Сергей Зверев - Мент

– Тогда кто убил?

– Дед Пихто! – зло сплюнув, Бабкин собрался уйти, как тут в распахнувшейся двери показался Калина.

– Кто запрос на Адамчикова давал? – поинтересовался он.

– Я, – оживился Миша Гурвич. – Неужели нашли?

– Нашли, – мрачно подтвердил Калина. – В кустах возле железки с заточкой в груди в десяти километрах от Окуловки. Пару дней назад парень сел в поезд Москва-Питер. По какому он у тебя проходил делу? Кажется, квартирная кража?

– Это не у меня, – вынужден был признаться Миша. – Фараон просил объявить его в розыск.

Калина нахмурился и, взяв свободный стул, подсел к коллегам.

– Черт! А я-то думаю, рожа у этого паренька знакомая. Адамчиков – парень из винного магазина! Я с ним беседовал, когда на взрыв выезжал.

– Марафон продолжается, – мрачно подытожил Бабкин. – Четыре трупа уже есть.

Ждем пятого. Надеюсь, пятым будет не Фараон.

– У тебя есть конкретные предложения? – оборвал его рассуждения Калина.

– Что я предлагаю? – повторил Бабкин и, на мгновение задумавшись, хитро усмехнулся. – Предлагаю делать ставки. Вот, к примеру, ты, Сашка, на кого ставишь? На Фараона или на черную лошадку?

– Пошел ты к черту со своими шуточками! – обиделся Калина, с грохотом встал и хлопнул дверью.

– Зря ты с ним так, – после непродолжительного молчания выдал Гурвич.

– А что я? – пожал плечами Бабкин. – Я всего лишь хотел сказать, что пора бы уже Фараону определиться. С нами он или как.

Гурвич укоризненно покачал головой.

– Умеешь ты, Леха, все перевернуть с ног на голову…

– А' это потому, что талант, – согласился Бабкин. – Если бы не это дурацкое время, срывал бы аншлаги в Большом и плевал на все с высоченной колокольни… – Гордо подняв голову он направился к выходу. На пороге задержался. – Да, вот еще, – задумчиво протянул. – Сегодня у меня много дел. Может, и не увижу Фараона.

Расскажи ему обо всем сам.

Дверь захлопнулась раньше, чем Миша успел возразить.

«Ну вот, как всегда, крайним оказался я, – расстроился он. – Три важные новости, и одна хуже другой. Фараон меня точно убьет!»

Глава 10

УДАР НИЖЕ ПОЯСА

– Скригана Сергея Михайловича сегодня выписали. – Ответ лечащего врача прозвучал словно гром среди ясного неба.

Решив, что эскулап что-то перепутал или не расслышал, о ком идет речь, Андрей повторил свой вопрос:

– Я хочу узнать, можно ли сегодня допросить находящегося под арестом Скригана?

– Я же вам русским языком говорю: его выписали. – Судя по голосу, доносившемуся из трубки, на этот раз рассердился врач.

«Или я дурак, – пронеслось в голове у Андрея или земля в другую сторону вертеться начала! Что он несет?»

– Скриган под арестом. Его не могли отпустить, – все еще не веря своим ушам, пояснил Андрей, а потом потребовал:

– Позовите к телефону сержанта!

– Сержант ушел часа два назад, – ответил врач. – Сказал, что больше никого охранять не надо.

– Как это «не надо»?

– Ну, это уже ваши заботы. Сами и разбирайтесь. Мое дело людей лечить.

Андрей швырнул трубку на рычаг.

Мгновение поразмыслив, он вдруг вскочил с кушетки, метнулся в прихожую, сунул ноги в ботинки, накинул куртку и, хлопнув дверью, помчался к своей машине.

«Идиотизм какой-то! – думал, проносясь П0 московским улицам. – Кому это взбрело в голову снять охрану? Все знают, что на Скригане висят не какие-нибудь мелочи. Причем вина его практически доказана. И что теперь? Бандит заляжет на дно, а то и вовсе умотает из столицы. Он хоть и туп, но не дурак. Пожизненное ему ни к чему».

Остановив джип у милиции, Андрей взбежал на крыльцо и, распахнув дверь, рявкнул:

– Кто дежурил в клинике?! Все, кто был в вестибюле, с недоумением оглянулись на него.

– Осокин, – высунувшись в окошко, пробормотал дежурный.

– Где он?

Дежурный оглянулся и в тон Андрею скомандовал:

– Осокин, на выход. Четвертовать будут. Сержант Осокин с маленьким брюшком осторожно выглянул из-за стеклянной двери дежурки. Физиономия у него была, как всегда, заспанной.

– Ко мне! – гневно приказал Андрей. Нервно моргая, Осокин короткими шажками приблизился к майору. Вид начальства не сулил ничего хорошего.

– Почему не в клинике?

– Мне сказали, что пост снимается.

– Сказали?!

– Точнее, приказали, – уточнил Осокин, на всякий случай вытянувшись в струнку.

