Подавать холодным - Дмитрий Ромов

— Возможно, это какая-то ошибка, дяденька! — покачал я головой.

— Ошибка — это ты, понял? Поехали, говорю! Тебя Александр Анатольевич приглашает в гости. Такого ещё удостоиться надо.

— А это ещё кто? — нахмурился я.

— Александра Анатольевича нужно знать. Это Сава Мадрид.

Сава, Сава, Сава… покрутил я в голове это имя.

— Сава Мадрид? — переспросил я и прищурился. — А это не Савося, случайно?

— Кому Савося, а кому Александр Анатольевич! — возмутился кент. — Нет, что за борзая школота пошла. Давай в тачку, я сказал!

— А ты сам-то кто такой?

— Смерть твоя, ёпта! — сделал он страшную рожу. — Твоя смерть ездит в чёрной машине с голубым-на огоньком…

6. В пути

Несмотря на недовольный внешний вид Кашпировского, угроза от него не исходила. Догадки о том, откуда дует ветер у меня, разумеется, появились. Ну ладно, на машине-то времени почему бы прокатиться? Лишь бы не унесла меня ещё дальше в будущее, а то в прошлом куча дел незаконченных осталась и здесь вот тоже.

— Дай порулить, — кивнул я.

— Садись давай, рулевой нашёлся, — недовольно покачал он головой.

Вернее, не то чтобы недовольно, а будто, удивляясь, куда катится этот мир с такой-то вот дерзкой молодёжью. Я уселся на переднее сиденье и пристегнулся ремнём.

— Значит, меня приглашает Александр Анатольевич Савоськин, правильно понимаю?

— Правильно, правильно. Можешь не пристёгиваться, — хмыкнул посыльный.

— И чем же он занимается, дядя Кашпировский?

Чувак посмотрел на меня недоумённо и снова покачал головой.

— Александр Анатольевич большими делами занимается. А вот чем ты занимаешься, что привлёк его внимание?

— Я в школе учусь.

— Откуда знаешь, что меня Кашпировским величают?

— Так я и сам экстрасенс.

— Чего? — повернулся он ко мне. — Шутник что ли?

— Да просто мы в школе проходили Кашпировского, а ты на него похож, — хмыкнул я.

— В школе? Чего ты гонишь?

— На истории изучали.

— Какая история нахрен? Слышь ты, юморист, заканчивай, понял?

— Сколько лошадей в тачке? — сменил я тему.

— Сиди уже, молчи, блин, лошадей, тебе. Пока по бабашке не получил. У меня племянница, блин… тоже всё смешки да прикольчики. Что за поколение такое? Только хи-хи на уме. Кстати, чего ты мне тыкаешь-то, а, малолетка?

— Ну ладно, не сердитесь, я думал мы типа на одной волне.

— На одной волне ты знаешь с кем будешь? Чумак, блин.

— О, про Чумака я тоже знаю, — усмехнулся я. — Он воду заговаривал.

Кашпировский не ответил, и дальше мы ехали молча. Впрочем, ехали мы минут пять, не больше.

— Экстрасенс хренов. Приехали, выходи.

— Быстро.

Машина остановилась с обратной стороны здания, где находилась кафешка, в которой мы встречались с Петей. У подъезда стояло много крутых тачек и сновали очень деловые и представительные люди.

— Это что за контора? — поинтересовался я. — Это здесь Александр Анатольевич работает?

— Увидишь, проходи давай.

— Неслабая конторка, неслабая.

На вывеске крупными буквами чёрным по золоту было написано:

РФПК Инвест

Название это я уже слышал. Я наморщил лоб, вспоминая, что это за «РФПК Инвест»… Точно. Контора фигурировала в списке собственности, который прилагался к материалам, собранным Эдиком Калякиным. Интересная картинка вырисовывалась. Насколько я помнил, тридцать пять процентов в этой «фирмёшке» принадлежало гражданке Екатерине Шалаевой. Вернее, там была схема, этой конторой владели другие, офшорные фирмы, и вот одна из них была оформлена на Катю.

— А здание в собственности или в аренде? — спросил я.

— Твою мать, ты чего прицепился ко мне? В собственности, блин. У нас полгорода в собственности. Ты походу вообще не врубаешься куда идёшь.

— Ну так ты объясни. Вы то есть.

— Объяснить? Пусть тебе учитель истории объяснит.

— Блин, cтрогий вы, — хмыкнул я.

Мы зашли в сияющий холл. Навстречу сразу бросился квадратный шкаф с портативным сканером в руках.

— Извините, Максим Фёдорович. Правила.

— Да давай уже проверяй, — недовольно бросил Кашпировский.

Мы подошли к роскошному, сияющему огнями лифту и поднялись на верхний этаж. Кругом бегали деловые люди с бумажками. И хрен знает, чем они здесь занимались. Мы прошли по коридору по полу выложенному мрамором и покрытому богатым ковром и оказались у двери с золотой табличкой:

Александр Анатольевич Савоськин,

Председатель совета директоров

Максим Фёдорович открыл дверь и мы вошли в суперсовременную приёмную. За столом сидела молодая и нежная секретарша с выдающимися формами. Я усмехнулся. Перед ней стоял совершенно космический экран компьютера. И в очень красивых креслах сидели двое посетителей.

— София Михайловна, шеф у себя? — кивнул Кашпировский.

— Здравствуйте, — улыбнулась ему секретарша. — Александр Анатольевич уже спрашивал о вас. Проходите, пожалуйста.

— Минуточку! — возмутился было один из ожидающих посетителей, но Максим Фёдорович повернулся к нему и взглянул так, что бедняга мгновенно утратил волю и разум, превратившись в покорного кролика.

— Это заместитель Александра Анатольевича, — пояснила недовольному посетителю секретарша София. — Он его давно уже ожидает.

Кашпировский постучал и потянул дверь на себя.

— Красотка, чё? — подмигнул я Максиму.

— Красотка, — недовольно подтвердил он.

— Привёз, — объявил Максим, зайдя в просторный, светлый кабинет, где царил не современный минимализм и хай-тек, а никуда не исчезавший «уют» девяностых.

Кожаный диван, резной стол, лампа с зелёным абажуром, как у Ильича, картины в золотых рамах, современные шкафы с папками и огромный телевизионный экран эклектично сплавлялись в уникальный и неповторимый стиль.

За столом сидел грузный человек с не очень здоровым лицом и седым пушком вместо волос. Щёки у него были большие и дряблые. Пиджак сидел как мешок или можно было бы сказать, как на корове седло. На кривом носу у этого человека покоились очки в золотой оправе, вероятно, очень дорогие. Часы, судя по размеру и обилию блестящих камней тоже были далеко не самыми дешёвыми.

Он пристально смотрел на меня, пока мы с Максимом подходили к его столу и когда остановились, продолжил наблюдать не произнося ни слова. Потом повернулся к своему заму.

— Это он и есть, что ли? — спросил господин Савоськин.

И я сразу узнал его голос. Он хоть и изменился, став более дребезжащим, но интонации остались теми же самыми.

Савося, чуть не сказал я, ты помнишь как я тебя брал на горячем? Начинал он как карманник, но в моё время уже крутил аферы. Было ему тогда уже около тридцати и он считался молодым и подающим надежды аферистом.

— Да, — кивнул Кашпировский.

— Ты Краснов? — кивнул мне Савося?

— Я, Александр Анатольевич, — подтвердил я свою личность.

— Ну, располагайся, — чуть высокомерно давая понять, что облагодетельствовал меня своим вниманием, сказал он.

Лицо у него до сих пор было как бы простым и