Бесовская банда - Сергей Иванович Зверев

не появлялся. Обустроились на ночлег. Уставшая «овечка» с «ягненком» быстро заснули. И можно было начинать «забой».

Зинаида отвела детей в лесок неподалеку – рановато им еще на такое смотреть. Сказала сидеть там тихо и ждать, пока не позовут. И вернулась в постройку.

Бекетов угостил приговоренную женщину и ее ребенка «микстурой». Те даже и не вскрикнули, сразу отправились на небеса, оставив убийц разбираться с их поклажей.

После этого бандиты аккуратно стянули одежду. Забрали все, что можно.

Зинаида прикинула, что рубашечка с ребенка ее младшенькому хорошо подойдет, только надо ее хорошо отстирать и выгладить. Не понесет ее на базар. Это уже была не первая носильная вещь, которая досталась детям Бекетова от убитой детворы.

Потом в лесу Бекетов забрал терпеливо ждущих его сыновей.

– А тетя Лена с Антошкой где? – спросил младшенький.

– Ушли. Дальше не поедут, – недовольно буркнул Бекетов и протянул ему красную деревянную фигурку конного красноармейца: – Это тебе от Антошки подарок.

Счастливый младшенький схватил игрушку. А второй сын смотрел на отца с каким-то угрюмым пониманием. Он вообще уже о многом начал догадываться – не по возрасту.

На станции бандиты получили, как обычно, в камере хранения вещи.

– Добрый навар! – кивнул Бекетов, когда в Армавире делили добычу в доме у Шкурника.

Вокруг них крутилась новая сожительница Шкурника – полнотелая и разбитная Екатерина. Она жадно глядела на деньги.

– Эх, кабы такое, да почаще, – облизнулся Шкурник.

– Будет еще, – пообещал Бекетов. – Главное, с умом подходить.

– А ловко ты, – захохотал Шкурник. – Письмо. Приезжай!

И Бекетов рассмеялся вместе с ним. Действительно, получилось все легко и весело. Как всегда…

Глава 30

1932 год

В кабинет зашел хозушник – полноватый, вечно деловой, в помятой военной форме. Под мышкой он держал объемную коробку из-под женской шляпы. Торжественно водрузил ее на стол. Снял крышку. Внутри картонки лежали новенький примус, немножко потемневший подстаканник со стаканом, ложки и мятый медный чайник.

– Бери, Исай, пользуйся, – благосклонно произнес хозяйственник.

Апухтин даже покраснел. Ему стало неудобно – за что такая милость? Хотя все эти вещи для его комнаты в общежитии очень даже пригодились бы, но он начал отнекиваться:

– Да полно, Иван Николаевич. Это лишнее.

– Удивительно. Ты единственный, кто ничего у меня не просит, – умильно посмотрел на Апухтина хозяйственник. – Всем что-то все время надо. А тебе ничего. Так что если о тебе не позаботиться, ты сам о своем быте даже не вспомнишь.

Апухтин расписался в накладной. И после этого хозяйственник исправно притаскивал ему какие-то необходимые в быту вещички и наслаждался сценой, когда тот начинал скромно отнекиваться.

Между тем дело «Бесы» продолжалось. Конечно, сдвиг был большой. Теперь стало понятно, кого искать.

– Голову на отсечение даю, что Бекетов порешил этого Кугеля как своего подельника, – сделал заключение Васильев. – В бандшайках это сплошь и рядом. Сперва эти красавцы руки себе режут и на крови в вечной дружбе клянутся. А потом начинается – то деньги не так поделили, то кто-то слишком много на себя брать стал и подельников не уважает. И ножиком по горлу.

– Думаешь, Бекетов теперь один злодействует? – спросил Апухтин.

– Уверен, что нет. Одному столько не натворить. Еще кого нашел. Зверья лютого на Руси много и не сильно убавляется.

Оперативники забросили широкую сеть розыска. Полетели по телеграфу запросы, не возникал ли где Бекетов. Но его фамилия нигде не фигурировала. Хотя это ни о чем не говорило – он сто раз за это время мог выправить документы с чужими реквизитами.

У следствия имелась одна-единственная фотография фигуранта. Плохо было, что с той поры, как она была сделана, прошло много времени. За четырнадцать лет фигурант наверняка сильно постарел и изменился. Тогда это был мужчина в расцвете сил, а сейчас ему уже за пятьдесят, возраст почтенный, почти что старик. Но другого фотоизображения достать не удалось.

Фотографию увеличили, подретушировали, размножили типографским способом и разослали ориентировкой по всем территориальным подразделениям милиции и ОГПУ Северо-Кавказского края, а также по смежным регионам. Также в этой ориентировке имелся рисунок судебного художника со зверской физиономией сообщника, составленный со слов чудом выжившего «ходока».

Теперь эти изображения множество оперативников вколачивают в свою память, чтобы при случае вычленить похожие физиономии в толпе. Предъявляют доверенным лицам – в торговле, в гостиницах, на железнодорожных станциях. И заставляют быть предельно внимательной агентуру, которую ориентируют на розыск, о чем делают отметки: «Дано поручение осведомителю Лещу», «Дано задание агенту Пролу».

Начался жаркий июнь. А поиск все шел. И все усилия успешно вылетали в трубу.

В высокое полукруглое окно кабинета начальника краевого уголовного розыска светила полная луна. Васильев с Апухтиным, утомленные дневной суетой, наслаждались обрушившейся в поздний час на управление тишиной. Состояние у обоих было какое-то опустошенное и странное. Такое бывает, когда чего-то ждешь с нетерпением, а оно все не происходит. И ждать устаешь, и надеяться. Но деваться некуда.

– Прокурор, тебе не кажется, что мы просто бьемся башкой о стенку? – сказал Васильев, затягиваясь крепкой папиросой. – Стенке все равно. А у нас искры из глаз сыпятся. Светят, но не греют.

– А искомое совсем рядом. – Апухтин отхлебнул чай из стакана в подстаканнике. – Карты у нас на руках. Главный злодей известен. Мы с этим Бекетовым по одной железной дороге ездим, по одним улицам ходим. А он ускользает. Близок локоток, да не укусишь… Все же мы что-то упускаем.

– Конечно, упускаем. Прежде всего самого Бекетова с его шайкой, – хохотнул не слишком весело Васильев.

– Вот, смотри, – Апухтин встал из-за стола и подошел к карте на стене. – Свой кровавый след «бесы» оставили длинный. От Москвы до Осетии. Но больше всего у них дел здесь, – он очертил карандашом круг.

– Армавирский, Тихорецкий и Кропоткинский районы.

– И центр притяжения здесь что?

– Армавир, – ответил Васильев.

– Точно! Достаточно большой населенный пункт. Среди толп местного и транзитного народа затеряться легко. В деревне какой «бесы» давно на глаза бы попались. Считаю, в Армавире они хоронятся.

– Идея не нова, – напомнил Васильев. – Работаем мы по ней упорно. И безрезультатно.

– Ну, так надо еще упорнее. Давай на этот Армавир и окрестности бросим все силы. Да и перетряхнем его, как старое одеяло, всех клопов вытрясем наружу. Всех мутных людей без определенных занятий, склонных к антиобщественной деятельности, на просвет посмотрим. Глядишь, и попадется наш клиент.

– Ха, Прокурор! Да половина населения Армавира – это те самые мутные люди! Местечко еще то, похлеще Ростова будет.

– Так нагони туда полк осведомителей, Василь Василич. Оперов. Агентов скрытого наблюдения. Заново местную агентуру нужно мотивировать. И не формально, а