За темнотой моих век - Евгений Сергеевич Никитин

комфортным для сна, который лично для меня был невозможным, ведь прикрепленные кресла стояли спинками к борту и никак не откидывались. Не помню, смог ли я уснуть тогда полностью, так как время от времени все же понемногу дремал и резко просыпался, каждый раз невзначай посматривая в другой конец самолета, где находился служивый Майер, неизменно изучающий какую-то сводку в лежавшей у него в руках синей папке. Никак я не мог оставить думы о смерти Нурика, и даже в тяжелых грезах коротких сновидений не легкая кончина этого человека падала на мои мысли леденящей душу лавиной, скатывающейся раз за разом с высоких гор совести. Также я частенько вглядывался в лица людей, сидевших напротив меня, по правую сторону борта, осознавая, что кто-то из них, возможно, мог быть убийцей несчастного армянина. От этого отвращения, испытанного ко всем им поголовно, мне хотелось вывернуть наизнанку кишечник, но дрема вновь накатывала на мой уставший рассудок, и я погружался в скоротечное царство морфея, без остановки, по кругу повторяя этот процесс… Казалось бы, бесконечно это все продолжалось, и вероятно, если бы мы летели еще дальше назначенного места, то я бы верно сошел с ума. Но по прошествии шести часов пути Макс Майер неожиданно поднялся со своего места и подошёл к нам, расталкивая крепко спящего Кота и, конечно, меня, находившегося в каком-то абстрактном помрачении неоклемавшегося разума..

— Через час приземлимся! — Проорал он вполсилы и схватился за трос, свисающий с потолка, предназначенный для закрепления военной техники. — Я хочу знать, есть ли у вас хотя бы наметки, как упрятать такой груз и перевезти его, пока нас не встретила триада!

— Какая к чертям триада?! — Моментально взбодрившись, Макс задал определенно важные вопросы, волнующие не только его самого. — Куда мы вообще летим?! И для чего было разделять нас на три самолёта?!

— Место нахождения груза, как и его производство — Китай! — Проорал он в ответ, удовлетворяя нашу потребность в знаниях происходящего. — А разделили вас для сплочения наших коллективов, так что не переживайте… Еще раз спрашиваю, идеи есть?!

— Поездами вывезем! — Наотмашь предложил Макс, чей крик стал окончательным шагом для пробуждения всех близ находившихся людей, в том числе и наших друзей.

— Сколько еще лететь? — Натужно пробужденные глаза Лены бросили взгляд на коренастого блондина, крепко стоявшего перед нами на прочных ногах.

— Поезда взвешивают, — Майер не удостоил девушку ответом, а лишь отразил предложение Макса, бегая глазами то на него, то на меня. — Как бы вы ни упрятали груз, его все равно обнаружат, и плюс к этому наши сроки горят, а по железной дороге составу идти до Москвы дней семь. Это слишком долго!

— И какой же отрезок нам отведен?! — Хмурая мина Серого собрала густые брови к переносице, выставив недружелюбный взгляд на Майера.

— До первого числа ноября! — Выпалил он, тоже собирая грозные тучи на и без того суровом лице.

— Да это невыполнимо! — Леха присвистнул на весь отсек, а после начал искать поддержку своего мнения у нас с Максом. — Скажите ему! Там работы на полгода минимум!

— У нас нет столько времени! — Выкрикнул Майер. — Поэтому столько подручных людей мы и взяли с собой!

— Что думаешь?! — Макс обратился ко мне через сидевшую между нами еще ничего не понимающую с просони Лену.

— Если учитывать сроки доставки и взвешивание поездов, то этот способ можно убрать из вариации, — я чувствовал слабость из-за голода и головокружение из-за долгого перелета, который сопровождался прерывающимся и явно нездоровым сном, но соображал все же естественно своим способностям и тихим задумчивым голосом произносил мысли, витавшие в моей голове. — Их взвешивает госорганизация, железнодорожная… А если бы, например, в нашем государстве имелась частная компания со своей платформой по всей стране.. — Я поднялся на ноги, даже не заметив, как отцепил ремень, и, осматриваясь, без стеснения схватил для своей безопасности плечо приземисто сложенного Майера. — Что если мы могли бы избежать взвешивания без взяток и огласки? — Скопище зевающих пассажиров все больше и больше приковывало ко мне свое внимание, ко мне, совсем глубоко погруженному в ход своих мыслей, тогда я словно почувствовал, что идея близка, что она вот-вот всплывет на поверхность. — Сколько у нас самолётов? — Спросил я Майера, но тут же ответил сам себе, вспомнив о вышитых на спинках кресел логотипах частной компании, которой и принадлежало это судно. — Три… Три воздушных корабля с подъемной массой более ста тонн..

— Филигранно, — прошептал Макс в восхищении и, поднявшись со своего места, подхватил мою тихо высказанную речь, осматривая бортовые стены, проводя рукой по их поверхности, а после, как-то одержимо, вместе со мной задрал голову вверх. — Грандиозно получится всех объегорить..

— А вы можете объяснить причину своего резкого изменения в поведении, или мне психиатра вызывать?! — Майер напряженно крутил головой то на меня, то на Макса, а мы, тем временем, как ополоумевшие дети, радостно изучали внутренний кузов железной птицы.

— Здесь и так все понятно! — Прокричал Игорь, изъясняясь за нас. — Мы запихаем груз в эти три самолета, набив их под завязку!

— Да это абсурд! — Голова Майера закачалась из стороны в сторону. — Самолеты тоже, а тем более грузовые, взвешиваются по прибытию!

— Да, но это три частных самолёта! — Я проорал ему слова почти на ухо, а после подошел к своему креслу, чтобы указать на логотип. — Вы содрали названия компании с корпусов лайнеров, но с кресел содрать нашивки много труднее, чем какие-то наклейки с металла, и, закрывая глаза на эту маленькую деталь, понадеялись, что мы их не заметим..

— Но мы все замечаем! — Макс подобрался к Майеру с другой стороны и тоже прокричал слова близко к его уху. — И теперь знаем, кто заказчик..

— Допустим все так! — Неохотно он согласился с нашими доводами, но все же продолжал спорить по поводу разумности использования именно этого транспорта. — Но есть нюансы… Как избежать взвешивания и последующего обыска?!

— Есть только один вариант! — Я заглянул в его глаза, теперь уже вожделенные интригой, а не разочарованием, кое виделось мне при первой встрече. Тогда эти два серых хрусталика смотрели на нас в возмущении, как на двоечников лицезреет строгий учитель, но теперь все в этом взоре изменилось: он стал более доверительным и будто бы верящим в то, что вся эта история все еще может иметь ярких красок финал. — Нам нужен частный аэропорт, и, насколько мне известно, миллиардер Виктор Марсов, помимо названной в свою честь корпорации, владеет такими под Москвой… Краснодаром… Санкт-Петербургом..

— Они все маленькие, — с утратой веры в эту идею он опустил