Тени забытых болот - Александр Александрович Тамоников

— Товарищ майор, я тут заскочу на пять минут, — как-то смущенно произнес он.

— Что такое? — удивился Коновалов.

— Ну… — младший лейтенант замялся и покраснел.

— Девушка? — догадался офицер.

— Да. Она хорошая. Ниной зовут.

— Ладно, иди, — улыбнулся Николай.

Плотарев выскочил из машины и быстрым шагом направился к дому на другой стороне улицы. Майор краем глаза заметил стоящую на крыльце светловолосую девушку. Он невольно усмехнулся. Юность зеленая. И любовь, которой плевать на войну и все жизненные тяготы.

— Извините, пожалуйста, — донесся сзади голос.

Коновалов обернулся. Рядом с машиной стояла еще одна девушка — худенькая, с небольшой косичкой, в заштопанном выцветшем платьице.

— Да? — вопросительно посмотрел он на незнакомку.

— Вы ведь из милиции? — Девица таращила на него большие серо-зеленые глаза и теребила рукав платья.

— Ну, да. А что?

Она оглянулась по сторонам и понизила голос.

— Товарищ милиционер, тут что-то страшное творится.

— Страшное? Вы о чем?

Девушка снова оглянулась.

— Там, в лесу, — пояснила она и махнула рукой в сторону.

— И что же там творится?

— Не знаю. Мы с подружками ходили туда за ягодами, за грибами или просто гулять, а сейчас боимся.

— Немецкие мины?

— Нет, — помотала головой девушка. — Там какие-то огни мелькают, воет кто-то так заунывно, хотя волков там нет, я точно знаю. Жутко, товарищ милиционер. Сколько раз ходили, а теперь боязно.

— Может, там бандиты? — предположил Николай.

— Да нет, мы бы знали. Что-то там нехорошее, страшное. — Незнакомка жалобно посмотрела на майора.

Офицер вздохнул:

— Вас как зовут?

— Лена. Я вон в том доме живу, с петушком на крыше.

— Ладно, Лена, мы разберемся. Если что, приеду еще раз с товарищами, покажете, в какой стороне у вас вся эта чертовщина творится.

— Конечно, — закивала Лена. — Только помогите, пожалуйста.

— А вы откуда узнали, что я из милиции?

— Видела вас. Вы в управление заходили вместе с Сергеем Филиппычем.

— Ну, раз так… Не переживайте, мы разберемся с тем, что у вас там в лесу творится.

— Спасибо, — сказала девушка и ушла.

Тут как раз вернулся и Плотарев.

— Все, товарищ майор, — доложил он. — Можем ехать в город.

В Липень они вернулись уже в середине дня. К Кочетову майор заходить не стал — пока не было необходимости. Основная работа все равно лежит на них с капитаном, поэтому сперва надо обсудить с ним все проделанное. Хотя позже зайти все равно придется. Подполковник пообещал им списки тех, кто служил немцам в Минске. Хорошо бы хоть что-то было на этого Пана. Да и Гордеев пока у них сидит, смог бы в случае чего опознать. Коновалов попрощался с Плотаревым и отправился в управление.

Василий стоял возле здания и смолил папиросу.

— Шишкин же не запрещает в кабинете курить. Или запретил? — весело поинтересовался Николай.

— Да я так, проветриться, — махнул рукой капитан. — Удачно съездили?

— Относительно, — уклончиво ответил майор. — Но есть о чем поговорить. Пойдем, расскажу о своей поездке.

Капитан затушил окурок, и они вошли в управление. В кабинете они сели за столы, и Коновалов подробно описал свою поездку. Он не пропустил ничего, включая и разговор с девушкой Леной в поселке. Василий слушал его внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, сидя за столом и сцепив руки в замок.

— Так что, Вася, вот такая картинка у нас с тобой получается, — закончил свой рассказ Николай. — Места я осмотрел. Выбрано грамотно, не подкопаешься. Следов почти нет. Ну, точнее, есть, но незначительные. На месте первой передачи нашел вот это. — Он протянул скомканную конфетную обертку.

Василий внимательно осмотрел найденную улику.

— Не их конфеты, — заключил он. — Наши.

— Да, еще одно подтверждение, что их прячет кто-то местный. Точнее, не «кто-то», а Пан.

— И у него есть деньги на конфеты.

— А почему их у него не может быть? Как-никак, он тут барыгой считается, скупщиком краденого. А учитывая то, что мы узнали о подобных типах, можно сказать, что они всегда при деньгах. Там не только на конфеты хватит, но и на что подороже.

— Да уж, да уж, — покачал головой Рябцев. — Значит, почти никаких следов на месте передач и что-то жуткое и страшное, творящееся в лесу.

— Тебя последнее не настораживает?

— Как сказать… Мне кажется, проверить нужно. Конечно, это не что-то такое… — Капитан пощелкал пальцами.

— Суеверия, — подсказал майор.

— Да. То, что девчонка из поселка жути нагоняла, — это еще понятно. Деревенский люд, он вообще сам по себе суеверный и верит во всякую подобную чертовщину. Я знаю, о чем говорю, — добавил Василий, заметив на лице напарника выражение не то сомнения, не то удивления. — Я все детство провел в деревне. Среди таких же деревенских жителей.

— Ну, то, что они иконы по углам держат, это и я знаю.

— Не только. Они и домовому ставят блюдце с молоком, и плюют через левое плечо. И девушки гадают зимой на святки. Сам видел, как сапоги да башмаки кидали, когда школьником был. Сейчас-то, конечно, не так. Так что ничего удивительного.

— Да, пожалуй, ты прав, — вздохнул Коновалов. — Все это суеверия, но… Как думаешь, кто может прятаться в лесу?

— Да кто угодно.

— Верно. Диверсанты — вряд ли, а вот еще одна шальная банда или какие-нибудь фашистские недобитки — вполне возможно.

— Надо с Шишкиным потолковать. Он же говорил нам тут про какую-то банду. Кто знает, может, это она.

— Чего гадать, Вася? Надо проверить. Вечером сдашь дежурство, и потолкуем с Шишкиным. Если он раньше не уйдет.

Однако вечером поговорить со старшим опергруппы не удалось. Рябцева, как дежурного, выдернули на расследование ограбления. Просидев дотемна и не дождавшись напарника, Коновалов ушел. К Шишкину он все же решил идти вместе с Василием и перенес разговор на следующее утро. Благо, что это дело до завтра терпит.

Капитан вернулся с дежурства среди ночи. Майор проснулся от звука закрываемой двери. Василий бросил пиджак на стул, тяжело опустился на диван и начал расстегивать рубашку.

— Что-то серьезное? — негромко спросил майор.

Рябцев кивнул.

— Мужичка грохнули, — устало сказал он. — Небедно жил, прямо нэпман какой-то. Ножом его зарезали, взяли все ценное и сделали ноги. А на улице еще патрульного ранили.

— Значит, там не один человек был?

— Патрульный сказал, что видел троих. Но там сам убитый был мужичок крепкий, крупный, один мог с ним и не справиться.

Коновалову хотелось расспросить подробности преступления, но, видя состояние напарника, он сдержался. Не так уж это срочно, до утра подождет. Недаром же говорят, что утро вечера мудренее.

* * *

— Надо поговорить с Шишкиным, — сказал Коновалов, когда они вместе с Рябцевым шли в управление.