Горячий сезон - Александр Александрович Тамоников

Между тем парень вел себя нервно, и чем дальше, тем больше. Было понятно: нервничает он потому, что скоро должен прибыть корабль и ему нужно сфотографировать судно. А он этого не хочет. Ему страшно. Но он должен сделать снимки. Потому что кому-то чем-то обязан. Кто-то так крепко держит его, что не вырваться.

Толпа тем временем заволновалась и загалдела, каждый старался протиснуться вперед. Началась давка, послышались энергичные выражения. Это могло означать лишь одно — прибывал корабль.

Ни Дубко, ни Терко корабль не интересовал — их внимание было приковано к загадочному молодому человеку. Когда толпа засуетилась и каждый стал отталкивать своего ближнего, чтобы самому занять выгодное место, фотограф поступил так же. Он изо всех сил попытался оказаться в первых рядах, что было понятно и объяснимо: иначе снимки сделать невозможно. Александр и Степан ввинтились в толпу вслед за фотографом и сделали это настолько умело, что заслужили несколько забористых комплиментов: куда, мол, претесь и не желаете ли по шее?

Пробиться в самые первые ряды фотографу не удалось. Он торопливо сделал несколько снимков и тотчас стал выбираться из толпы. Дубко и Терко переглянулись и последовали за ним.

Оставаться незамеченным, когда ты за кем-то следишь, — это целое искусство. Спецназовцы таким искусством, бесспорно, владели, поэтому фотограф их не заметил. Да он, похоже, и не предполагал, что за ним следят. Его желанием было как можно дальше уйти от того места, на котором он производил съемку. Сначала парень бесцельно слонялся по улицам, и длилось это довольно-таки долго — не меньше получаса. Затем сел в троллейбус. Дубко и Терко, разумеется, тоже.

Фотограф проехал немного — всего три остановки. Он вышел из троллейбуса и пошел в сторону сквера, следящие за ним разведчики тоже. На одной из скамеек в одиночестве сидел какой-то мужчина, на вид чуть старше фотографа. Парень подошел к мужчине и сел рядом. Дубко и Терко медленно прошли мимо — им надо было хорошенько рассмотреть человека, к которому подсел фотограф. Выражаясь спецназовским языком, срисовать портрет. Заняв удобную позицию, они стали ждать, что же последует дальше.

А дальше между фотографом и тем самым мужчиной состоялся разговор. Разговора они не слышали, так как были далековато, да и мешал шум улицы. Но по жестикуляции, мимике и некоторым другим приметам, в которых каждый спецназовец обязан разбираться досконально, было понятно, что фотограф отчитывается перед мужчиной, видимо, докладывает ему о проделанной работе. А какая работа им была недавно проделана? Конечно, съемка военного корабля. Значит, именно об этом и шел между ними разговор.

Из этого сам собою напрашивался вывод: если фотограф отчитывается перед мужчиной о проделанной работе, значит, именно этот мужчина велел ему сделать снимки корабля. И, стало быть, именно он снабдил молодого человека столь замечательным фотоаппаратом с сильнейшей оптикой. Следовательно, фотограф — всего лишь исполнитель, а этот мужчина, так сказать, его работодатель. То есть не самому фотографу, а именно мужчине понадобились фотографии секретного корабля.

Что ж, все становитлось на свои места. Конечно, вопросов пока гораздо больше, чем ответов, но так и должно быть. Да-да, так оно обычно и бывает — спецназовцам ли этого не знать? Сначала сплошные вопросы, тьма вопросов, непроходимый частокол из вопросов, и ни одного ответа на них. Ответы появляются уже потом, постепенно, в ходе дела…

Посидев еще где-то минут пять, фотограф встал и направился к троллейбусной остановке. И тут-то перед Терко и Дубко встал вопрос: что же делать дальше? Логически рассуждая, им нужно было продолжать слежку за фотографом. Ведь неизвестно было, куда тот отправится и что станет делать дальше. А вдруг что-то такое, что может представлять интерес?

Но вместе с тем не мешало бы проследить и за незнакомцем. Этот мужчина был, пожалуй, еще интереснее и загадочнее, чем фотограф. Так что же делать? Оставалось одно — разделиться: Терко продолжит следить за фотографом, а Дубко последует за незнакомым мужчиной. Так и решили.

Дубко, впрочем, следил за незнакомым мужчиной недолго — до тех пор, пока мужчина не уселся в легковой автомобиль и не уехал. Сел он за руль, а это значило, что автомобиль принадлежит ему. У Дубко не было машины, и ему не на чем было пускаться в погоню. Да и незачем. Он запомнил марку машины — это были «Жигули», — а также ее номер. А уж установить владельца авто, если знаешь и марку, и номер, — дело самое простое.

Что же касается Терко, то ему пришлось сложнее. После того как фотограф расстался с мужчиной, он сел в троллейбус и ехал долго, едва ли не до конечной остановки. Терко, разумеется, ехал в том же троллейбусе.

Пассажиров было не так много, и Степан опасался, что парень поневоле обратит на него внимание. Но он его не заметил. Судя по всему, погрузился в какие-то свои думы, и эти думы были невеселыми. Незаметно, но вместе с тем внимательно наблюдая за фотографом, Терко сделал вывод, что тот по-прежнему чего-то боится. Скорее всего, его страхи были связаны с нервным фотографированием прибывающего военного корабля и с последующим разговором с мужчиной. Определить причину страхов для Степана было несложно, здесь в расчет вступала элементарная логика: если человек чего-то боится, то обычно его страхи связаны с какими-то последними событиями в его жизни. Именно так — с последними, а не с позавчерашними. Позавчерашние события были и минули, а сегодняшние еще свежи, и они бередят душу гораздо сильнее. Но с чем именно были связаны сегодняшние страхи фотографа? Этого Терко не знал. Да и как он мог знать? Чтобы знать что-то наверняка, нужна информация, а ее у Степана не было, были лишь подозрения. Даже не подозрения, а уверенность в том, что фотограф боится. И страхи его каким-то образом связаны с тем, чем он сегодня занимался. А это выглядело подозрительно и наталкивало на весьма интересные предположения. Да и то сказать: чего тебе бояться, если ты не сделал ничего плохого? Значит, фотограф сделал что-то плохое. Что-то противозаконное.

Когда фотограф вышел из троллейбуса, Терко вышел тоже. Теперь главное, чтобы он не заметил Степана, не обратил на него внимания. Вроде обошлось, не обратил. Вскоре фотограф вошел в подъезд одного из многоэтажных домов. Терко, помедлив, последовал за ним. Ему нужно было знать, в какую квартиру тот зайдет. А если не зайдет ни в одну квартиру, то что будет делать в подъезде. Может, парень вознамерился подняться на самый верхний этаж, а оттуда на чердак и таким образом