Тропа изменника - Валерий Георгиевич Шарапов

— А, все время забываю, откуда ты… Ну, это такая штука… в общем, неважно, забудь. Многим это нравится, и извращением уже не считается. Мир меняется, пока вы там коммунизм строили, да не построили… В этой коробке, кстати, кроме наручников, я обнаружила такую уйму занимательных вещей, прямо глаза разбежались…

— Да понял я, — поморщился Кравцов. — Дальше.

— Ты не пришел. Я все утро просидела в баре в компании безалкогольных напитков. Это ужасно. Навестила два соседних заведения, в них тебя тоже не было. Я решила, что тебя убили. Стала узнавать, подкатила к двум полисменам, воспользовавшись своим служебным документом. Сообщила, что нахожусь в поиске опасного преступника. Парни проявили любезность, сообщили, что особо опасного преступника взяли на болотах и сейчас он томится в участке Хаксли. Судя по описанию, это был ты. Значит, тебя не убили. Время было послеобеденное, я ужасно выглядела, не было машины. Куда бы я пошла? Да, рисковала, но не так чтобы страшно. Если в участке не известили МИ-5, то вряд ли это сделают до утра. Я решила заняться собой, то есть полностью сменить имидж. Время оставалось, салоны еще работали. В Галвестоуне есть пара приличных магазинов. Потом я вернулась на автобусе в Хаксли, стала думать, где достать машину… Но об этом уже рассказывала. Как ты считаешь, я произвела на полицейских впечатление?

— Ты их просто убила, — засмеялся Кравцов. — Меня, кстати, тоже.

— Это хорошо, — кивнула Элли. — Мне всегда говорили, что быть блондинкой мне идет больше, чем брюнеткой. На служебном удостоверении я, кстати, со светлыми волосами. Документ поменяли четыре года назад, я тогда как раз преобразилась. Кстати, твой друг, которого ты избил, поминал какую-то Валентину или Викторию — в контексте, что ты с ней спал и можешь это делать дальше…

— Веронику, — поправил майор. — У нас с ней что-то было, но уже прошло. Подожди, ты ревнуешь?

— С ума сошел? — Элли в ужасе постучала кулачком по голове. — Я и слова такого не знаю. У нас с тобой в принципе ничего не может быть, потому что я для тебя — работа, а ты для меня… — Она задумалась.

— Средство доставки, — нашелся Кравцов. — В лучший из миров. То есть ты, тихушница, понимаешь по-русски?

— Хуже, чем по-французски, — смутилась девушка, — так, несколько слов…

— Где мы находимся? Помнишь наш разговор? Мы сошлись во мнении, что нужно попасть в Дувр.

И снова она поежилась.

— Для начала нам нужно попасть в Милборо — где отделение моего банка. Машину бросим здесь, не будем искушать судьбу. До остановки общественного транспорта в Свитсборо полмили ходьбы. Это вон за тем лесом. В Милборо нас искать не будут. С таким же успехом нас будут искать в Ливерпуле или Манчестере. Там, где мы будем, придорожный торговый центр, автомастерские. Садиться на автобус опасно, лучше взять такси — там их много… У тебя деньги есть? Мои закончились, когда я заправляла угнанную машину.

— Надеюсь, — вздохнул Кравцов, — если полиция не выгребла. На такси хватит, а вот на то, чтобы поесть… — Он сделал грустное лицо.

— Тебя не покормили в камере? — посочувствовала Элли, — Это все я виновата, рано пришла… Ладно, покормлю тебя, но не раньше, чем прибудем в Милборо…

Милборо оказался крупным населенным пунктом к северу от Хаксли и Галвестоуна. Ехали минут сорок, иногда вставали в заторы у светофоров и на эстакадах. В пути не говорили. Возбуждение прошло, навалилась какая-то апатия. Странное дело, им нужно было в Дувр, а уезжали еще дальше от него. Таксисту было безразлично, что везет глухонемых, он слушал музыку в стиле рэп, иногда мычал, поводил плечами. Этот странный музыкальный стиль зародился в Нью-Йорке в 70-е годы, и уже за это Кравцов бы сбросил на Нью-Йорк атомную бомбу. Спорить с уроженцем солнечного Пакистана было бесполезно, он практически не понимал по-английски. Пытка рэпом вскоре завершилась, таксист высадил людей на центральной площади, приветливо помахал и отправился искать других жертв.

Центр Милборо выглядел вполне достойно: брусчатка, старинные здания, остроконечные шпили англиканских церквей. Религия в СССР больше не была под запретом, но верить в Бога пока не хотелось. Финансовое учреждение «Royal Bank of Scotland» находилось в соседнем переулке, вымощенном тротуарной плиткой. Охранник приветливо улыбнулся, но смерил посетителей цепким взглядом. В банковских делах майор был не силен, знал лишь, как отстоять очередь, чтобы снять деньги со сберкнижки. Или, наоборот, положить на книжку. Элли переговорила с менеджером — чопорным мужчиной в галстуке, подписала какую-то бумагу, поулыбалась работнику.

— Пошли, — буркнула она, проходя мимо. — Я закрыла счет.

— А твои деньги мы подарим нуждающимся? — поинтересовался Кравцов. — Те самые, что ты заработала непосильным трудом на благо трудящихся всего мира?

— Никогда не задумывалась о благе трудящихся, — огрызнулась Элли. — Деньги в банкомате в фойе. А счет все равно пришлось бы закрывать. В вашей стране нет филиалов этого банка.

Устройства под названием «банкоматы» в СССР не практиковались. В фойе их стояло несколько штук — подозрительные громоздкие штуковины, похожие на игральные автоматы в парке Горького. И видимо, такие же обманщики.

— Понятно, — оценила Элли его угрюмый взгляд. — До некоторых стран, находящихся в вечном упадке, цивилизация пока не дошла. На что я, Господи, подписалась… Эти устройства теперь стоят не только в банках, но и везде — в магазинах, ресторанах, просто на улице. Это не «однорукие бандиты». И не автоматы по продаже колы. Подходишь и по карте получаешь деньги — сколько тебе нужно. При условии, что они у тебя есть. И даже если нет — такие карты называются кредитными. Первые банкоматы, кстати, появились в лондонском Энфилде — если память не подводит, в шестьдесят седьмом году. То есть давно. А банк назывался «Барклайз». Но ничего, когда-нибудь вы приобщитесь к цивилизации.

«Да не дай бог», — подумал Кольцов.

Охранник, мявшийся у банкоматов, тактично отвернулся, потом ушел в операционный зал, чтобы не смущать клиентов. Элли чувствовала себя не в своей тарелке, облизывала губы, косилась по сторонам. Щелкала что-то на клавиатуре. Агрегат гудел, как стиральная машина, неохотно расставался с пачками денег, которые Элли сгружала в сумочку. Она закончила проводить операции с картой, извлекла ее, затем вставила обратно. И все начиналось заново — штуковина думала, гудела, шелестели купюры в «организме», после чего начиналась выдача кровно заработанных. Так продолжалось несколько раз.

— Ты решила ограбить эту штуку? — предположил Кравцов.

— Банкомат за один раз выдает ограниченную сумку денег, — пояснила Элли. — А выгрести нужно все до последнего пенса. Кому я это оставлю? Тетушке Меган, скончавшейся шесть лет назад? Придурку Генри, который