Открытая рана - Сергей Иванович Зверев

на начальника уголовного розыска. Видно, наблюдали его не в первый раз, и отнюдь не с доброй стороны. Тут же синхронно отбросили предметы нанесения ран и увечий — мол, не наше это, случайно под руку подвернулось. Сопротивляться никто и не думал. Капитан Антипов держал район железной рукой.

— Коррида, значит, — удовлетворенно кивнул начальник уголовного розыска. — Пошли, тореадоры. Разговор по душам будет…

Вскоре оба задержанных ждали своей участи в отделении. Первым мы допрашивали того самого, с разбитой кружкой, требовавшего ответить за базар. На его лбу выступил пот, он пыхтел, ерзал на стуле, зябко поводил могучими плечами — казалось, в тесном кабинете начальника уголовного розыска ему не хватает и простора, и воздуха.

— Ну что, Лука, — присел напротив него Антипов. — Один раз я тебя простил. Да ты, как погляжу, все не угомонишься!

— Гражданин начальник! — залепетал виновато Лука. — Я же мирный. В завязке. Но ты представляешь, Сутулый меня как назвал!

— И как?

Страшное слово Луке сперва не давалось, но он все же с натугой выдавил:

— Козлом!

— М-да, — сочувственно протянул Антипов. — Такое оскорбление смывается только кровью.

— Ну вот, вы же понимаете!

— Да ни хрена я не понимаю! — взорвался Антипов. — Все эти ваши козлы, петухи и прочий зоопарк! Ей-богу, вы, урки, как дети малые! Все обижаетесь. Дуетесь. А потом как бараны рога топорщите — и в бой! Что, надоела жизнь на воле?

— Не, не надоела, — затряс головой задержанный. — На зонах сейчас совсем плохо. Не все выживают.

— Ну вот и посмотрим, какой ты живучий.

Опасения Луки были вполне понятны. В местах лишения свободы последние годы творились сумятица и чертовщина. Образовывались враждующие фракции уголовников. Ссученные, польские воры, ломом подпоясанные — голову сломаешь. И все друг другу в горло вцепиться норовили. Классические воры, которые по их закону не должны работать, служить в армии, бились с теми, кто отслужил в штрафбатах, загремел снова под суд и теперь признавался «автоматчиком» или ссученым, лишался в воровской среде всех прав и состояний. Уже и название появилось — сучьи войны.

А тут еще массово осужденные бандеровцы организовывали свое подполье — уж они в этом деле мастера. Администрация в эти процессы не сильно и вмешивалась. Почему так? Да просто утомленное войной государство, судя по всему, решило плюнуть на уголовный сброд. Собрать взрывоопасный элемент вместе. И пускай варятся, грызут друг друга, лишь бы производственный план давали. Никто кормить задарма уголовников не собирался в период, когда страна гигантскими усилиями восставала из развалин.

Все чаще это напряжение нарастало до крайности и разряжалось резней и бунтами. Тогда лязгали затворы, автоматчики и пулеметчики на вышках косили всех без разбора и особых раздумий. Были случаи, что в бунтующие зоны вводили танки.

Правда, основной пик пришелся на первые послевоенные годы. Но не успокоилась система исправительно-трудовых учреждений до сих пор. Время от времени случались массовые вспышки насилия.

По моему мнению, эта политика была ошибочна. Ведь эти озверевшие уголовники рано или поздно выходят на свободу. И приносят туда свои волчьи законы, свои правила, свою осатанелость.

— Ким Сергеевич, а нельзя ли… — заныл Лука. — Я ж не порезал никого. Так, побалакали. Ну чего между корешами не станется.

— Это, друг мой ситный, хулиганка, — наставительно произнес Антипов. — Или даже покушение на убийство.

— Гражданин начальник! Какое покушение?! — чуть не подпрыгнул на месте Лука.

— А что? — Антипов задумчиво посмотрел на задержанного, потом придвинулся к нему поближе и доверительно произнес: — Слушай, у нас же доброе взаимопонимание одно время было?

— Было, — насупился Лука.

— Вот и сейчас может быть. Я тебя пойму. Ты же мне шепнешь кое-что. Исключительно между нами.

— Что надо? — угрюмо осведомился задержанный.

— Кто фраера на гоп-стоп у Базарного переулка неделю назад взял? В тот день, когда «Спартак» с «Динамо» рубился. Не слышал?

— Про «Спартак»? Так он вчистую проиграл!

— Про гоп-стоп.

— А… Слышал, конечно, — даже с легким недоумением произнес Лука — мол, как можно такое не слышать? Об этом разве только в газетах не писали, а так все знают.

— И кто? — подался вперед начальник угрозыска, положив задержанному руку на плечо и сжав пальцы так, что уголовник поморщился.

— Микроб. Он недавно от хозяина. На какой-то блат-хате у Силикатного лежка у него. Никчемный, не в сильном авторитете, но очень беспокойный. Окружил себя гопотой и шпаной. Уму-разуму их учит. Хвост перед ними пушит, какой он великий и ужасный. К тюрьме пацанов готовит.

— Дело почетное, — хмыкнул начальник уголовного розыска.

— Ну да. В обществе поощряется… Слышал я — вся эта компания в тот день там ошивалась.

— И где мне их искать? Где они собираются?

— Так каждый день по-разному. К одному месту не привязаны.

— Как их искать будем?

— Узнаю — свистну… Только в вашем каземате я много не узнаю.

— Ладно. Пиши явку с повинной, что имел место бытовой конфликт, хулиганство.

— Это еще зачем?

— Пусть у меня полежит, пока ты погуляешь. Чтобы легкомысленного желания соскочить у тебя не возникло. Сделаешь дело — я о ней забуду.

— Но…

— Пиши, а я продиктую.

Лука обреченно вздохнул, глядя на лист бумаги и автоматическую чернильную ручку, которые положили перед ним. И принялся писать под диктовку.

Писал он, аккуратно выводя каждую буковку и прикусив язык. Кстати, без ошибок.

Закончив процедуру и отправленный на четыре стороны, он аж зажмурился от удовольствия, когда шагнул из отделения навстречу сияющему в его честь солнцу. Свобода и простор! Как же ценишь их после того, как постоишь на пороге камеры!..

Глава 8

В нашем деле что главное? Незаметно подобраться и заметно нагрянуть. Для первого нужна грация кошки, для второго — напористость асфальтоукладчика, раскатывающего все в блин на своем пути.

За строительным мусором, кустами и развалинами дощатых летних построек я, начальник розыска и еще двое местных оперативных сотрудников приближались к месту, где собралась интересующая нас компашка. Подошвы ботинок противно скользили по мусору и прошлогодним прелым листьям. Антипов тихо выругался, вляпавшись в нечистоты. Место на редкость неухоженное, дворники и прочие благоустроители территории о нем забыли еще до исторического материализма и больше не вспоминали.

Двигались мы аккуратно. На стреме гопники никого не выставили. Так что подобрались мы незаметно поближе и смогли не только рассмотреть компанию в свете двух желтых, чудом работающих и не разбитых парковых фонарей, но и услышать, о чем там мирный разговор идет.

Компания собралась на окраине парка Лихачева, у фундамента и покосившейся будки разобранного пару лет назад, да так и не восстановленного чертова колеса. Сюда даже