– Кто?

– Бухало.

– Кто? – Андрею показалось, что он ослышался.

– Полковник Бухвостов, – поправился Осокин. – Позвонил и приказал возвращаться в отделение. Это его приказ.

– Какого черта?! – вспылил Андрей. Сообразив, что срывать злость на сержанте по меньшей мере несправедливо, махнул рукой и решительно двинулся к лестничной клетке.

На одном дыхании взлетев на третий этаж, кинулся к кабинету Бухвостова. Без стука распахнул дверь.

– Это вы приказали снять пост в больнице? – спросил с порога.

Сидевший за столом полковник не ожидал такой молниеносной атаки и при первых словах Корнилова вздрогнул.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – сплюнул трижды и сверкнул глазами на Андрея. – Ты что, уже генеральские погоны получил? Что за обращение к старшему по званию!

– Неужели вы не понимаете, что отпустили махрового преступника?! Теперь его днем с огнем не сыщешь.

– Ах ты об этом, – успокоился Бухвостов и кивнул на стул. – Садись, поговорим. Хочу предупредить: еще одно такое явление Христа народу, и получишь взыскание. Скажем, выговор в личное дело. Два заочных у тебя, кажется, есть.

Андрей сел.

– Я понимаю, что вы старший по званию, но…

– Никаких «но»! – оборвал полковник. – Сам виноват. Нужно с умом подбирать свидетелей.

– То есть? – вспылил Андрей.

– Обвинение строится на заявлении Виноградовой. Верно?

– Да. И что? :

– Не чтокай, а лучше послушай, что я скажу.

Твоя Виноградова была сегодня у меня и забрала свое заявление.

– Как забрала? – растерялся Андрей. – Этого не может быть!

– Повторять не буду, – рассердился Бухвостов. – Я битых полчаса уговаривал ее не делать этого. Но она так захотела. А коли нет заявления, не имеем права держать под стражей Скригана. Вопросы есть?

– Она не могла так поступить, – не сдавался Андрей. – Даже если она забрала заявление об изнасиловании, остается обвинение в попытке убийства! Я сам видел, как Скриган душил ее!

– А еще двадцать человек видели, что я мочусь на клумбу перед Белым домом… Короче, выход там. – Бухвостов кивнул на дверь. – А будешь доставать, упеку на трое суток. Все ясно?

Поняв, что спорить с полковником бессмысленно, Андрей решил не нарываться.

В глубине души он надеялся, что произошла чудовищная ошибка. Заглянув в свой кабинет, решил все перепроверить. Позвонил домой Наташе. Выслушав несколько очередей длинных гудков, повторил набор. Лишь после третьей попытки подняли трубку.

– Алло, – послышался слабый женский голос.

– Могу я поговорить с Наташей? – попросил Андрей.

– А кто звонит?

– Майор Корнилов из сто тридцать шестого отделения.

– И что вам нужно? – недружелюбно отозвалась женщина.

– Поговорить с Наташей.

– Насколько я знаю, вы уже поговорили с ней сегодня. Пришла вся зареванная.

Незаслуженные упреки разозлили Андрея. "

– Вы можете позвать ее к телефону? – потребовал он.

– Нет, – категорично ответила женщина. – Наташа не хочет с вами говорить. И очень вас прошу, оставьте мою девочку в покое. Ей и так досталось не приведи господь.

– Я не желаю ей зла… – начал Андрей. Его прервали короткие гудки.

Он попытался перезвонить, никто не поднял трубку.

«Откуда такая ненависть? – недоумевал он. – Что-то произошло. Может, знает кто-нибудь из наших».

Он набрал номер Дорофеева.

– Срочно собери ребят. Есть разговор. Через пять минут в кабинет ввалились Дорофеев, Калина и Гурвич. Еще минут пять ждали Бабкина. Едва тот опустился на стул, Андрей объявил:

– У нас ЧП. Наташа Виноградова забрала свое заявление. Скригана отпустили.

Опера недоуменно переглянулись. Они были не в курсе. Это смутило Андрея.

– Как это «забрала»? – как всегда первым среагировал Бабкин. – Почему?

– Именно это я и хочу выяснить. – Андрей обвел взглядом своих подчиненных.

– Наташа была в отделении утром. Кто ее видел?

В кабинете воцарилось молчание.

– Ну, сидела какая-то девушка напротив твоего кабинета, – нерешительно начал Бабкин.

– Она обращалась к кому-нибудь из вас? – Не получив ответа, Андрей уточнил свой вопрос:

– С ней кто-нибудь разговаривал?

– Леха. – Калина кивнул на старшего лейтенанта и, поймав его гневный взгляд, пояснил:

– Я выходил покурить.

Оказавшись прижатым к стенке, Бабкин заерзал на стуле. Пришлось колоться.

– Перекинулся с ней парой слов и пошел по своим делам, – признался он.

– Точнее, – потребовал Андрей.