Отверженный 追放者 Часть III - Александр Орлов

— Заткнитесь, — равнодушно произнес я и стряхнул Тао с руки. — Я пойду.

То, как я это сказал, заставило всех притихнуть. Они молча смотрели на меня, не понимая откуда прорезался этот странный, пугающий тон.

— Ты уверен, аники?

— Я порву его, — кивнул я, поднял меч и прыгнул на лед. — Только не дайте Шибу остановить бой.

— Рио Икари, гамбарэ! — услышал я за спиной.

Только я сделал шаг к моему противнику, как с пригорка раздался рев учителя.

— Стоять!

Я обернулся, не понимая, в чем причина задержки. Шибу присел и глядел на меня сверху вниз. На его лице была обеспокоенность, даже взволнованность. Он заглядывал мне в глаза так, будто понимал, к чему все идет.

Он единственный, кто на самом деле догадывался об уровне моей подготовки. Он знал, сколько раз я поддавался на тренировках, и как часто я играл роль обычного ученика. И он не раз видел, как здоровяк Кои валился на землю от моих бросков.

— Кенджи-кун, — обратился Шибу к старшине, продолжая смотреть на меня. — Прикажи Мацуро сдаться.

Сакурай перестал бинтовать руку и застыл, растерянно вылупившись на учителя.

— Что⁈ Вы шутите, сенсей? — возмутился он. — С чего это нам сдаваться⁈

— В ином случае, у нас будет ещё один пострадавший, — через зубы процедил учитель.

— Мы не сдаемся! — яростно крикнул Кенджи. — Мацуро покажет этому бакаяро!

Шибу тяжело вздохнул и отвел глаза. После чего встал и демонстративно выключил камеру, так чтобы я видел.

— Тогда готовьте вторые носилки, — горько заявил он. — Бой!

Я пошел вперед, позволяя мечу тащиться за мной по льду. Мацуро показывал мне, что уже устал ждать, и даже немного замерз. Он стоял и подначивал меня, призывая ускориться.

Эти ребята… О, как же они наивны. Позируют перед толпой, пыжатся, показывают, какие они звери. Выдавливают из себя сгустки жестокости, как зубную пасту из тюбика.

Я начал разбег. Легко и стремительно пронесся над стеклянной поверхностью, постепенно ускоряясь. Эцуро встал в стойку, поднял боккен на уровень глаз. Я врезался в него со всего маху, действовал инстинктивно, просто выпускал пар. Провел длинную, непрерывную цепь, складывая одни комбинации с другими, все быстрее и быстрее орудуя древком. Мацуро упорно сдерживал мой натиск, его масса позволяла встать в блок и парировать все, что в него прилетело, будто каменная стена. Он выдержал целую дробь и не поперхнулся.

Боккен устремился снизу вверх, оттолкнулся от его меча и правильной дугой просвистел у противника перед носом. Сатеши был бы доволен, я выполнил связку безукоризненно. Однако этого было мало, я ни разу не достал врага. Эцуро перешел в контрнаступление, делая массивные взмахи с короткой дистанции. Он надувал щёки и тяжело ступал вперед на шаг при каждом ударе, одновременно выплевывая воздух.

— Фуух! — воздух со свистом вырывался из его рта, меч разрубал воздух совсем близко. — Фуух! — Очередной широкий шаг и мощный рубящий удар, заставивший меня пятится.

Такой замах не заблокировать, остается только отступать, но это ему и нужно. На дальней дистанции он сможет контролировать ход боя, держать меня на расстоянии и выматывать своими мельницами.

Мацуро опирался на силу и технику, и обе характеристики у него были на высоте. Вот только он решил, что я пришел драться с ним на мечах, а это было не так.

— Ну все, хватит! — вырвалось у меня.

Я намеренно развернул катану под неправильным углом и врезал ей по летящему в меня мечу. Послышался ожидаемый треск, и в руке остался только короткий обрубок.

— Смена оружия! — услышал я голос Шибу где-то далеко сзади.

— Нет! — выкрикнул я. — Не нужна замена, продолжаем бой!

Эцуро глупо хлопал глазами, не соображая что происходит, но потом растянул толстые губы в оскале, предположив, что теперь я легкая мишень. Ну давай, дебил ты несчастный, бей… Ну бей же, я горю от нетерпения!

Он крутанул оружие и направил его мне в голову, я пропустил клинок мимо, оттолкнув древко ладонью, рванулся вперед и пробил своим обломком ему в горло. Все произошло слишком быстро, он даже не понял что врезало ему под челюсть. Настало время добивать.

Свободной рукой я схватил его кисть, не давая размахнуться катаной, а правой продолжил наносить короткие тычки рукоятью, будто орудовал ножом. В горло, в подбородок, горло, по глазам, опять горло. Он зарычал и начал пятиться, все еще не осознавая, что он теперь мой.

Не давая опомниться, я развернулся к нему боком, врезал локтем в нос и быстрым движением взял в захват руку. Рывком вывернул конечность против часовой стрелки, чтобы он выпустил катану из ослабевших пальцев и перехватил оружие, оказавшись к врагу спиной. Резко развернулся, широкой дугой пуская боккен по кругу.

Мощь удара катаны складывается из нескольких факторов: инерции тела, взрывной силы, момента инерции при повороте бедер, и вращении меча, при котором он набирает скорость. И этот удар с разворота был выполнен идеально.

С чудовищной силой древко врезалось в морду Эцуро, оставляя на скуле глубокую рваную борозду и свалив его на лед, будто выстрел из дробовика. Катана закончила свой полет и замерла в сантиметре от тверди, я выдохнул, любуясь, как на бело-голубой каток медленно опускается мелкая красная морось.

Сзади кто-то кричал, шум ветра и голоса слились в единый неразборчивый гул.

Эцуро катался из стороны в сторону и как-то странно, визгливо, рычал. Я позволил себе короткий миг, чтобы полюбоваться им. Люблю таких, — здоровых. Они для меня как жирненький и сочный рибай, — знай терзай его и режь, а сколько не съешь — все равно вкусно.

Нет времени красоваться, нужно убедиться, что он никуда не денется. Я выпустил боккен из рук и прыжком накинулся на лежачего, оседлав его. Теперь пошла в ход настоящая техника. Привычно, будто мясник или доктор, я сильно надавил ему на подбородок, заставив запрокинуть голову, сжал два пальца буквой V и быстро нанес три удара прямо над кадыком, сминая гортань. Раз, два, три!

Послышалось бульканье и сип, Эцуро выгнулся дугой, пытаясь вдохнуть полной грудью. Я упал набок, и перекатился, не сводя с него глаз. Изо рта у него брызнула розовая пена, он перевернулся, пытаясь встать. Вдохнуть нормально не получалось, это и неудивительно, я перебил ему трахею, а пальцами повредил голосовую складку.