Загадка Красной Вдовы - Джон Диксон Карр

умер там… – Пыхтя от усилия, Г. М. сунул руку во внутренний карман и достал листок с заметками. При этом его черный галстук сбился под ухо и мешал ему читать. – …В 1803 году. Хм! Так, у него было двое детей. Сын и дочь. Что известно о сыне?

Гай пожал плечами:

– Парень был, как я полагаю, слаб рассудком. Не сумасшедший, как вы понимаете, но… За ним ухаживала сестра.

– Ага! И она умерла во Вдовьей комнате накануне своей свадьбы. Точная дата известна?

– Четырнадцатого декабря 1825 года.

Г. М. скосил глаза на потолок и подвигал очками по переносице – вверх-вниз.

– 1825-й, да. Посмотрим. Что произошло в 1825-м? Много разных договоров. Признание независимости Бразилии. В России император Николай I. Друммонд изобрел друммондов свет для освещения сцены. Первое путешествие из Англии в Индию на пароходе. Впервые расшифрован «Дневник Пеписа».

– Вы очень хорошо информированы, – отрывисто бросил Гай, наморщив костистый лоб.

– Что? Да. Сынок, я энциклопедист. – Г. М. потер лоб. – Дайте подумать. В тот год была сильнейшая паника среди коммерсантов и финансистов… Хм! А финансовое состояние вашей семьи?..

– С радостью сообщаю – отличное. Могу предъявить доказательства.

– Вот как. Значит, вам есть что скрывать, а? Так, его дочь, Мэри, умерла в той комнате накануне своей свадьбы. Вот это меня и смущает. Ни с того ни с сего ей вдруг вздумалось провести ночь именно там. Почему? Что заставило ее остаться на ночь в комнате, которой не пользовались, и именно в тот момент?

Гай снова пожал плечами:

– Я не знаю. Какая-нибудь сентиментальная причуда… каприз…

– Сентиментальная причуда, – проворчал Г. М., – провести ночь перед свадьбой в комнате, где умер ее безумный отец. Очень странно. За кого она собиралась замуж?

– За некого Гордона Беттисона. О нем я не знаю ничего.

На широком лице Г. М. промелькнула едва заметная тень, и это значило: а вот тут ты лжешь. Но он лишь сделал еще одну пометку на листке и моргнул.

– Что ж. Давайте перейдем к следующей жертве, французу, умершему там же в… хм… 1870-м. Кем он был?

За спиной Гая послышался смешок.

– Он был моим двоюродным дедушкой, старина, – с неожиданным дружелюбием ответил Равель и тут же нахмурился. – По-моему, так у вас называют дядю отца? Да. Спасибо. Мой двоюродный дедушка. С этим связано что-то зловещее?

Позвякивая монетами в кармане и покачиваясь на каблуках, он оглядел всю компанию одним глазом, закрыв второй. Покрасневшее лицо и проступающие на висках вены придавали ему слегка нетрезвый вид.

– Вот как. Интересно. Он был совладельцем вашей мебельной компании?

– А? Нет. Не совсем. Он возглавлял наше отделение в Туре. Старина Мартен Лонгваль. Меня назвали в его честь. Я видел его портрет с бакенбардами. Поэтому-то мне, как вы понимаете, так интересно поучаствовать в поимке призрака.

– Есть еще какие-то причины?

– Как сказать… Мой папаша, который однажды проводил осмотр мебели по просьбе отца моего друга Алана, сказал как-то, что, если подвернется случай, я найду там немало стоящего. А вообще-то, я друг семьи. Хм.

– Мартен Лонгваль, – задумчиво проворчал Г. М. – Какого рода бизнес он вел с Мантлингом?

Равель склонил голову набок, как будто целился из ружья.

– Вот этого я, ей-богу, не знаю. Но не думаю, что он вел какой-либо бизнес. Может быть, ему просто нравилась Англия? Большие ложки, виски с содовой. Ха-ха-ха!

