Владимир Безымянный - Убийца ищет убийцу

— Итак! Мы на сегодняшний день имеем две реальных смерти и одну в перспективе. Вполне возможно, что и на третьего нашего человека будет совершено покушение. Полностью исключать такую возможность — нельзя. Если две фигуры из трехчленного ряда выбиты, то вероятность наступления третьего аналогичного события почти в три раза выше, чем при ряде, члены которого все целы…

— Герасимов! — раздраженно прикрикнул на него Никитин. — Ты мне мозг этими своими «членами» не еби! Про члены я все и без тебя знаю… Давай короче. Без членов всяких там…

«Блин! — подумал с досадой Герасимов. — Куда это меня, и правда, занесло?..»

— Короче: считаю необходимым для Быковца усилить охрану. Предполагаю покушение на него в ближайшие дни. А то и часы…

Никитин посмотрел на часы. Усмехнулся.

— Если его за двенадцать часов убьют, считай, я проспорил, — сказал Никитин. — Месяц буду платить за твое пиво в буфете… Но я тебя не о том спрашивал, Герасимов… Я начинаю подозревать, что тебе сказать нечего. Мой тебе совет, как старшего и опытного товарища по работе — не дай им перерасти в уверенность…

Герасимов прокашлялся, скрывая смущение.

— Виноват, товарищ генерал… Разрешите мне продолжить доклад?

— Ну! — ответил Никитин. — ты вопрос мой помнишь? Повторять не надо?

— Никак нет, товарищ генерал! Доложить свою версию — кто убил нелегальных оперработников капитана Аверина и лейтенанта Ники… ти… на…

— Ты чего заикаться-то начал? — с интересом посмотрел на него Никитин.

— Я знаю, кто их убил! — выпалил неожиданно для самого себя Герасимов.

— А минуту назад не знал, что ли? — спросил Никитин. — Когда лапшу мне начал вешать?

— Не знал, — честно признался Герасимов.

Теперь он мог себе позволить признаться в том, что просто пытался выкрутиться из ситуации, в которую загнал его генерал. Теперь он был вновь «на коне» и знал, что ему многое простится.

— Ну! — тон Никитина стал угрожающим. — Не заставляй меня ждать.

«Пугай, пугай… — подумал Герасимов. — Сейчас ты у меня забудешь, что ты на меня зол…»

— Ты, Никитин помнишь свою тронную речь в Лужниках? — прищурился Герасимов на генерала.

— Ну, — ответил Никитин, зафиксировав, что Герасимов перешел на неуставное обращение и поняв уже только по этому, что тот сейчас скажет, действительно, что-то важное. — Помню. Дальше что?

— Помнишь крики из толпы?

— Крики? — удивился Никитин.

Он наморщил лоб и вспомнил, что и в самом деле — кто-то там что-то кричал ему в ответ…

— Ну-у… — сказал он, наконец, — были какие-то крики… А что из того?

— А ты помнишь — что именно кричали? — настойчиво пытался расшевелить память своего начальника упорный Герасимов.

— Нет! — Никитин решительно помотал головой. Он не помнил даже, мужчина кричал или женщина. Единственным его воспоминанием было ощущение идиотизма происходящего… — Ничего не помню!

— А я — помню! — радостно воскликнул Герасимов. — Полдня сегодня промучался, пытаясь вспомнить… И вспомнил все-таки!

— Да ну же! — воскликнул Никитин теряя терпение, но уже — не злясь.

— Цитирую по памяти… — объявил Герасимов. — «Вы что делаете! За что парней убиваете?» — Это женщина кричала…

Никитин недоуменно пожал плечами.

— Ну и что?

— Пока — ничего… Дальше — «Сам ты бандюга…» — Это крикнул мужчина…

— Тебе удовольствие, что ли, доставляет напоминать мне все это?

— Да не сбивай ты! «Напоминать…» Потерпишь… Ты слушай, дальше что было! Кричал мужчина. И крикнул он всего одно слово. Но как только я его вспомнил, остальное все тут же всплыло в памяти. Все до последнего слова… Само всплыло.

— Что он крикнул? — в голосе Никитина уже было напряжение — он чувствовал близость ответа на важный для себя вопрос и, похоже даже — не на тот, который задавал Герасимову.

— Он крикнул — «Отморозки!»… — Герасимов смотрел на генерала торжественно.

— Про кого это? — не понял Никитин. — Про нас что ли?..

— Нет, не про нас… — Герасимов был несколько разочарован непонятливостью генерала, но продолжал с не меньшим энтузиазмом. — Не про нас, а про тех, кто нас убивать придет…

— Как, как ты сказал? — задумчиво переспросил Никитин, начинающие смутно что-то понимать. — Отморозки, говоришь?

