Тропа изменника - Валерий Георгиевич Шарапов

— Прости, Сева, но это даже тебе не могу сказать, не все секреты еще похерены… Можешь посодействовать?

— Блин, я что тебе, служба доставки в Советский Союз? — Всеволод смутился. — Откуда мне знать, приятель, я про твои проблемы только сейчас узнал. Согласен с твоим решением: если эта баба настолько важна, нужно доставить ее в Союз и разработать по полной. Не все у нас предатели и разгильдяи. Спрятать в стране, дождаться лучших времен. Не выйдет перебросить ее в Союз — укрыть в какой-нибудь безопасной стране, где нет бузы, — в той же Голландии, например. Примут сейчас пару законов, выгодных Западу, — и можно будет безнаказанно путешествовать по Европе. Конъюнктурщики хреновы… У нее ведь есть поддельные документы?.. Конечно, есть, раз вы здесь… Спешка, кстати, неуместна, пошарьтесь по Парижу, ознакомьтесь с достопримечательностями. Город уже не тот, что раньше, но можно найти пару достойных мест. Лувр там, Эйфелева башня. Кормят в заведениях вполне прилично. Как она, кстати, ничего? — Шаргин оживился. — Ну, шпионка твоя? Все на месте? — Он засмеялся. — Реакция правильная, Андрюха, совмещение приятного с полезным идет полным ходом. Ничего, сейчас за это не наказывают.

— Да хватит тебе. — Кравцов поморщился. — Дело серьезное, а тебе все хиханьки.

— Мне бы такие хиханьки… Ладно. — Шаргин помрачнел. — Попробую связаться с полковником Авдеевым, провентилирую обстановку. Надеюсь, Бакатин еще не всю работу развалил. Поищем лазейку.

— Ты уж не тяни, Сева. Буду по гроб жизни обязан.

— Говорю же, все разузнаю, не психуй. Вернусь в посольство и сразу же займусь, а то уже не могу на твою библейскую физиономию смотреть. Думаю, лазейку найдем, контроль за нами со стороны французов уже не тот. Сегодня посидите в гостинице, никуда не ходите. Не дождешься ответа — завтра до обеда позвони по известному тебе номеру. Ответит другой человек — ничего страшного. Все внимательно выслушай. Попросят подождать — день, два, неделю, — жди. Что делать, уже знаешь: Лувр, Эйфелева башня, наслаждение обществом шпионки… Оставь мне свои координаты.

Кравцов колебался. Это было непросто. Совершить еще одну ошибку, за которую не расплатиться? Коллега внимательно наблюдал за его лицом, все понял.

— Ну конечно. Мания преследования полным ходом. Прекрасно понимаю тебя, старик, но, знаешь, так мы далеко не уедем. Прекращай подозревать всех и каждого, это, в конце концов, обидно. Хотел бы я тебя нейтрализовать — сделал бы это сейчас, ты бы и пикнуть не успел. Не все такие, как Никита Горбунов, пойми. Кстати, передавай ему привет, если увидишь. — Шаргин злорадно засмеялся. — А мне подсказывает что-то, что вы еще увидитесь. Никита — парень мутный, но в упорстве ему не откажешь. Ладно, конспиратор несчастный, не хочешь называть свое убежище, как хочешь. Пойдем сложным путем. Завтра получишь адрес конспиративной квартиры, где можно появляться практически безнаказанно…

— Не надо, — решился Кравцов. — Шестой округ, улица Блан-Руа, гостиница «Три лилии», номер, если не ошибаюсь, 28.

— Вот видишь, молния в голову не ударила, — засмеялся Шаргин. — Не трусь, приятель, все будет оʹкей, как говорят наши новые друзья американцы. Ладно, постараюсь сразу отправить запрос. — Коллега посмотрел на часы. — Быстрой реакции не жди, известия будут переваривать долго. Не будет известий — звони, как было сказано. Появится что-то срочное — жди гонца. Пароль «Вам привет от графа Калиостро» устроит? Отзыв: «Ждем большой и чистой любви». — Шаргин опять развеселился. — Это я сейчас придумал, но почему бы и нет?.. Все, уходи отсюда. — Товарищ поднялся. — Живы будем — увидимся. Привет нашей очаровательной шпионке…

Глава девятая

Он в компании парижских пенсионеров сидел на лавочке, много думал. Словно давал возможность невидимому неприятелю сделаться видимым и осуществить захват. Случись возможность, они бы не стали тянуть, в этом Шаргин прав. Следить за объектом в многомиллионном городе, чтобы узнать, где Элли? Сорвется с крючка — и что? Есть масса способов развязать человеку язык.

Он вышел из сквера, отправился вниз по незнакомой улице Де Ризоль. Дважды проверял, нет ли хвоста, такового не было. С кем Шаргин? Сдаст с потрохами от греха подальше? Или постарается помочь? Все было запутано, неясно. Наслаждаться достопримечательностями вообще не хотелось. Здесь их и не было. Вдоль дороги тянулись обычные дома, ходили обычные парижане и парижанки. Такси стояло у большого продовольственного магазина — явно не подставное, водитель скучал. Он ни бельмеса не понимал по-английски, пришлось использовать мятый атлас и ткнуть пальцем в нужную точку. В гостиницу не хотелось, он это осознал на середине пути. Пусть Элли посидит одна, успокоится. Опять участвовать в «семейных» сценах? Он вышел где-то в Четвертом округе, водитель расстроился, но заулыбался, получив полную оплату, пожелал чужестранцу «бон вояж»[5] при осмотре городских достопримечательностей. Может, он чего-то не понимал в этих туристических вещах, но сердце от восторга не стыло, и язык до пола не отвешивался.

Париж оказался преимущественно серым, с большим количеством бетона. Особенно много этого материала было на набережных Сены. Берега этой мутной реки были буквально закованы в бетон — старый, растрескавшийся. Он постоял, облокотившись на парапет, двинулся к собору, знакомому по картинкам и передаче «Вокруг света» с Юрием Сенкевичем. Перешел по мостику на остров Сите, приблизился к собору Парижской Богоматери. Нотр-Дам-де-Пари был величав, спору нет. Мрачная готика в каждом элементе архитектурных линий. Две прямоугольные башни — сиамские близнецы устремлялись в небо. За ними возвышался остроконечный шпиль — еще выше. Католический храм действовал, в нем работала парижская архиепархия. Паслись стада туристов. Человеческий ручеек вливался в храм, точно такой же выливался. Каменные стены имели страшноватый вид — возможно, так и задумывалось. Они производили впечатление, были старинными и мрачными. Высота, впрочем, не поражала, от силы три поставленные друг на дружку советские пятиэтажки…

Турист из Кравцова был, мягко говоря, неблагодарный. Он выбрался с острова, отправился ловить такси. Около двух часов пополудни подошел к гостинице на Блан-Руа. Этот район понравился больше, чем истоптанные туристами территории. Солнце отражалось в стеклах невысоких зданий. Из лавочек на первых этажах пахло кофе, специями. Здесь было много зелени в отличие от центральных районов, где каждое дерево росло в своей собственной загородке. Справа тянулась ограда парка, на краю которого находилась гостиница. Работало открытое кафе. У тротуара стояли столики, крытые белоснежными скатертями, расслаблялись посетители, пили кофе, читали газеты. Из недр открытого заведения доносилась ненавязчивая инструментальная музыка. Андрей прошел мимо, улыбнувшись пенсионеру в полосатой панамке, пересек дорогу по пешеходному переходу. В разрыве ограды был проезд к гостинице. «Три лилии» выглядели