Г. М. сунул бумажку в карман и, вытянув шею, огляделся.

– Ладно, – сказал он сонно, – я готов. Речь шла о том, что мы пройдем туда и откроем вашу запечатанную комнату? По-моему, самое время, если мы собираемся сделать это до обеда.

Мантлинг тут же с энтузиазмом взялся за дело. Скрип выдвигаемого ящика стола вернул Терлейна, который был как под гипнозом, к действительности и напомнил о предстоящем деле. Вооружившись стамеской, молотком и отверткой, Мантлинг открыл замок нижнего ящика стола, откуда извлек большой ключ с искусно выполненной бородкой и следами ржавчины.

– Вот этим мы ее и откроем, – пробормотал он, – и прикончим всех злых духов. Хорошо, что на нем нет отравленного шипа – иначе я бы уже умер, когда его чистил. Есть! Идемте, парни!

Терлейна удивило, что Гай, которого брат не включил в число участников церемонии, даже не попытался возражать против такого решения. В состав делегации вошли только Алан Мантлинг, Г. М., Терлейн и сэр Джордж. Гай проводил их поклоном и усмехнулся, легонько постукивая пальцем по верхней губе.

После теплого кабинета Терлейна неприятно поразило тусклое освещение и тишина дома. Света здесь определенно недоставало. Четверку избранных сопровождал Шортер, с коробкой свечей и жестянкой с машинным маслом для смазки замка. С некоторым беспокойством Терлейн поймал себя на том, что в голову лезут мысли о предстоящем, а воображение рисует картины пыльной, пребывающей в запустении комнаты. Понятно, что ничего необычного они в ней не обнаружат. Но на всякий случай лучше ни к чему не прикасаться.

Из холодной музыкальной комнаты они прошли через двойные двери в длинный белый обеденный зал. Топавший рядом Г. М. что-то бормотал себе под нос. Длинный стол был накрыт на девять персон и с избытком украшен цветами. Свечи еще не зажгли, и на стенах мерцали отблески камина. Следуя поспешно отданному хозяином распоряжению, Шортер включил хрустальную люстру на полную мощность. А потом Мантлинг остановился. Держа в руке молоток, он застыл в нерешительности перед двойной дверью напротив столовой. Взгляд его перешел на эркер, оттуда – что любопытно – на потолок над ним. В потолок, заметил Терлейн, был вделан латунный крюк. Зачем? Прежде чем двинуться дальше, Мантлинг что-то буркнул себе под нос и внимательно осмотрел стол. Сделав шаг вперед, он тут же отступил. На его лице отчетливее проступили веснушки. Неужели… испугался?

– Идем же, – грубовато бросил сэр Джордж и кивком указал на дверь в другом конце столовой. – Это она?

– Эта дверь ведет в коридор. Наша комната в конце коридора. Так! Шортер, зажги свечи. Приготовь ключ к двойной двери.

– Да, сэр.

– Хорошо. Вперед! Открывай, а потом…

Замок поддался с трудом и только после того, как его щедро полили машинным маслом. За дверью их ожидал узкий проход между голыми, обшитыми панелями стенами. Здесь пахло плесенью и с потолка свисала паутина. Когда Шортер зажег пять свечей, они увидели в конце прохода тяжелую дверь. Но не только. Терлейн даже вздрогнул, заметив кое-что еще.

– Шортер! – нервно крикнул Мантлинг. Рука с подсвечником дрогнула, и подсвечник ударился о белую дверь. – Ты чем тут занимался? Кто, черт возьми, подмел здесь пол?

Голос Шортера прозвучал ровно и спокойно:

– Никто, сэр. То есть с прошлого года. Его… Покойный лорд Мантлинг распорядился подметать проход раз в год. С тех пор здесь никого не было.

– Не было? Черта с два! Здесь подметено. – Г. М. отвел в сторону его руку с подсвечником,