Спартачок. Двадцать дней войны - Владимир Борисович Журавлев

головой Грошев. — Слишком многое должно сойтись в одной точке. И чтоб претендент к нам стремился, и чтоб соответствовал. И чтобы попался на глаза нашим разведчикам, а их в мирах Веера вообще-то ничтожно мало. Аполлония — одна из редких счастливиц.

— А потом? Ты не мнись, рассказывай! Дети у вас были?

— Потом был срыв заброски, — хмуро сказал Грошев. — Теперь я здесь, она там.

— Па-адумаешь! — беспечно сказал майор. — Ну, повоюешь немножко. А потом тебя спасут. Если я правильно понимаю коммуняк — они точно своих не бросают!

— И что это изменит? — буркнул Грошев. — Я же вернусь в этом теле. А любовь от физических контактов очень сильно зависит, это мы точно выяснили. И вот этот Спартак — совсем не тот человек, которого полюбила Аполлония. Такие вот дела.

— Оп-па! — изумился майор. — А как же «душа в душу»⁈

— А где, по-твоему, находится душа? — рассердился Грошев. — В эфире, что ли⁈

— А я не знаю, — хладнокровно сказал майор. — Но говоришь ты поганые мысли. То есть, если Замполлитра вернется домой без ноги — его жена вправе отвернуться? Типа, она не такого полюбила⁈

— Как — без ноги⁈ — всполошился замполит. — Серега, ну тебя на кун с твоими предположениями!

— Значит, так оно и есть, если даже замполит матерится, — глубокомысленно заключил майор. — Чует наш Замполлитра, что без ноги он не совсем тот бравый капитан, которого окрутила деловая женушка… а без двух ног так и совсем…

— Серега!

— Молчать, «фишка» вызывает! — цыкнул майор и потянулся к рации.

Послушал, хмыкнул — и рывком подскочил. Подхватил просохшие носки, стремительно обулся, поправил форму, а на вопросительный взгляд замполита объяснил коротко:

— Начальство из полка прибыло.

Замполит охнул и исчез за формой. Грошев проводил его равнодушным взглядом и спокойно улегся на освободившееся место.

Вошедший подполковник оглядел помещение колючим злым взглядом. Солдаты неохотно оборачивались, подтягивались, изображали что-то вроде уставной стойки. Блестели мокрые голые животы, кто-то в соседней комнате загибал грязными матами. Майор стоял навытяжку с оловянными глазами.

— Ну и бардак, — поморщился подполковник. — Не зря тебя, лейтенант, разжаловали, совсем не зря. Полчаса вам, чтоб освободить помещение.

— Куда — освободить? — тупо переспросил майор.

— На ЛБС, куда же еще!- раздраженно сказал подполковник. — Отсиделись в укрытии, пока «Тигры Тибета» за вас работу делали? На выход! К командиру батальона за боевым заданием — и чтоб духу вашего здесь не было!

— Есть, — невозмутимо сказал майор. — Разрешите выполнять?

Подполковник зло покосился на спящего Грошева, фыркнул и ушел.

— Серега, ребята форму постирали, она же мокрая! — пробормотал растерянно замполит. — А на улице не май месяц…

— Война, это война, Витя, — философски сказал майор. — А подполковнику требуется помещение под штаб. Помещение он нашел, всякий сброд выгнал — со всех сторон хороший офицер. Орден получит. Ну и… р-рота! Полчаса на сборы! Что там у нас за Яманкулем, Кара-су? Ну, значит, нам туда дорога! Главное, что мы… как там коммуняка сказал? Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты. Вот так. И никак иначе.

— Красиво загнул! — язвительно одобрил снизу Грошев.

— Я понимаю, что для тебя Россия — просто звук, — ласково сказал майор. — Но ты же русский? Русский. Значит, с нами в горе и радости… тьфу на тебя! — преодолевая все тяготы и лишения службы! Встал и сказал — как нам взять Кара-су⁈

Глава 14

День шестнадцатый

— К золе и пеплу наших улиц… — тихо промычал майор и уставился на развалины соседнего дома. Там суетилась съемочная группа.

— Гражданских нашли, — сказал стоящий рядом Дымок. — Щас воду будут дарить, наборы продуктов. Ребенка какого-нибудь выведут. Чтоб на камеру спасибо сказал. Спасли!

— Так мы и спасли! — непреклонно сказал замполит. — Мы — не они, с гражданскими не воюем!

Грошев кашлянул в кулак, замполит почему-то резко осекся.

— Ну да, ну да… — пробормотал Дымок и отошел на всякий случай.

— Сожгли город, — хмуро заметил Грошев. — Полгода обстреливали из всех стволов. А сейчас подарим им продуктовые наборы из гуманитарки, отвезем на пункт временного проживания в какой-нибудь спортзал, где ни туалета, ни ванной, и чтоб были благодарны.

— Чем тебя гуманитарка на устраивает⁈ — разозлился замполит. — Люди по всей стране собирали, чтоб помочь!

— Всем. Беженцам не продуктовые наборы на неделю нужны, а нормальную жизнь от государства.

— В любом случае им повезло, — дрогнувшим голосом сказал замполит и отвернулся.

— А интересно звучат сейчас песни военных лет, — миролюбиво пробормотал майор. — С новым смыслом. В эфире они смотрелись бы странно. Представляете, гремит песня — и видеоряд идет. Из Яманкуля.

И майор рассеянно прогудел:

— К золе и пеплу наших улиц… опять, опять, товарищ мой, скворцы пропавшие вернулись…. А улица и не наша.

— Подбородок не трогай, — посоветовал Грошев.

— Чего?

— Того. Псориаз начесал. Теперь года три будет проходить. Если заразу не затащишь.

— А у меня есть три года? — спросил майор и с удовольствием поскреб подбородок.

Из подвала начали выходить одетые в цветастое женщины. Почти все — с детьми на руках.

— В наших районах, где туранцы заходили, тоже пепла хватает! — непримиримо сказал замполит.

— Витя, с трибуны слезь! — ласково посоветовал майор. — Кому мозги полощешь? Коммуняке? Так он лучше нас с тобой знает, что районы мы бросили, как у нас принято. Целехонькими. И потом сами раскатали по кирпичику, когда обратно отбивали. Я вообще про другое. Не про нас. Как-то раньше не понимал, что в ту войну, которая священная, когда отбивали города, мы тоже своих гражданских из всех стволов ведь… А теперь задумался. Ой, не просто так настоящие ветераны о войне отмалчивались. Война. Это, Витя, война… Коммуняка, есть возможность остановить войну? Ты из будущего, должен знать!

— Я не из будущего, — поморщился Грошев. — Топология сопряженных миров — такая гадость, голову можно сломать… Наше настоящее соответствует вашему настоящему, путешествия во времени невозможны. У нас сами миры по времени сдвинуты.

— Да? И какая нам разница, совой об пень или пнем по сове?

— Огромная на самом