Подавать холодным - Дмитрий Ромов

поддержки культуры. И он сейчас ещё наполнен. И как бы этот год, как это называется-то, финансовый год или что там такое, ну, короче, всё, что запланировано в этом и следующем году на реализацию проектов лаборатории, оно всё будет. А там такие проекты! Обалдеть можно!

— Да? — вставил я словечко, чтобы казаться вовлечённым.

— Там есть такой мальчик, он тоже в десятом, как и ты, учится. Так вот, он сделал, ну не сам, там у него типа команда. Неважно! Он сделал инсталляцию на стыке кибернетики, чего-то вроде панка и абстракционизма. Это вообще космос, Серёж! В общем, толковый такой парень, я тебе скажу. Очень хорошо разбирается. Он сам этого робота сделал, ты представляешь? И у него такое чувство цвета, просто восхитительное. Я такие цвета в жизни не видела. И когда это вот всё начинает вместе работать, двигаться, и когда там подаётся подсветка, и когда красный из алого становится пурпурным…

Мы шагали по дороге в школу, а Настя, не замолкая, рассказывала о своих впечатлениях, о галерее, о коллективе и этом мальчике удивительном, талантливом и чувствительном. И всё такое прочее. А я шёл и размышлял о своём. Кате звонить, конечно, было рановато, она, наверное, ещё дрыхла, но её молчание меня беспокоило, а вот Назару позвонить было можно…

— Ну ладно, остальное потом тебе расскажу. После школы, — пообещала Настя, когда мы поднялись на второй этаж. — Всё, я побежала, я там ещё обещала помочь. А у тебя сколько…

— Настя, — прервал я её.

— А?

— Знаешь что, скажи всем, что тебе этот мальчик очень понравился в галерее.

— Чего? — переспросила она, и лицо её сразу сделалось обиженным и недовольным. — Ты совсем что ли?

— Это на несколько дней всего. Объяви официально, что я тебя больше не интересую и ты меня видеть не желаешь. И скажи, что это взаимно.

— Ты чего? — протянула она и глаза у неё вмиг увлажнились.

— Настюш, — попытался я говорить ласково. — Это неправда, я очень рад тебя видеть, но я хочу, чтобы в школе все так думали. И вот ещё что, с Назаром, пожалуйста, никаких контактов, ясно? Вот вообще, даже трубку не бери. Это моя просьба. Очень серьёзная просьба. Пообещай мне…

— Да пошёл ты! — воскликнула она. — Я так и знала, что с этой Ангелиной такая херня выйдет! Отстань от меня! С кем хочу, с тем и буду…

— Настя, твою мать! — чуть прикрикнул я, но она даже не осознала, развернулась и рванула от меня по коридору.

— Сережа, — окликнули меня, и я сразу узнал этот голос со звуками колокольчика или хрустального ручейка.

— Лилия, — воскликнул я и обернулся. — А я думал, ты осталась в тёплых краях.

— Ты что, наконец всё сказал Глотовой?

— Что сказал? — удивился я.

— Да ясно что, — засмеялась Лиля. — Я же видела, как она рванула от тебя. А то я уже волноваться начала, чего у тебя с ней общего. Ну, ты как добрался-то? Я думала, мы полетим вместе, а ты смылся.

— Долетел нормально, спасибо. А как ты потусовалась?

— Слушай, ну, конечно, хорошо было. Что уж говорить. И такая программа классная была. Дон Дельфино зажигал, и ещё другие крутые музыканты были. А Саня Жуков так всех завёл, это просто, конечно, огонь. Ну, профессионал, что ты хочешь, он, знаешь, какие бабки на ведении мероприятий рубит? В общем, да, все остались в восторге.

— Завидую тебе чёрной завистью, — усмехнулся я.

— Ну, я, конечно, скучала… — немного жеманно сказала она и засмеялась. — Вообще-то, нет. Было весело, так что скучать было некогда.

— Ну, надеюсь, тебя не преследовал больше тот любвеобильный модник?

— О-о-о! — воскликнула она и её лицо изменилось. — Да, он лип прямо как муха на мёд, думала, придётся ему въехать по бубенчикам, но потом появилась какая-то вульгарная, сисястая кикимора, и он как-то плавненько переключился на неё. Фу-у-у-х!

— И ты что, потом всё остальное время была одна?

— Ай, я не была одна… Слушай! — вдруг, словно вспомнив что-то и испугавшись, воскликнула она. — Сережа, слушай, когда ты уезжал, так некрасиво получилось…

— Ну, по-моему, всё получилось очень даже красиво, гармонично, как по нотам. — усмехнулся я.

— Нет! — с жаром воскликнула она. — Ну, что ты такое говоришь? Нет! Я так и знала, что ты подумал, будто я была с ней в сговоре. Я… Только потом до меня дошло!

— О чём ты?

Показывая, в каком она ужасе, Лиля даже схватилась за голову руками.

— Ты понимаешь, только потом я сообразила, что ты имел в виду, когда меня в лоб поцеловал.

— И что же я имел?

— Я не знала! Говорю тебе, я не знала, что Ангелика будет… ну, захочет сфотографировать нас с тобой, типа если мы там бы с тобой…

Она немного смутилась и протянула:

— Это вообще просто верх коварства, я считаю…

— Да, я на тебя и не думал. Не переживай, Лиль. Правда, я на тебя не думал.

— Но мне показалось, что ты подумал, будто я специально к тебе пришла, что меня Анжелика подговорила.

— Ну, даже если подговорила, какая разница? Дело прошлое. Туда мы уже с тобой не вернёмся.

— Слушай, ну вот тебе моё слово и вот тебе моя рука! — воскликнула она.

— Хорошо, давай руку. А сердце где?

— Сердце возьми сам, — засмеялась она и быстренько посмотрела по сторонам, на случай, если я действительно начну проверять и щупать, где там находится её сердце.

Но я, естественно, не начал.

— Слушай, я хочу написать твой портрет, — засмеялась она.

— Портрет? В рыцарских доспехах? Или какой? Может быть, охотничий?

— Нет, не угадал. Это будет портрет полный неги.

— Неги. Это ещё что за нега такая?

— Ну, понимаешь, я хочу изобразить тебя в виде взволнованного влюблённого юноши, опустившегося отдохнуть.

— Нет, опустившегося юношу изображать я отказываюсь, — помотал головой я. — Ещё чего не хватало.

— Не-е-е-т! — засмеялась она. — Юноша нормальный. Правда полностью голый.

— Лиля, предлагаю тебе додумать и негу и наготу самостоятельно, — покачал я головой.

— Это же искусство, — сказала она и залилась, как колокольчик.

— Искусница ты, я смотрю.

— Ну, а что? Ты как, кстати, тест-то сдал? Экзамен?

— Не знаю, ещё результаты не опубликовали. Сегодня должны вроде бы…

— Ну, ясно. Надеюсь, что нормально.

— Ладно, Лиль, я побежал, — сказал я, потому что в другом конце коридора увидел Альфу.

— Ну, пока, — крикнула она мне вслед.

— Елена Владимировна, — окликнул я Алёнку, когда она уже подходила к учительской. — Елена Владимировна, здравствуйте!

— А, Серёжа! — улыбнулась она. — Привет! Такое чувство, будто я тебя уже сто лет не видела.

— Да уж, у меня тоже такое чувство.