Параллельный вираж. Следствие ведёт Рязанцева - Касаткина Елена

Замурчит, как кошечка.

Довольный собой, вынул из карманов руки.

— Ну как? Скажи, я нежный.

— М-да, — Лена вздохнула, — похоже, муза твоя замёрзла где-то в сугробе.

— Деньги вернёшь, тогда и муза оттает.

— Да отдам я тебе твои деньги, езжай уже.

— Смотри, чтоб до вечера вернула. — Волков подхватил лыжи и сбежал с крыльца. Лена спрыгнула следом. — Если что, я в кафе буду.

— Перебьёшься!

Глава восьмая

Они орут как ненормальные. Совершенно невозможно не то что погрузиться, но даже вникнуть. Лена захлопнула книгу и пригубила почти остывший чай. Посмотрела на часы. С того момента, как они расстались с Гульшат, прошло два часа.

— А какая скорость движения лыжника по трассе? — почти выкрикнула Лена, перекрывая шум трибун, комментатора и азартных болельщиков, вытянувших шеи в сторону экрана.

Первым обернулся Виталий.

— Смотря какого лыжника, профессионала — километров 20 в час.

— А любителя?

— В среднем от 10 до 16. — Виталий тоже посмотрел на часы.

— У некоторых скорость вообще нулевая, — поддел Лену Вадим, вызвав в свою сторону порцию гневных флюидов.

— Что-то милая моя загуляла. — Виталий глянул на окно и нахмурился. — Темнеет. Обещала позвонить, как вернётся. — Выудил из кармана телефон, набрал номер и приложил к уху, не получив ответа, отодвинул, посмотрел на дисплей.

— Не берёт. — Сжатые брови располосовали лоб озабоченными морщинами. — Вот получит у меня. — Снова набрал, приложил к уху. Морщины разъехались. — Ничего не понимаю. Телефон выключен.

— Наверно, попала в зону, где нет связи? — предположил Вадим. — Горы всё-таки. У меня тоже плохо берёт иногда.

— Но первый раз звонок прошёл. Могла бы перезвонить. — Лицо Виталия побледнело, отчего стали ярче коричневые крапинки конопушек. — Мы проходили все маршруты, отсутствие связи ни разу не заметили.

— Не заметили, потому что не обращали внимания. Маршруты проходят в лесу за территорией базы, стопудово есть места, где сеть недоступна. Подожди немного, сейчас перезвонит, — попытался успокоить Вадим.

Виталий прошел к окну, приблизил нос к стеклу.

— Вообще, сотрудники базы следят за территорией, сбиться с маршрута невозможно, везде указатели, — пробубнил в окно, успокаивая себя. — По какому маршруту она пошла?

— Когда мы расстались, она направилась в сторону таблички с маршрутом «А».

— Тропа здоровья, 3 километра, там ходу полчаса от силы. — Виталий снова набрал номер и приложил телефон к уху.

— Может, она передумала и выбрала другой маршрут? — Вадим выключил телевизор. В образовавшейся тишине отчётливо раздались протяжные гудки.

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны сети» — отчеканил механический голос в трубке.

— Какие там ещё есть маршруты?

— «В» — 5 километров — не торопясь, минут сорок, «С» — 7 километров — около часа. Но одна она на сложный маршрут не пойдёт. Мы проходили его вместе лишь однажды, и Гуля тогда очень устала.

— Может, обратиться к сотрудникам базы… — предложил Вадим — Пусть пройдут и на всякий случай проверят.

— Надо идти… — Виталий бросился к выходу. — Я сам пойду её искать.

— Подожди, — Лена стряхнула с пледа крошки и встала. — Вместе пойдём. Я в администрацию, а вы с Вадимом на лыжню. Попробуем сначала своими силами, если что, милицию подключим. — Увидев, как постарело при этих словах лицо Виталия, добавила: — Это я на всякий случай… Думаю, не понадобится.

Накинув куртки, они вышли на улицу. К вечеру погода поменялась. Ветер гонял по хмурому небу рванину туч. Снег сыпал мелкой надоедливой крошкой, забивался в нос, щекотал щёки, лип к ресницам. Вадим с Виталием прошли все три маршрута, но Гули нигде не было, и ничего подозрительного тоже. Тот же результат и у сотрудников базы, которые мгновенно отреагировали на сигнал и вышли на поиски пропавшей.

— Мы потеряли три часа. — Шапочка Вадима покрылась снежной манкой, а лицо капельками пота. — На трассе ничего. Надо идти в милицию. У них есть снегоходы. Пусть прочешут территорию вокруг.

