Открытая рана - Сергей Иванович Зверев

В других обстоятельствах меня не допустили бы к нему, в лучшем случае переписывались бы служебными запросами и ответами. Но волшебное слово «Проект» — и для усиления «угроза Проекту» — открывали в нашем государстве даже запертые на три ключа двери и самые потаенные кладовые.

Информация, которую я получил, оказалась крайне ценной. Была большая вероятность, что Сергей Сергеевич подсветил нам автономную группу абвера, перешедшую на службу другим господам. Конечно, возможны иные варианты, но интуиция сигнализировала — они это, голуби сизокрылые.

Будем искать…

По прибытии в Особняк я собрал всю свою немногочисленную, но шуструю группу — сейчас в ней кроме меня и Добрынина было еще трое человек. Конечно, по численности даже не мотострелковое отделение, но нам и не надо захватывать высотки и доты. По большей части, нам нужно рассылать запросы, шифротелеграммы, анализировать ответы и копаться в архивах.

Объяснив ситуацию, я быстро нарезал фронт бумажных работ. И началось «стахановское движение» — без выходных и проходных, с бутербродом и чашкой чая за день, а то и без них.

В течение нескольких дней нам удалось поднять все имеющиеся данные на эту абвергруппу. И теперь надо было определиться, как найти ее концы на просторах Союза.

При розыске перебежчиков, прошедших подготовку у противника и заброшенных обратно на Родину, первая заповедь — ищи старые связи. И тут нас ждало разочарование.

У членов группы практически не осталось этих самых старых связей. Двое были вообще из детдомов, без родни, жен и детей. У одного вся родня снялась из небольшого украинского городка перед приходом немцев, да так и не вернулась. Ищем, конечно. Но не думаю, что зарубежному агенту это удалось бы лучше нас.

Единственная реальная связь — жена и дочка лидера группы Виктора Кутяпы. Их мы установили без труда. Они спокойно жили все в том же населенном пункте, что и до войны, — поселке городского типа Суворово под Тулой. Он вырос вокруг льняной фабрики, воздвигнутой еще в начале девятнадцатого века купцом Агутиным.

Все годы, что за семьей Кутяпы аккуратно, хотя и без особого энтузиазма, присматривали тульские чекисты, никаких подозрительных контактов установлено не было. Конечно, эта абверовская сволочь вполне могла забыть о семье. Родину продал, семью забыл — нормальный курс нравственного падения. Вот только Сергей Сергеевич был другого мнения. Он утверждал, что Кутяпа — человек страсти. И этой страсти на горло он наступить не в силах. А также в нем сочетались патологическое упрямство и изворотливость. И гипертрофированное чувство собственничества: «Мое, не отдам никому. Лучше убью».

Итак, что мы имеем по семье Кутяпы. Его жена Евдокия Гарбуз, вернувшая после того, как муж пропал без вести, девичью фамилию, — она та еще штучка. Немножко располневшая, но все равно очень красивая, знающая себе цену, обладала паталогически склочным характером. Работала на льняной фабрике. С учетом взрывного нрава и импульсивности, а также категорического неприятия монотонного ручного труда, с рабочей специальности сбежала, пригрелась в администрации на канцелярской должности, потом заделалась профсоюзной активисткой и теперь давала всем прикурить.

Ее боялись и начальники, и работяги. Когда вожжа попадала ей под хвост, остановить ее было практически невозможно. Вся ее жизнь была в борьбе. Притом боролась она яростно и за защиту каких-то проштрафившихся рабочих, и за собственные интересы, и просто от скуки. От нее шарахались все, как от зачумленной.

В молодости она была весьма падка до мужских знаков внимания, но когда сошлась с Кутяпой, то прилипла к нему как репей — крепко и надежно. После того как он ушел на фронт, уже почти десять лет не подпускала к себе никого. Тем самым вызывала пересуды у женской части населения и какое-то озлобление среди мужской — мол, что за фифа такая, от нормальных мужиков морду воротит. Гордая, понимаешь ли!

Иногда находились безумцы, отваживавшиеся подкатить к этой ведьме, потому как она никак не желала расставаться со своей женской привлекательностью, годы не брали ее. Но тут же отскакивали как ошпаренные — мало того что отшивала она их в грубой и резкой форме, так еще и на редкость остро осмеивала перед честным народом, что в маленьком поселке смерти подобно.

Причина такого поведения? Ну не свойственно одиноким, красивым и энергичным женщинам, привыкшим к чужому вниманию, десять лет чураться мужского общества. Объяснение одно — был у нее некто, который не только устраивал ее, но одна мысль об измене которому пугала даже такую неудержимую фурию. Кто ж такой суровый? Кутяпа, кто же еще. Прав Сергей Сергеевич — наверняка они контактировали.

Притом муж явно не заглядывал в свой дом на огонек тихими вечерами — боялся разоблачения. Значит, пересекались в других местах. Благо по работе Евдокия Гарбуз постоянно выезжала из поселка. Да и в поселке при желании можно найти укромные места для встреч. Не думаю, что они могут долго друг без друга с таким-то характером. Значит, встречаются периодически.

Конечно, вилами на воде все это писано. Психология, догадки, домыслы. Но оперативная работа в основном и стоит на таких версиях и предположениях, которые тщательно и упорно проверяются. А потом подтверждаются или опадают, как листья в осень.

А еще Сергей Сергеевич говорил, что Кутяпа хвастался — мол, есть кому за женой присмотреть, пока его нет.

Отсюда напрашивается следующее. В поселке остался кто-то, кто присматривал долгие годы за Евдокией. Возможно, и сегодня имеет какие-то контакты с Кутяпой, чтобы вовремя ему сообщить об изменах или ненадлежащем поведении его жены. Ну чтобы барин приехал и выпорол бы негодную или порубил бы на куски и скормил собакам.

Аккуратненько, через агентуру, подсветили этот вопрос. Проанализировали динамику движения жителей поселка — кто там жил безвыездно все годы, кто не попал на войну, кто вернулся. Хоть поселок и небольшой, но все равно кандидатов образовалось под сотню человек. И как их проверять? Люди как люди.

С кем из них плотно общался Кутяпа? Так со всеми. Друзей у него не было по причине глубоко сидящей внутри подлости, мизантропии и тщательно скрываемого, но прорывающегося иногда презрения к окружающим. Но при этом накоротке он общался со всем поселком — пил, курил, балагурил, был душой компании. Вообще в эту абвергруппу подбирали людей с повышенной коммуникабельностью, готовых влезть в душу к любому. Но ни одного человека мы не нашли, о котором можно было бы сказать: «Вот это лучший дружок Кутяпы, они готовы друг за друга в огонь и в