Шрам: Легионер - Сим Симович

Снайпер работал методично, снимая цели по мере их появления. Боевик на крыше с автоматом — выстрел, попадание в голову. Пулемётчик в окне второго этажа — выстрел, попадание в плечо, пулемёт замолчал. Группа из трёх человек бежала с миномётом по улице — три выстрела, попал в двоих, третий бросил трубу, убежал. Снайпер врага на колокольне церкви, далеко, метров семьсот — сложный выстрел, ветер боковой, компенсация большая. Прицелился, выдох, выстрел. Промах, пуля прошла мимо. Досылать, заново. Второй выстрел, попал. Снайпер выпал из колокольни, упал на землю, не двигался больше.

Легионеры прорвались на вторую улицу, БТР впереди, давили баррикаду из мусора и досок, расчищали путь. Пехота зачищала дома по обеим сторонам, входили, стреляли, выходили. Короткие очереди внутри, крики, взрывы гранат. Боевиков выбивали методично, не оставляя никого в тылу. Сопротивление слабело, противник терял организацию, бежал беспорядочно. Без командиров, без связи, без плана — просто толпа вооружённых людей, не армия.

Шрам расстрелял четвёртый магазин, перезарядил пятый. Патронов оставалось двадцать. Экономил, стрелял только по важным целям. Командиры, пулемётчики, снайперы, расчёты гранатомётов. Остальных оставлял пехоте. Его работа — снимать тех, кто опасен издалека или тех, кто организует сопротивление.

Прорыв занял два часа. Легионеры прошли три квартала, выбили боевиков с позиций, дошли до главной дороги ведущей из города. Дорога была свободна, противник отступил, бежал на окраины. Леруа приказал закрепиться, поставить блокпосты, контролировать въезды. БТР развернулись, заняли ключевые перекрёстки. Пехота растянулась по периметру, заняла дома, установила пулемёты на крышах. Инженеры начали ставить проволоку, минировать подходы. За шесть часов создали оборонительный контур вокруг дороги, превратили три квартала в зону контролируемую французами.

Первая колонна с припасами пришла к полудню — восемь грузовиков, набитых ящиками. Патроны, гранаты, медикаменты, еда, вода, топливо. Разгружали быстро, легионеры таскали ящики цепочкой, складировали в подвалах, в домах укреплённых. Появилась связь нормальная — спутниковая антенна, рация мощная. Медики начали эвакуацию раненых — погрузили на грузовики, отправили в Нджамену, оттуда самолётами во Францию. Подвезли технику — ещё два БТР, джипы, миномёты, боеприпасы к пушкам.

К вечеру ситуация изменилась кардинально. Французы перестали быть осаждёнными, стали осаждающими. Контролировали аэропорт, дорогу, три квартала города. Боевики откатились на окраины, зализывали раны, считали потери. Потеряли больше пятидесяти человек убитыми за день, семерых командиров, технику, позиции. Легионеры потеряли пятерых раненых, одного убитого — пуля снайперская, поймал в шею, умер мгновенно. Повезло, могло быть хуже.

Шрам спустился с вышки к вечеру, когда стрелять стало не в кого. Забрал винтовку, пустые магазины, спустился по лестнице. Ноги затекли от долгого сидения, спина болела, глаза уставшие от оптики. Расстрелял пятьдесят восемь патронов, попал в тридцать два человека — считал примерно, точно не знал. Из них убитых точно двадцать, остальные ранены или контужены. Хорошая работа для одного снайпера за один день.

Дюмон встретил у барака, хлопнул по плечу:

— Охуенная стрельба, Шрам. Видел в бинокль, как ты их косил. Командиров снял чисто, они даже не поняли откуда прилетело.

— Делал что сказали.

— Леруа доволен. Говорит, что твоя работа переломила баланс. Без командования они рассыпались как карточный домик.

Легионер пожал плечами, не ответил. Прошёл в барак, положил винтовку, сел на койку. Вытащил фляжку, напился жадно, вода тёплая, противная, но нужная. Обезвоживание после целого дня на солнце, даже в тени вышки. Достал сигареты, закурил. Руки дрожали немного — не от страха, от напряжения долгого, от адреналина остаточного. Тело сбрасывало нагрузку, мышцы расслаблялись.

Ковальски влетел в барак, довольный, грязный, в саже и крови чужой:

— Мы их разъебали! Видел бы ты, Шрам, как они бежали! Мы прошли их позиции как нож масло!

— Видел, — ответил русский спокойно. — Сверху всё было видно.

— Ты там колдовал чё-то, они падали один за другим. Мы внизу охуевали, думали что у нас целый взвод снайперов работает.

— Один я.

— Ну ты даёшь, браток. Серьёзно.

Поляк плюхнулся на свою койку, закинул руки за голову, улыбался в потолок. Остальные легионеры заходили по очереди — грязные, усталые, живые. Милош с ссадиной на лбу, но довольный. Попеску с порванной формой, ругался по-румынски, но смеялся. Гарсия молился, благодарил Бога за спасение. Малик молча снимал разгрузку, проверял оружие, лицо серьёзное — у него товарищ умер, тот что пулю в шею поймал. Янек сидел молча, смотрел в пол, первый бой настоящий, убил человека в упор, руки тряслись.

К ночи барак обжился снова, но теперь атмосфера другая. Не напряжение осаждённых, а спокойствие победителей. Не страх, а усталость после работы тяжёлой. Легионеры отмылись, переоделись, поели горячего — привезли полевую кухню, сварили суп настоящий, с мясом, не консервы. Сидели, ели, разговаривали, смеялись, вспоминали эпизоды боя, преувеличивали подвиги, врали друг другу без обид.

Шрам ел молча, слушал, не участвовал в разговорах. Ему не нужна была слава, не нужно признание. Он сделал работу, получилось хорошо, достаточно. Завтра будет новый день, новые задачи, может новые жертвы. Пока же можно отдохнуть, поесть, поспать.

За окном город был тихий. Выстрелы прекратились, пожары погасли. Французы контролировали ключевые точки, патрулировали улицы, выставили посты. Вертолёты кружили над городом, подсвечивали прожекторами. Боевики попрятались, зализывали раны, хоронили мёртвых, планировали реванш. Но сейчас, сегодня, победа была за Легионом.

Пьер лёг на койку, укрылся одеялом колючим. Закрыл глаза, попытался расслабиться. Перед глазами всплывали картинки дня — лица в прицеле, тела падающие, кровь на асфальте. Тридцать два человека, может больше. Все враги, все стреляли первыми или готовились стрелять. Все имели выбор — воевать или не воевать. Выбрали воевать, получили пулю. Справедливо. Честно. Легионер не чувствовал вины. Только усталость, тяжёлую, всепоглощающую.

Уснул быстро, провалился в темноту без снов. СВД лежала рядом, вычищенная, смазанная, готовая к следующему дню. Тридцать два человека сегодня, может столько же завтра. Пока патроны есть, пока враги лезут, пока приказ действует.

Приказ есть приказ. Убивать тех, кого надо. Столько, сколько надо. Пока сам не умрёшь или пока война не кончится.

Зачистка началась на рассвете. Третий день после прорыва, боевики откатились на окраину, закрепились в жилом квартале — двухэтажные дома, плотная застройка, узкие улицы. Превратили каждый дом в крепость: баррикады в окнах, амбразуры в стенах, снайпера на крышах. Держались упорно, огрызались, не хотели сдавать позиции. Леруа приказал выбить их окончательно, не оставить никого, взять квартал полностью. Три секции на штурм, артиллерия на подавление, задача — дом за