Подавать холодным - Дмитрий Ромов

— В поддон кладите, пожалуйста, рюкзак. Верхнюю одежду снимайте. Ремень, кошелёк, телефон, все металлические предметы вот сюда, в поддон.

Я положил на ленту все вещи и прошёл через рамку. Рамка не зазвенела и уставшая не выспавшаяся дама, равнодушно глянув на меня, обратилась к следующему пассажиру:

— Проходим, проходим, мужчина…

Поддон с рюкзаком выехал из сканера и тут же заехал обратно. Хмурый и бледный сотрудник уставился в экран. Вжик-вжик. Он подёргал ленту вперёд-назад и подозвал коллегу. Тот посмотрел в экран, и они перебросились парой слов. После этого поддон с рюкзаком выдвинулся, но вместо того, чтобы поехать ко мне, свернул в сторону второго сотрудника.

— Ваш рюкзак? — кивнул он.

Блин! Ну, я так и знал. Предчувствия его не обманули… Козёл этот Руднёв. Подставил, сучонок!

— Мой, — хмуро ответил я.

— Подойдите сюда, пожалуйста.

Я подошёл, взяв остальные вещи.

— Что у вас там?

— Деньги, — ответил я.

Он посмотрел исподлобья.

— Отойдите в сторону, пожалуйста.

Сотрудник махнул кому-то рукой, и через минуту ко мне бодрым шагом подошли двое полицейских. Ну что за фигня! Я ведь как чувствовал… Сердце тревожно застучало. Один из них остался рядом со мной, а второй отошёл с сотрудником аэропорта. Они пошуршукались, и мент вернулся.

— Вы деньги везёте? — спросил он.

Блин!

— По закону не запрещено, — спокойно ответил я и пожал плечами.

— Пройдёмте с нами, пожалуйста.

— По какой это причине?

— А мы всё вам объясним, — ответил он и повторил уже более жёстко. — Пройдёмте с нами, пожалуйста. Вот сюда, в служебное помещение.

Меня завели в небольшой предбанник, из которого вело несколько дверей.

— Сюда проходите, — сказал второй мент и открыл одну из этих дверей.

В этот момент я увидел, что в помещении есть ещё одна дверь с противоположной стороны. И как раз, когда полицейский впустил меня внутрь, она, та вторая дверь, закрывалась, за выходящим человеком. Из комнаты прямо сейчас выходил человек. Я видел его меньше секунды, но узнал сразу. Узнал, и в груди вспыхнула тревога, потому что человек этот был ни кем иным, как Раждайкиным Альбертом Маратовичем…

И это точно не было совпадением…

16. Слепой Амур

Похоже, сам Раждайкин не собирался участвовать в допросе и досмотре, но явно без него здесь не обошлось. Вариантов было несколько. Либо это была проверка со стороны Ширяя, выполненная Кашпировским и Раждайкиным, либо — реальное задание Савоси, считай, Ширяя, а Раждайкин, ставил мне палки в колёса и хотел, чтобы я это задание завалил. Так или иначе, заваливать его я не собирался.

— В чём дело, граждане начальники? — спросил я. — У меня самолёт скоро, и я из-за ваших действий могу опоздать.

— Да нас это как-то это вообще не колышет, — спокойно ответил первый полицейский и положил рюкзак на стол. — Давай, вытаскивай всё.

— Да на каком основании-то?

— На том основании, что мы имеем право задержать и тебя, и подозрительные деньги до выяснения обстоятельств. И когда объяснишь и докажешь их происхождение, тогда мы тебе их отдадим. Понятно?

— О каких деньгах речь, товарищ полицейский?

— Что у тебя там? — ткнул он пальцем в рюкзак.

— Там мои личные вещи.

— Ты сказал, что там деньги.

— Я не говорил, — помотал я головой. — Вам нужно какое-то специальное разрешение для того, чтобы проверить мои личные вещи?

— Нам ничего не нужно! — рявкнул первый мент. — Нам нужно только желание и воля. Доставай, я сказал.

— Всё что ли доставать? Вы камеру хотя бы включите.

— Включена камера, всё здесь пишет. Нон-стоп. Ты довыступаешься, точно на самолёт опоздаешь. Ещё и в обезьяннике посидишь. Давай доставай, сказал.

Я снова пожал плечами, расстегнул рюкзак, вытащил свои пожитки, зубную пасту, свитер… И, наконец, посылку, замотанную в чёрную плёнку.

— Какая здесь сумма? — спросил первый мент, явно играющий роль плохого.

Впрочем, хороший особо не проявлял свои добрые качества, а просто стоял, скрестив руки на груди и молча следил за происходящим.

— Да там не настоящие деньги.

— Фальшивые?

— Для игры в монополию. У нас клуб любителей монополии.

— Сейчас тебе Федеральная антимонопольная служба штраф выкатит. Давай, раскупоривай.

— Я не буду. Вскрывайте сами под камеру. Где она, кстати?

Я покрутил головой. Комната была небольшой. Посредине стоял офисный ламинированный стол и по два стула с каждой стороны. Больше ничего не было, ещё только одна тумбочка и кулер с водой. Второй коп, который типа хороший, подошёл к тумбочке, вытащил из неё ножницы и вернулся. Бросил их на стол.

— Режь, — сказал он.

— Полицейский произвол, — покачал я головой и воткнул ножницы под плёнку. Натянул, разрезал как ножом с двух сторон и откинул угол.

— Ну, довольны? — спросил я, показывая на красненькие бумажки, упакованные в аккуратные пачки.

— Это чё за херня? — прищурился первый коп.

Я пожал плечами.

Оба мента, облокотившись и опершись руками о стол, нависли над вскрытым свёртком и внимательно его рассматривали. Первый коп вытащил несколько пачек, и посмотрел. В бандероли лежали рекламные буклеты сложенные таким образом, что походили по размеру на пятитысячную купюру.

— Что ещё везёшь?

— Больше ничего. А, ну там жевательная резинка, паспорт. Больше ничего, смотрите сами.

Он брезгливо посмотрел в рюкзак, а потом глянул на своего напарника. Тот вытащил из свёртка несколько буклетов полистал и бросил на стол.

— Быстро собирай, чтоб духу твоего здесь не было, — недовольно воскликнул первый. — А ты, Артём, проверь, не сдавал ли он багаж.

— А я предупреждал, — ответил я. — Дайте скотч, у вас наверняка есть. Надо же залепить, как я теперь это всё повезу.

— Хрен тебе не скотч, — зло бросил первый, но второй подошёл к тумбочке и вытащил оттуда рулон светло-коричневой липкой ленты.

Я, не торопясь и максимально основательно залепил пакет и засунул в рюкзак вместе с остальными вещами.

— Всё? Вопросов больше нет, граждане начальники? — спросил я.

— Давай, вали отсюда, шутник, — зло бросил первый коп и вышел через вторую дверь, ту же самую через которую несколько минут назад выходил Раждайкин.

Собрав рюкзак я двинул прямиком на посадку.

Очередь была небольшой, потому что большинство пассажиров уже прошли. Всю дорогу до Москвы я проспал, не просыпаясь даже на завтрак и объявления стюардессы и командира корабля. Выйдя из самолёта, я двинул в сторону терминала Аэроэкспресса, а в двенадцать часов по Верхотомскому времени позвонила Настя.

— Серёж! Ты куда пропал?

— Насть, привет, — ответил я. — Да, слушай, извини, не успел тебя предупредить. Пришлось мне