Михаил Серегин - Разборки в Японском море

– «И сказал Ахав Илии: нашел ты меня, враг мой», – невесело усмехнулся Морган.

– Думаю, ты знаешь, зачем я пришел… – Рок метнул в Моргана злобный взгляд. – Вчера тебя якобы не было… Не воображай, что от меня можно спрятаться…

– Да погоди ты, – раздраженно махнул рукой Морган, – дай лекарство принять. Будешь? – поднял он жалобный взгляд на боцмана.

Тот покачал головой.

– Я же просил тебя, любого покупателя, кроме Чеботаря. Ты меня подставил и сам с носом остался. Или тебе Чеботарь заплатил?

– Свинья ты, Морган, – вздохнул боцман, трогая рукой пластырь, которым была заклеена рана на его голом черепе, – морская… Не ожидал я такого от тебя! И я тебе скажу как на духу: не поможет тебе твоя Библия, если я захочу тебя взгреть!

Засопев, боцман начал надвигаться на Моргана.

– Успокойся, Червь, – одернул его Рок, – остынь.

– Сделкой занималась Кристина, – налив стакан самогона, подавленно проговорил Морган. – Я действительно был чертовски занят, попросил ее, суку эту продажную.

– Ты ей объяснил насчет Чеботаря? Сказал, откуда ром?..

– А как же! – воскликнул Морган и тут же схватился за голову. Поднял стакан и выпил, шумно выдохнул, засопел, взял банку и хлебнул сока. – Она сама меня спросила: не Чеботаря ли ром? Все ж знают, что на острове он в основном пойлом занимается. Ехидна проклятая! Она давно мне мозги втирает. «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» – не удержался он от цитаты.

– Так это баба, тысяча чертей ей в цюцюрку, над нами так потешилась? – усмехнулся боцман.

– Я спрашиваю себя, Рок, почему она так поступила? – Морган приковал к Сергею испытующий взгляд.

– Понятия не имею…

– Из-за характера своего херового, – прокомментировал языкастый боцман, – как бабу ни корми, все в лес смотрит.

– За что она так тебя невзлюбила, а? – Морган опустил печальный взгляд, взял валявшуюся на диване трубку.

Он принялся медленно чистить трубку специальным никелированным приборчиком. Засовывая блестящую шпильку в основание трубки, он вычищал смолистый нагар и при этом покачивал головой. Морган был так сосредоточен, почти отрешен, что это навело Рока на мысль, что тому известно об их с Кристиной любовной интрижке.

– Ты ведь спал с ней? – горько усмехнулся Морган, подтверждая догадку Рока. – А кто с ней не спал?! – судорожно расхохотался он над своим риторическим вопросом.

Потом резко умолк и окинул гневным взглядом присутствующих.

– Ладно тебе, – попытался разрядить обстановку боцман, – если баба дура, че ж на кэпа валить?

– А ты замолкни, подпевала, – недружелюбно отозвался Морган, – я просто хочу знать… – он вскинул на Рока подозрительный взгляд.

– Все это в прошлом, – пожал тот плечами, – все быльем поросло…

– Ладно тебе, Морган, – снова встрял боцман, – че Саргассово море разводить и Бермудский треугольник заново натягивать? Она ведь и тебя с комиссионными подставила… Ты лучше посоветуй, кому продать этот чертов ром, гори он синим пламенем!

– Гоморру на твою задницу! – прорычал Морган. – У меня рана сердечная, а ты мне про ром!

– Да перестань ты слезы лить, – с досадой воскликнул боцман, – че ты, другую бабу не найдешь? Сам откопал такую стерву, сирену, б… неблагодарную, а теперь тут спектакль устраиваешь.

– Если ты этого олуха не уберешь, – стрельнув ненавидящим взглядом в боцмана, обратился Морган к Року, – я ему…

Он тяжело поднялся с дивана и двинулся, сильно хромая, на Рока.

– Ну че, забыл, – насмешливо поддел его словно с цепи сорвавшийся Червь, – цитатку забыл? Вот она, правда жизни! – гордо вскинул он голову и поднял указательный палец. – Здесь, брат, цитатами не обойдешься!

– «То и я поступлю с вами так: пошлю на вас ужас, чахлость и горячку, от которых истомятся глаза и измучится душа, и будете сеять семена ваши напрасно, и враги ваши съедят их», – прохрипел в пику боцману Морган.

Надо было видеть его: постепенно наливавшегося краской, с вытаращенными глазами, с бессмысленным выражением лица, с всклокоченными волосами и шарфом на лбу! Если бы кто-нибудь из команды Рока знал Библию, он бы уподобил Моргана разоренному до нитки Иову.

– Это ж надо, – с горестным видом бормотал Морган, – со мной она из-за каждой драхмы грызлась, из-за каждой иены собачилась, а тут вон что учудила! Бросила такие деньги, только чтоб тебе досадить!

