Открытая рана - Сергей Иванович Зверев

появляется непреодолимое желание быть искренним и откровенным с тем, кто задает тебе вопросы по существу и не терпит отказа.

— Все равно мы сейчас твой схрон на маяке вскроем, — предпринял я последнюю попытку договориться без крайностей. — Но ты еще можешь немного помочь. Тебе же на суде зачтется. Глядишь, живым останешься.

И вдруг он успокоился. Неожиданно, будто решив все для себя.

— Уговорил, оккупант проклятый! — зло воскликнул он. — Помогу!

— Там сколько артельщиков?

— Артельщиков? — Эдгарас внимательно посмотрел на меня и обреченно кивнул, удрученный моей широкой осведомленностью. — Двое.

— Манекен где?

— В подвале.

— Больше там никого?

— Никого. Только крысы под полом.

— Артельщики вооружены?

— Вооружены. Будут стрелять при малейшем шорохе. Если я не крикну своим голосом пароль.

— Какой?

— Альтист вернулся!

— О как. Культурненько! Поможешь выманить их?

— Помогу.

— Что-то схитришь, убивать сразу не стану. Сам будешь просить тебя пристрелить.

— Да хватит уж пугать. Я понятливый!

Все же не отпускало чувство, что Эдгарас что-то задумал. Точнее, я был в этом абсолютно уверен. Слишком быстро он успокоился и пошел на сотрудничество.

Когда мы вышли из грота, наверху на дороге уже стоял автобус с шофером и тремя бойцами из моей спецгруппы.

— Ну что, пора на захват, товарищи! — полным энтузиазма голосом воскликнул я.

Участковый предварительно нарисовал нам схему маяка и пристройки. А Эдгарас послушно отметил на ней, где находятся боевики и груз.

Мы тщательно проговорили предстоящие действия и определились, кто прикрывает, кто проникает в здание, кто контролирует местность.

Группа была хорошо экипирована для такой работы. Имелось даже несколько еще экспериментальных хитрых приспособлений, которые могли сильно пригодиться. Так что к штурму мы готовы.

Почти готовы, поскольку всех неожиданностей не предусмотреть. Да и непонятно, как может взбрыкнуть смотритель. Что-то он крутит с этим паролем-отзывом. А как все наоборот: его пароль — лишь сигнал «стреляйте во всех». Ладно, выбора все равно нет. Будем пока рассчитывать на лучшее, но готовиться к худшему. И при обострении придавим это худшее на корню.

Мне протянули ставший уже привычным автомат Калашникова со складным прикладом.

Часть пути проехали на автобусе. Потом спешились, чтобы не насторожить противников звуком двигателя. И двинули осторожно к маяку.

Маяк выглядел колоритно и романтично — высокая серая башня будто материализовалась из морских легенд. Наверху стеклянный набалдашник с мощным маячным излучателем, с наступлением темноты превращающимся в яркую звезду, мигающую на многие и многие мили. О камни утеса, на котором стоял маяк, били серые балтийские волны. В небе под облаками реяли птицы — как-то тревожно и низко.

Никаких шевелений вокруг маяка не заметно. Видимо, и правда артельщики засели в подвале, где днем и ночью стерегут груз.

Подобрались аккуратно к двухэтажной пристройке у маяка. На первом этаже были складские и технические помещения, а наверху — каморка смотрителя.

Встали по обе стороны двери. Уф, все еще тишина вокруг. Надеюсь, не заметили нас и сейчас.

Я кивнул смотрителю:

— Пошел.

Он провернул ключ в замке. Толкнул дверь, ведущую в тесный коридорчик перед лестницей, ступени которой поднимались вверх, на второй этаж, и вели вниз, в подвал. Сделал три шага вперед.

Я осторожно шагнул следом, сжимая в руках автомат и готовый стрелять на малейший шорох.

— Альтист вернулся! — крикнул победно Эдгарас Акелайтис и рванул какой-то рычаг на стене.

Я был готов к любой подлости. И, ни секунды не медля, спиной вывалился за дверь. Упал на землю. И тем самым спасся.

В помещении грохнуло. Притом качественно, так, что здание вздрогнуло. По звуку — противопехотная мина.

Ну что, теперь только вперед!

Устремился в проем двери. Чуть не споткнулся об иссеченное осколками тело Эдгараса. Понятно, почему он был так спокоен. Он прощался с жизнью. Хотел унести с собой хоть кого-нибудь из ненавистных врагов. Но просчитался.

Я сделал только шаг, когда в проеме лестницы, ведущей в подвал, мелькнула тень. Загрохотал автомат — по звуку немецкий МП-40.

Пришлось опять отпрянуть за дверь. И сейчас меня не задело. Дуракам и операм везет.

— Сдавайтесь! — крикнул я. — Вы окружены! Выхода нет! Вам будет сохранена жизнь!

Ответом послужило напряженное молчание.

Я взял лежащий у входа камень и швырнул внутрь помещения. Тут же рубанула новая очередь. Стреляли на звук. Сдаваться не собирались.

— У меня есть чем угостить их, — прошептал боец из группы захвата.

Вытащил из бездонного кармана куртки кругляш гранаты. Отлично! Это была уже знакомая мне новинка.

Боец вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул:

— Давай. И потом сразу вперед!

Боец швырнул гранату. Оглушительно грохнуло. Вспыхнула молния. И мы устремились вперед.

Я прыгал через ступени, понимая, что времени у нас не так много. Стукнулся коленом о кирпичный выступ — вроде ничего не сломал. Тьма подвала слегка рассеивалась круглым окошком под потолком. Сзади светил луч — за мной шел боец с пистолетом и фонарем наперевес.

Подвал был просторный и наполненный всякой рухлядью. Прямо у дверей на полу сидел ошарашенный мужчина и тряс головой. Рядом с ним лежал автомат МП-40, в народе его ошибочно зовут шмайсером, — значит, я еще не забыл, как определять стрелковое оружие по звуку.

Светошумовая граната в закрытом помещении — вещь крайне эффективная. Убить не убьет, но гарантированно на несколько секунд выведет из строя, лишив ориентации в пространстве.

Я врезал сидящему на полу боевику по питекантроповому черепу автоматом. Жалко, нет увесистого приклада, но и такого удара хватило.

Еще один боевик устоял на ногах. И сейчас он вскидывал пистолет, направлял в сторону человека, лежащего в углу. Тот был закован в настоящие массивные кандалы, прикрепленные к скобе в стене.

Я без раздумий потянул спусковой крючок.

Грянул выстрел.

Я опередил негодяя буквально на один вздох. Боевик рухнул на пол.

Переведя дыхание, я огляделся. Все, больше врагов нет. Кончились.

Уф, по грани пошли.

— Ну привет, — подошел я к человеку, которого сейчас чуть не угрохал враг.

Вот он, тот самый «манекен».

— Долго же я вас ждал, — прохрипел человек и нервно рассмеялся.

Я тоже улыбнулся. Нет, ребята, я не клоун. Я мыслитель. И мыслил абсолютно правильно. Моя совершенно невероятная версия оказалась верной…

Глава 41

Когда наш борт заходил на посадку, в Москве начался проливной ливень с грозой. Молния, как мне показалось, рубанула по самолету, мигнуло тусклое освещение. Один двигатель закашлялся, но вскоре выровнялся и заработал с новой силой.

Будет смешно, если после всего, что пережито и сделано, участники этой игры всем скопом навернутся в авиакатастрофе. Хотя чего жалеть? Основное сделано. Но пожить все же хочется. Люблю