Балтийская гроза - Евгений Евгеньевич Сухов

действовала по большей части в оперативной глубине немцев, наводя на врага жуткий страх. Лихо форсируя реки, бригада стремительно прошла через всю Белоруссию, Литву и освободила при этом Сенно, Холопеничи, Вильнюс, Борисов, Минск и еще десятки больших и малых населенных пунктов, которые даже не были обозначены на карте. А после разгрома группировки в городе Молодечно она получила звание гвардейской Молодечненской механизированной бригады.

16 июля подполковник Сергей Стародубцев получил приказ от командарма 51-й армии генерал-лейтенанта Якова Крейзера выдвигаться на отдых в местечко Скодуцишки Паневежского района.

Усталые, не знавшие передышки последние недели танкисты расположились на окраине живописного литовского поселка и принялись заниматься тем, чем и положено заниматься танковой бригаде на отдыхе после жестоких боев: чинили обмундирование, приводили в порядок матчасть и вооружение. А 24 июля бригада получила десять американских средних танков M4, «Шерман», отправленных США в Советский Союз по ленд-лизу.

Оставалась пара дней до предстоящего наступления: совсем немного, чтобы завершить свои личные дела, написать письма родным и проверить бронемашины во взаимодействии с другими подразделениями.

И вот теперь дважды контуженный и трижды раненный подполковник Стародубцев готовился к новым боям.

* * *

Весь последующий день капитан Григорий Галуза просидел за картами в штабе бригады, разрабатывая маршрут продвижения разведгруппы. Предстояло пройти на оперативную глубину по территории, захваченной отступающими немцами с хорошо укрепленными позициями. В крупных населенных пунктах для усиления гарнизона находились мобильные части СС. Туда уже не сунешься! На первый взгляд, задача казалась невыполнимой: ни одного шанса, чтобы пробраться на вражескую территорию, и еще меньше, чтобы уцелеть. Оставалось полагаться на собственную наглость и на авось, которые нередко выручали в самых сложных ситуациях. Впрочем, кое-какие идеи все-таки имелись. Сложив карту, Галуза аккуратно положил ее в сумку и направился в расположение разведроты.

Из ста десяти бойцов он отобрал двадцать пять человек. Молодые, сильные, хорошо тренированные, дисциплинированные, способные действовать хладнокровно даже в самых критических ситуациях, в чем Галуза не однажды убеждался лично, они, как никто, подходили для предстоящего рейда. С каждым из них Григорий переговорил обстоятельно, признавшись, что никогда ранее таких сложных задач от командования не получал. Честно, как и полагалось настоящему командиру, разъяснил, что не обещает легкой прогулки и совершенно не ведает, чем может закончиться для каждого из них столь дерзкая вылазка.

Первым, кого хотел бы капитан Галуза видеть в разведотряде, был тридцатипятилетний старшина из-под Смоленска Федор Гурьев. В мирной жизни он был кузнецом. Отслужив срочную, не планировал когда-нибудь связывать свою жизнь с военным ремеслом, но, оказавшись на фронте, проявил себя смекалистым бойцом и был переведен в разведку.

Среднего роста, с круглым приветливым лицом, внешне совершенно не броский, он обладал необыкновенно сильными руками, и когда однажды трехтонный грузовик сел на брюхо в глубокой яме, он едва ли не в одиночку вытолкал машину на поверхность.

Выслушав командира разведроты, Гурьев выдержал значительную паузу и ответил:

– А чего мне бояться, товарищ капитан? Вместо моей хаты только воронка черная осталась. Возвращаться мне некуда, значит, нужно идти только вперед.

Вторым, с кем пообщался капитан Галуза, был двадцатипятилетний младший сержант Михаил Твердохлебов. Разбитной, дерзкий, языкастый. В разведке он оказался после штрафной роты. На фронте не принято было рассказывать, за что оказался в штрафном подразделении, причин для такого решения командира может быть целая россыпь: мелкое воровство, опоздание из госпиталя, неподчинение командиру. Но в разведроте поговаривали, что младший сержант Твердохлебов поплатился за свой несдержанный язык, назвав походно-полевую жену командира полка «горькой шалавой». Наказание он бесспорно заслужил (не следует называть женщину непотребными словами, как бы ты к ней ни относился), но, может быть, не следовало столь сурово наказывать бойца, который и без того ежедневно рискует жизнью. Однако это обернулось для него большой наукой. Осознав свою ошибку, Твердохлебов с тех пор стал весьма предупредительно относиться к женщинам, чем не однажды заслуживал их благосклонность. Ему удалось уцелеть во время форсирования узкой и глубокой речушки, где полегло девяносто процентов личного состава штрафной роты. В минометном дивизионе, куда Твердохлебова перевели после боя, его заприметил техник-лейтенант Чечулин[111], выискивающий для разведроты подходящих бойцов. Еще через неделю Твердохлебов направился в свой первый рейд по немецким тылам.

Григорий Галуза считал большой удачей для разведроты, что младший сержант оказался в ее составе. Умение младшего сержанта просачиваться в самые труднодоступные места не просто удивляло, оно выглядело едва ли не сверхъестественно.

Третий, кого капитан Галуза отобрал в предстоящий рейд, был тридцатилетний сержант Егор Косых. Опытный сапер, призванный на фронт в феврале сорок второго года. До мобилизации он работал на Ижевском оружейном заводе и в свои двадцать девять лет стал слесарем-сборщиком высокоточной оружейной механики. Специализировался на изготовлении пистолетов. Немногим позже освоил технику изготовления противотанковых ружей, а затем, будучи по своей природе рационализатором, внес в их производство немало дельных предложений. К железу у Егора Косых был редкостный талант, за что его высоко ценило начальство, а потому, когда он, отказавшись от брони, объявил о своем уходе на фронт, для всех его решение стало неожиданным. Завод терял ценного специалиста, каких по пальцам можно пересчитать. Но он сумел убедить военкомат в своей необходимости ехать на фронт – приобретенные знания будут многократно востребованы! Так оно и получилось – Егор переквалифицировался в сапера, а еще он отлично разбирался в механике и водил любую технику.

Галуза только недавно узнал, почему Егор выбрал в качестве военной специальности именно саперное ремесло. Как оказалось, у него была младшая сестра, кареглазая красавица с революционным именем Люция, пианистка, окончившая консерваторию. Впереди ее ожидало светлое будущее: девушка работала в филармонии, разъезжала по всей стране с концертами.

Когда началась война и объявили мобилизацию, Люция стала обивать пороги военкомата с требованием, чтобы ее незамедлительно взяли на фронт, однако неизменно натыкалась на отказ. Ею заинтересовались, когда она проговорилась, что окончила консерваторию, и, посмотрев на ее изящные, тонкие и очень чувствительные пальцы, дали направление в школу минеров, где, как оказалось, обучались такие же кареглазые красавицы с длинными тонкими пальцами, как и она. После обучения в школе саперов девушку направили на Волховский фронт, а еще через два месяца она погибла от разорвавшейся в ее руках мины. На следующий день после получения похоронки на сестру Егор пришел в военкомат и стал просить, чтобы его направили на курсы минеров.

За прошедшие два с лишним года он взорвал два десятка мостов, а заминировал с полсотни; число обезвреженных и установленных им взрывных устройств просто не поддавалось подсчету. Для