Лена посмотрела на облепленное крупой лицо Виталия. Снежная крошка таяла, превращаясь в крохотные капельки. Казалось, он плачет, а может, он и плакал, наверняка плакал, мужчины тоже плачут, только не наружу, как женщины, а внутри себя.

— Сделаем так. Виталий пойдёт в милицию, напишет заявление, они должны отреагировать. Ты, Вадим, просмотри записи с камер наблюдения, всех, что есть на территории базы и за её пределами. Удостоверение у тебя с собой?

— Нет, в санатории осталось.

— Значит, сейчас мы с тобой возвращаемся в санаторий, ты берёшь удостоверение, без него тебе вряд ли кто-то что-то покажет, а я соберу людей для поиска. Действуем быстро. Максимально быстро.

В полумрачном зале в мелькающих отблесках стеклянного шара и разноцветных лампочек разнокалиберные фигуры танцоров дёргаются, прыгают, извиваются кто во что горазд. Особенно в тренде одна тётка. Отплясывает, суча ножками, делая тазом призывные телодвижения. И всё это без устали, задорно и сексуально-отвратительно. Рядом длинноногий нескладный мужчина протягивает руку. Тётка хватает, сворачивается вдоль неё рулетом, запрокидывает голову, валится назад, одновременно подбрасывая обтянутую чёрным капроном ножку. Из начёсанной «булочки-завитушки» стрелами разлетаются шпильки. Повисев на руке партнёра, тётка резко возвращается в исходное положение, щеря ротик в лучезарной улыбке.

— Вау! — вскрикивает в унисон финальному аккорду диджей — невысокий брюнет в модном спортивном костюме, какие носит в этом сезоне продвинутая молодёжь. «Полмосквы» — отверг Вадим, когда получил такой же в подарок на день рождения от матери. — «Что я — пижон?».

— Поприветствуем нашу зажигалочку, Марь Сану! — покрывает общий шум голос диджея.

Волнистые пряди обтекают раскрасневшееся, и от этого ставшее милым, лицо библиотекарши. В полумраке танцпола её почтенный возраст выдаёт лишь сутулость плеч, если бы не скрюченность — сошла бы за девочку.

— Наш вечер стремительно набирает обороты, а с вами, как и раньше, диджей Тимофей Назаров!

Народ радостно заулюлюкал.

— Шума, шума, дайте больше шума, — парень вскинул одну руку, демонстрируя условную волну, другой рукой покрутил что-то внизу, и зал снова наполнился энергичной музыкой. — Вы мне шума, я вам драйва. Раз, два, три, четыре, отдыхаем в позитиве.

— Вы всё-таки решили осчастливить нас своим присутствием? — «Австралопитек» улыбнулся вовсю ширь выпуклых дёсен. — А мы уж не чаяли. Потанцуем?

В ответ Лена промолчала, что совсем не расстроило «австралопитека». Отодвинув партнёршу, он стал складываться подобно роботу-трансформеру. Ломкие телодвижения совпадали с ритмом музыки и могли означать что угодно, вплоть до имитации работы башенного крана. Кажется, так танцевала молодёжь в конце прошлого века. Это было приглашение, и реакция Марь Саны не заставила себя ждать. Раскинув руки, она заколыхалась, словно утлое судёнышко на гребне волны.

— Можно это как-то остановить? — выкрикнула в толпу Лена, оглушаемая стенобитными децибелами. — У нас человек пропал!

Робот завис, словно у него неожиданно выбило пробки, судёнышко ещё по инерции колыхало, но в остальном ничего не изменилось. Люди продолжали наслаждаться одним из самых древних искусств, извиваясь, сотрясаясь и дёргаясь.

— Мне нужна помощь! — выкрикнула Лена.

— Помощь? — «Робот» завис и мгновенно трансформировался в человека. — Что-то случилось? — спросил немного растерянно и даже, как показалось Лене, стыдливо. Согнувшись почти вдвое, Австралопитек подставил ухо, куда тут же посыпалась пулемётная очередь слов:

— Да! Пропала женщина, нужно организовать поиски, — Лена схватила его руку и затрясла. — Пожалуйста, помогите мне. Как это остановить?

Он погладил её руку нежно, по-отцовски, без малейшей тени похотливости, которая до этого сквозила в каждом его взгляде, движении, интонации. Погладил и отпустил. — Сейчас. — Быстро, почти в три прыжка, достиг сцены, запрыгнул на подиум и подошёл к диджею.