Горячий сезон - Александр Александрович Тамоников

скрыться? Может, он все-таки обратил на Степана внимание и понял, что за ним следят? Все могло быть…

Однако ничего такого не случилось. Молодой человек поднялся на третий этаж, подошел к двери одной из квартир, вытащил из кармана ключ, отпер ее, вошел и захлопнул дверь. Терко все это видел, и ему все было понятно. Раз молодой человек открыл дверь своим ключом, значит, он в этой квартире и проживает. Ну а пообщаться в случае чего с человеком, если тебе известен адрес его жительства, дело самое простое.

Больше Степану делать было нечего. Он запомнил номер квартиры, номер дома, название улицы и отправился в обратный путь — туда, где его ждали товарищи по оружию и жена. Встреча с женой тревожила Степана — что он скажет ей в свое оправдание? Сказать правду? Это был далеко не лучший выход. Тогда скандал был бы неминуем, и, что самое главное, супруга была бы права. Все-таки Степан прибыл с ней в Крым на отдых, а не гоняться за всякими подозрительными личностями. Что-нибудь второпях выдумать? Нет, это будет еще хуже. Ксения мигом разоблачит своего мужа, потому что Степан не был горазд на выдумки перед женой. Это в отношении врагов он был человеком хитроумным и даже утонченно-коварным, а вот жене врать не умел. Да и не хотел. Вот так задача…

Глава 8

Скандала, впрочем, не случилось. Когда Степан добрался до места, где народ радостно встречал корабль, никакого народа, собственно, уже не было. Все разошлись. А вот три боевых товарища и жены были. Они ждали Степана, так как понимали, что, закончив дело, он вернется именно сюда. Он и вернулся.

Ксения мрачно взглянула на него, что называется, с подтекстом, но ничего не сказала. Промолчали и другие женщины, хотя, в принципе, имели полное право встретить Степана упреками. Ведь именно он затеял эту кутерьму, именно он первым обратил внимание на подозрительного фотографа. Не прояви он бдительность, все сейчас было бы по-другому. Все было бы гладко, безмятежно, как оно и полагается в отпуске.

Одним словом, никаких упреков со стороны женщин не последовало, и Терко понимал почему. Должно быть, Богданов, Рябов и Дубко, пока он отсутствовал, каким-то образом сумели утихомирить женщин, объяснить им, что все происшедшее — всего лишь случайный эпизод, который по большому счету уже закончился, и отпуск продолжается в том виде, в котором и положено быть всякому отпуску. «Хорошо, если оно на самом деле так», — подумал Терко и выдохнул с облегчением.

Вслух докладывать о результатах наблюдения за подозрительным фотографом он не стал, лишь сделал соответствующий знак рукой: все, дескать, в порядке, я сделал все, что нужно.

— И что дальше? — с подозрением спросила Марьяна.

— Что дальше? — переспросил Богданов. — Дальше ничего такого… Сегодня будем знакомиться с городом-героем Севастополем. А завтра поедем дальше. В любую точку Крыма — куда дамы пожелают.

— А почему не сегодня? — спросила Марьяна с еще большим подозрением.

— Ну сегодня уже поздновато… — замялся Богданов. — Да и Севастополя мы толком еще не видели…

— Неужели? — Подозрение в голосе Марьяны сменилось сарказмом. — Товарищ подполковник, кого вы захотели обмануть? Собственную жену, которая вас знает вдоль и поперек? Или какую-нибудь залетную девочку с черноморского пляжа?

На это Богданов не нашелся что ответить. Он понимал: любые его слова вызовут у Марьяны справедливое подозрение. Любые, кроме правдивых. Он тоже знал свою жену вдоль и поперек.

— Ну ладно, ладно! — обреченно вздохнул он. — Мы остаемся в Севастополе, потому что нам нужно будет сделать еще одно дело. Совсем небольшое дельце, завершающее, и все. Ну а пока туда-сюда, то да се, вот уже и вечер. А за ним и ночь. А ночью куда ехать? Ночью много ли увидишь?

— Значит, дельце? — переспросила Марьяна, и надо было слышать, каким тоном.

— Ага, — кивнул Богданов. — Дельце… Причем сделаю его я сам, единолично. Неужели, если бы это дело было сложным, я делал бы его один? Сложные дела мы выполняем вместе. Так что все в порядке.

— И что же, — поинтересовалась Марьяна, — без этого вашего дельца никак нельзя обойтись?

— Никак, — развел руками Богданов. — Просто никак невозможно без него обойтись! Совесть потом замучит. Ты же не хочешь, чтобы меня замучила совесть? Да что там меня — нас всех?!

— Не хочу, — улыбнулась Марьяна.

— Ну и хорошо, — подвел итог Богданов и тоже улыбнулся.

— Вы же понимаете! — поддержал своего командира Дубко.

— Нам только и остается, что вас понимать, — сказала его жена Елизавета. — Понимать и еще ждать. Ждать и ждать, пока вы наконец-то закончите свои дела. А они все не кончаются…

— Разве мы в этом виноваты? — спросил Дубко. — Так-то мы люди мирные. Это все наши враги. Враги нашей Родины, можно сказать. Это они во всем виноваты.

— Ну да, ну да, — кивнула Елизавета. — Понятное дело, враги. А вот где мы будем ночевать? Неужели в машинах? Так ведь не поместимся. Или прямо здесь, на этих скамейках? Всю жизнь мечтала поехать в Крым и ночевать на скамейке.

— Зачем же на скамейках? — не подумав, сказал Богданов. — Поселимся в гостинице.

— Ну да, в гостинице, — усмехнулась Елизавета. — Это в разгар-то сезона? Скажут, что нет мест. И что тогда? Станешь кричать, что ты из спецназа КГБ, а значит, тебе и всей твоей компании обязаны предоставить места без всяких проволочек?

— Кричать, конечно, я не стану. — Богданов смущенно развел руками. — Не привык я кричать на такие темы. Что я, что какой-нибудь комбайнер — какая в данном случае разница? Здесь все одинаковые.

— Ни кричать, ни ночевать на скамейках не надо, — рассудительно произнес Рябов. — И вообще обойдемся без гостиницы. А заночуем в одном хорошем месте со всеми удобствами и с полным нашим удовольствием. Я уже обо всем договорился, пока вы тут спорили да пререкались.

Все с недоумением уставились на Рябова — о чем это он толкует? Какое хорошее место, какие удовольствия и удобства?

— А вот видите эту милую старушку, которая мается неподалеку? — спросил Геннадий. — Не просто так она мается, а с коммерческим умыслом. Это, можно сказать, хозяйка частной гостиницы. У нее-то мы и поселимся. Отдельные номера она обещает нам всем. За необременительную плату. В гостиницах свободных номеров нет, а у нее — пожалуйста. Ну так что?

— Зови свою милую старушку, — вздохнув, сказала Марьяна. — Куда деваться?

— Вот это другой разговор! — оживился Рябов. — И не надо нам никакого навязчивого сервиса. Все будет мило и просто. Клавдия Ивановна! — окликнул он старушку. — Мы согласны и готовы! Ведите