– Не досадить, а погубить, – поправил боцман, – только ни нам, ни Року нет резона так подставляться. Нам шекспировские страсти не нужны, мы и так каждый день рискуем. Живота своего не жалеем, чтобы лишнюю копейку к сердцу прижать, вязать эту жизнь фалинем и манилой!

– Я тебя хорошо понимаю, Морган… – Рок с сочувствием посмотрел на удрученного Моргана, – но, в конце концов, будь мужчиной. Тебе нужны деньги?

– Ничего мне не нужно, – тот повалился на диван и схватился за голову, – убирайтесь!

– Хва, остынь, приятель… – засуетился боцман, – кэп тебе дело предлагает.

– Да пошел ты со своим делом, – огрызнулся Морган. – А ты, – он смерил Рока взглядом, полным злобного презрения, – катись отсюда, пока я тебе корму не разворотил.

– Ну ты, полегче, – резким тоном произнес Рок, – а то ведь я тоже могу засомневаться: может, ты про нас с Кристиной узнал да и продал нас Чеботарю, а теперь тут из себя сусального ангела строишь? А?

– Это ты мог так о Моргане подумать! – рассвирепел тот и пошел на Рока с кулаками.

– Слушай, Морган, ты не царь Давид и даже не этот… как его… Голиаф, – боцман преградил ему дорогу. Дудник, флегматично молчавший до этого, тоже встрепенулся. – Наш кэп – парень не из трусливых, к тому же единоборствами владеет, так что не стоит тебе на него с кулаками лезть.

– Так это Кристина так меня подставила, не ты? – спросил Рок.

– Она, Кристи, она самая, – ухмыльнулся Морган. – А ты думал как, поматросил и бросил?

Теперь Морган словно выступал с Кристиной единым фронтом. Злорадная мысль, что его любовница так жестоко и решительно поступила с Роком, была ему во спасение.

– Ну так что, будем бизнес делать или ты… – Рок опустил Моргану на плечо свою тяжелую руку. – Или ты из-за этой дряни расквасишься? Из-за какой-то юбки? Я тебя, честно говоря, Морган, не узнаю!

– Б… такая! – в бессильном отчаянии выругался Морган, который, кажется, смягчился. – Думаешь, я ей так это спустил?

Он поднял на Рока глаза. Из того, что был натуральный, текла длинная прозрачная слеза. Она терялась в пегой растительности, покрывавшей его впалую щеку.

– Деньги мне нужны, – он смахнул слезу и, резким движением отстранив Рока, вернулся на диван. – Выпьешь?

– Хорошо, – Рок уселся на диван.

– Червь, ты там пошебурши в баре, достань стаканы, Року, себе и Дудке.

– Вот это другое дело! – жизнерадостно рассмеялся боцман. – Вот это настоящий прежний Морган, отчаянный парень, а не чайка гнилая! Не какая-то там гиблая ламинария или тухлая мидия. Это полосатый кит, или нет, акула белая, чующая кровь за сто футов! – торжествующе изрек он.

От восторга его физиономия пришла в движение, порозовела и красные прожилки на носу стали еще заметнее, словно набухли. Боцман не мог спокойно относиться к перспективе выпивки, она бесконечно радовала его и вдохновляла, пробуждая в нем шквал красноречия. Он открыл бар, достал стаканы, чуть дунул в них для пижонства и поставил на стол. Морган тут же наполнил их.

– А закуси не найдется? – игриво посмотрел на Моргана боцман. – Не эту же мерзость нам жрать!

– Это кета, – одернул его Морган.

Дело в том, что еще в юности боцман переел лососевых консервов в поезде Новосибирск-Хабаровск. Есть в поезде, кроме этих консервов, было нечего оттого, что вагон-ресторан обслуживал солдат, ехавших служить надзирателями в дальневосточные тюрьмы. С тех пор боцман не мог смотреть на лосося. Забирать его у рыбаков он, конечно, мог, но питаться им…

– А ты пошарь в холодильнике, за ширмой, – кивнул Морган на разрисованную китайскими мастерами ширму.

– Угу, – боцман зашел за ширму и открыл холодильник.

Через минуту на столе появились салями, консервы из краба и банка мидий в горчично-майонезном соусе.

– Эта пакость для тебя, – скосил он насмешливый взгляд на Дудника и подвинул к нему мидии, – а это для меня, – кивнул он на колбасу. – Я разных там морских деликатесов не жалую… обожрался ими, еще когда ты, – толкнул он Дудника плечом, – в материнской утробе парился!

Наконец все дружно выпили. Червь на миг вынул сигару изо рта. Но как только поставил стакан на место и положил в рот кусочек салями, снова вставил ее в угол рта.

– Я даже догадываюсь, где эта потаскуха может быть… – горько усмехнулся Морган.

– На кой черт она тебе понадобилась? – ободряюще хохотнул боцман.

– Иногда хочется вот так взять за шкирку и проучить.

– Я тебя очень даже понимаю, – улыбнулся боцман, – но давай лучше обсудим, как нам пристроить ром.