что убийца до сих пор находится здесь!

— Именно так мы и думаем. Наши аналитики хорошо поработали. Результат такой: убийца — участник этой секты. Он убивает не из ненависти или корысти, а из-за извращенной убежденности. Он убивал In Nomine Domini — во имя Господа, ведь так назывался их корабль, который затонул в Средиземном море. Это и был их центральный штаб.

— Отец Маркус! — тихо пробормотал Гропиус.

Инграм кивнул.

— Вы его