— Вот именно — «отморозки!». — кипятился Герасимов. — Ты послушай, что дальше-то было. Я так думаю, что следующую фразу кричал тот же мужчина. Хотя голос, я, конечно, уже не помню… Зато текст какой красноречивый! Он прокричал буквально следующее: «Придет Ванек, в Чечне отмороженный, и будет вас всех мочить…» Или — «косить»… Там дальше что-то про траву было…

— «Ванек, в Чечне отмороженный…» — повторил Никитин. — Вот это ни хера себе!.. Это же он про Марьева говорил…

— Конечно, про Марьева — убежденно воскликнул Герасимов. — Не бывает таких полных совпадений. Имя — раз! Место службы — два! Кличка — три! А теперь подумай, Никитин, — какой бы еще идиот поперся на охрану Аверина с двумя пистолетами против автоматчиков… Причем нагло так пер, уверенно. Точность стрельбы — у нас в картотеке нет ни одного, кто может так стрелять. А вспомни Бульбу этого, которого он к столу привязал и поджег. Он же удовольствие от этого, гад, получает… Стиль убийства очень на него ложится… Прямо — один к одному!

— Это ты прав, Генка! — Никитин был явно доволен, но не удовлетворен до конца. — Но кто же кричал-то в Лужниках про Ивана.

Никитин и сам знал уже ответ, но ему не хотелось лишать Герасимова удовольствия ответить самому. Что ни говори — идея была все же его. А Никитин частенько щадил самолюбие Герасимова, и не пытался выставлять вперед свой опыт и интуицию. Не соперничал со своим заместителем. Берег его для того, чтобы тот и в самом деле мог занять его генеральское место. Из всех его подчиненных Герасимов был наиболее подходящей кандидатурой на эту должность. Хотя и не идеальной, конечно…

— Я думаю, что сделать это мог только Крестов, — сказал Герасимов в полной уверенности, что сообщает Никитину откровение для него. — Только Крестов обладает полной информацией о Марьеве. Вопрос — зачем?

— Не спеши, Гена, — остановил его Никитин. — А то с верного пути собъешься… Он же нам сам подсказывал… Напомни-ка, что он там кричал…

— «Придет Отмороженный и переубивает вас всех…» — повторил фразу Крестного Герасимов в новом варианте, но по смыслу — без искажений…

— Он же подсказал нам, фактически, что наших людей убил Иван. Это — раз… Он нам намекнул, что третьего Иван тоже убьет… «Всех» переубивает, — заметь! Это — два!.. Крестный на нас Ивана натравил. А Ивана нам хочет подставить. Только, вот, зачем?..

— Разберемся и с этим, товарищ генерал, — уверенно сказал Герасимов. — Дайте только срок… Может это он хочет нашему плану помешать — ведь ему в новых условиях в Москве места нет. Вы же его, фактически, вычеркнули, выгнали из Москвы…

Генерал Никитин заметно повеселел. В нем трудно было узнать того раздраженного и желчного мужчину, который еще полчаса назад орал матом на своего заместителя — командира отряда «Белая стрела».

— Так это Иван Марьев собственной персоной решил вмешаться в мой план… — улыбался неизвестно чему Никитин. — Без него обойтись такое дело, конечно, не может. Крестный наверняка обратился к нему.

Он задумчиво поскреб в затылке.

— Что-то не пойму я, все же, Герасимов, что Крестову от моих людей нужно было? Чем они ему помешали? План, говоришь, мой нарушить хочет? Что-то не сильно мне в это верится. Рано он тогда что-то забеспокоился. Пока еще и на его долю работы хватит… Почему он все-таки на Аверина с Никитиным своего этого Ивана натравил, Марьева. Конечно, им против него не устоять было!.. Это ты верно заметил, Гена! Люди были высочайшей квалификации. Особенно — Никитин. Однофамилец мой. Сам киллер прирожденный! С чутьем! Это для них — самое главное. У кого чутья нет — тот сразу в расход идет. На первом же деле… а у Никитина чутье было — будь здоров! Его переиграть мог только Иван. Обычному человеку это явно не под силу…

— А Ивана Марьева мы скоро возьмем, товарищ генерал-лейтенант!.. — Герасимов чуть не подпрыгнул от собственной идеи, а официальное обращение как-то само собой выскочило. — Его надо на живца брать. На Быковца! Он обязательно третьего должен будет замочить. Это логика его поведения. Он теперь не остановится. А мы его там и поджидать будем! Это… это просто красиво будет! Это будет классическая операция!

Никитин, вопреки ожиданиям Герасимова, как-то настороженно отнесся к этой идее. Он задумчиво почеcал затылок и пробормотал:

— Не всегда так получается, как задумал… Иван однажды меня так обставил в такой же вот ситуации… Просто забыть невозможно…

Герасимов приготовился выслушать очередную историю из богатого на всякие экстремальные ситуации прошлого генерала, но тот молчал.