Сельский стражник - Роман Феликсович Путилов

след, крутился, снова вставал на след преступников, гоняя меня по окраинам поселка, пока я не понял, что сделав круг, мы возвращаемся в сторону «опорника».

— Ладно братан. Все понимаю, возраст, стресс, с каждым может случиться…- я потрепал Демона по уху и двинулся к своему расположению, посмотреть, как там Ирина да спокойно написать рапорт и справку о применении служебно-розыскной собаки.

Возле ворот Соколовых стояли два одинаковых «УАЗика» — «таблетки» с синими, проблесковыми маячками на крышах. Только у одного на борту цвета «хаки» был нарисован красный крест, а у второго –синяя полоса. Из-за забора раздавался чей-то начальственный рык, не иначе. Приехал ответственный по РУВД и сейчас показывал свою значимость членам следственно –оперативной группы. Я поежился под, промерзшим от долгой прогулки, форменным бушлатом. Меня-то начальство точно встретит неласково, вспомнит, как говорится, все мои прегрешения. Поэтому надо на «высочайший доклад» идти уже с оформленными бумажками. Утвердившись в этой мыслью, я трусцой припустил к опорному пункту милиции.

Поселок Клубничный.

Опорный пункт милиции.

На скрипучее крыльцо «опорника» я поднимался крадучись, взяв Демона на «короткий» поводом и медленно ставя ступни ступени. Хотелось сделать сюрприз Ирине, да и проверить, как ребенка, насколько точно она выполнит мое требование — ни открывать никому дверь.

А дверь итак отказалась открытой — необычно широкой была полоска света, падающая на крыльцо от электрической лампочки, висящей в тамбуре.

Я подкрался ко второй двери и осторожно потянул её на себя.

А Иринка, то, была не одна. Даже здесь, в ночном, вымершем поселке. Она умудрилась найти парочку кавалеров. Которые сейчас за ней активно «ухаживали». Ну как «ухаживали»? Скорее, играли в какую-то странную ролевую игру. Моя девушка оказалась внутри металлической клетки, в которой я раньше держал бомжей, что сделали меня признанным лидером по раскрытию краж в нашем околотке. И сейчас Ирина, вмертвую вцепившись руками в металлические прутья, не давала какому-то потрепанному парню в короткий резиновых сапогах на ногах, открыть решетчатую дверь, причем игра уже зашла слишком далеко — кавалер просто ломал длинные тонкие пальцы, ломая сопротивление девушки. А чтобы «братану» было удобнее, второй парнишка, одетый по нашему, по-поселковски, вцепился двумя руками в Иринкин «конский хвостик», натягивая его двумя руками, как какую-то репку. Очевидно, так пытаясь оттащить упорную девку от дверцы в ее убежище…

Я не люблю, когда чужие руки трогают моих женщин, я этого совсем не переношу. Что я крикнул, врываясь в «опорник», я даже сам не понял, но Демон все разобрал совершенно верно — двумя прыжками обогнул клетку и вцепился в зад того ублюдка, что драл Ирине волосы. Уродец же, запутавшись в густых волосах своей жертвы, не смог ни защититься, ни отскочить в сторону, и теперь он рвался, воя белугой, пока Демон сосредоточено пережевывал его филейную часть. Второй урод был побыстрее напарника. Он за это время успел обернуться, крикнуть «Атас! Участковый!» и даже сделать шаг к столу, на котором, пролетая мимо стола и сбивая ненавистного аборигена с ног, я успел заметить, лежащую на моих служебных бумагах, потертую, с «рыжиками» на стволе, старую одностволку.

Тихий центр.

Частный дом. Следующий день.

— Я не знаю, почему я открыла дверь… — в пятый раз начала мне рассказывать свою историю, изрядно захмелевшая и очень возбужденная, Ирина: — Просто мне показалось, что это ты за дверью дышишь. Я подкралась тихонечко к двери, отодвинула бесшумно щеколду и толкнула дверь от себя, хотела тебя напугать…А потом гляжу, что тебя нет, а под дверью стоят два каких-то гопника, а у одного из них ружье в руках. Я то, получается, этому с ружьем по рукам дверью попала, и он стоит, рукой трясет и материться. Я хотела дверь захлопнуть, а второй, какой-то очень быстрый, он успел своего дружка оттолкнуть и попытался меня схватить. Я испугалась, заорала, наверное, на весь поселок, и в клетку забежала. А она, оказывается, изнутри не запирается! Паша. Сделай что-нибудь, чтобы в клетке можно было изнутри закрыться…

Ирина лихо влила в себя стопку водки, которая понемногу начала действовать, хрупнула маленьким корнишоном из банки с польскими буковками на этикетке, задумалась на несколько секунд, подняв вверх палец со сломанным ногтем, после чего продолжила свой рассказ.

— Они забежали в с эту комнату, а потом стали ржать надо мной, и жали очень долго, мне вообще показалось, что вечность. Во всяком случае. Если бы они не смеялись и не потеряли время, наверное, ты бы не успел. Потом они попробовали дверь открыть, но я руки сцепила в замок вокруг прутьев, и у них не получилось. Ты же знаешь, что я сильная, а они какие-то тупые были. Пока один мои руки отрывал, второй попробовал меня к решетке прижать и кофту сорвать, а я его за руку укусила, очень сильно… Он тогда завизжал, как девка, и меня за волосы схватил… Сильно много волос на голове вырвал? Я просто боюсь смотреть, что у меня с головой. Паша, скажи честно, я теперь лысая? А зачем они приходили? Они же тебя искали? Только не ври мне, пожалуйста.

— Да, солнышко…- я аккуратно вынул из руки девушки стопку и прижал ее к себе: — Эти дебилы за два часа до этого зарезали в доме пенсионера и тяжело ранили его жену, потому, что дед отказался из-за десять тысяч свое ружьё продавать. А ружье им было нужно, чтобы выстрелить в меня и забрать пистолет с патронами. Они с этим пистолетом собирались стать киллерами. Для этого уже глушитель себе собрали, им осталось только у моего пистолета затвор обточить, а на стволе резьбу, соответствующую нарезать, и можно было бы заказы брать, с оплатой исключительно в свободно-конвертируемой валюте. Так-что, можно сказать, ты меня спасла. Я тоже гостей из РУВД ждал, что на осмотра приехать были должны, и, уверен, не спрашивая «Кто там?», дверь бы им и открыл. А я не такой красивый, как ты, меня бы они сразу пристрелили…

Я взглянул в лицо затихшей Иры — слава Богу, она наконец-то уснула, повиснув на моем плече.

Глава 22

Глава двадцать один.

Декабрь 1994 года.

— Привет…- в меня сзади ткнулось что-то теплое и сонное: — Сколько время? Ты сегодня на работу не пойдешь? Не смотри на меня, я страшная…

Мою попытку повернуться и поцеловать оклемавшуюся Ирину пресекли, из всех сил вцепившись в меня цепкими руками, поэтому я вернулся