Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов

через Тобол врезался в машину при обгоне. Шоферы выскочили, сначала без особого вреда побили друг другу морды, потом сбегали в кабины свои и вот уже полчаса машут ножами, причём иногда попадают по рукам и ногам, а асфальт между машинами уже весь в крови.

— Ребята, вам от маньяка отвлечься надо. С ним уже ясно всё. Езжайте разомнитесь. Устали вы от напряжения нервов. Я вижу, — мягко уговорил подполковник друзей.

Осенью на Тоболе особенно красиво. На другой стороне реки слева от моста — огромный Чураковский сад. Его заложил в двадцать первом году академик Чураков, которого после Великой революции немного потерпели в Петрограде, а потом припомнили все его устные размышления насчёт сомнительных перспектив власти Советов и выслали за Урал. В Кустанай. Сад получился необыкновенным. Всё там было. Очень разные яблоки и разносортные груши. Сейчас сад готовился заснуть на зиму и красота охристых цветов осенних яблонь и груш вместе с красно-лиловыми листьями слив описанию не поддавалась.

Можно было стоять и любоваться, гладя душу свою нежностью красок осеннего сада, с утра до вечера. И не надоело бы.

А вода реки в первый день октября отражала мелкие желтоватые тучи и за счёт течения цвет это искрился. Он напоминал миниатюрные рассыпающиеся золотые слитки. Справа от моста готовились уснуть поля, с которых недавно убрали овес и ячмень. Вот они были похожи тоже на золото, но только что расплавленное и разлитое по земле. Любоваться бы этими пейзажами не сходя с места весь день. Но Малович уже увидел драку с ножами на полотне моста и повернул руль мотоцикла к началу толпы, окружившей бойцов. Никто не пытался их разнять или помирить. Наоборот, даже писклявые женские голоса громко советовали.

— Чего телишься? Сбоку заходи на него и бей в шею!

— Вова, — Малович спрыгнул с мотоцикла. — Там две штуки наручников в конце коляски. Давай.

Тихонов достал «браслеты» и тоже соскочил на твердь.

— Я иду в толпу и пробираюсь в первый ряд. Когда один мужик будет ко мне спиной, я его уложу на асфальт. Второй, скорее всего, остановится. Ты пробейся тоже в первый ряд, но с противоположной стороны. И вот когда он на пару-тройку секунд перестанет двигаться, ты прыгай на него и просто крепко обними. Сверху руки его прижми к бёдрам и держи. Я надену наручники на первого, потом подойду к тебе и нацеплю на второго. Только не чешись. Быстро делай. Вот как он остановился, тут же к нему прыгай и крепко обними. Погнали.

Малович шустро, бочком просочился в первый ряд и тоже закричал.

— Давай. Вали его!

А когда мужик стал перемещаться слева направо и отвёл руку с ножом в сторону, чтобы скакнуть вперёд и махнуть лезвием, Шура громче других крикнул.

— Ну кто, бляха, так бьёт? Смотри как надо!

Он вбежал в круг и кричал: Не стой, бей наотмашь!

— Так что ли? — отозвался человек с большим кухонным ножом. Он им в рейсе, видно, хлеб резал, сало. Отозвался и показал. Отвел руку в сторону параллельно земле.

— Ну! Сильнее размахнись! — Шура уже стоял рядом с бойцом и когда он отвел руку, стоя к нему спиной, прихватил мужика за кисть, присел и потянул его на себя. Мужик упал на колено, а рука с ножом уже лежала на асфальте, плотно прижатая Маловичем. Он ударил по кулаку ребром ладони и нож выпал. Шура дернул за локоть ещё раз, после чего мужик упал плашмя на асфальт. Шура завел его руки за спину и надел наручники.

— Уголовный розыск! — показал он толпе удостоверение. — Расходитесь. Сеанс окончен.

Со вторыми наручниками он пошел к Тихонову, который не просто прижал руки любителя драк с ножом к телу, но и нож как-то забрал у него. Шура нацепил «браслеты» и крикнул в расходящуюся толпу.

— Машины их отгоните назад с моста. Затор создали. Есть кому отогнать? Кто на «ЗиЛах» умеет ездить? Задние сперва подальше отъезжайте. Ну, быстрее. Вам тут что — театр? А вот вы, вот те двое на «волге» и вы — поедете с нами. Распишитесь за свидетельские показания и гуляйте.

В общем, отвезли драчунов, оформили. Свидетели написали что видели. Посадили драчунов в ИВС. В четвертую камеру. Тихонов сходил к дежурному и записал задержание вместе с Маловичем двух человек, вооруженных и дерущихся ножами.

Шура доложил Лысенко, что поганцы обезврежены, сидят в четвертой и отдал командиру показания свидетелей.

— Пусть к ним наш врач сходит, — чуть не забыл он сказать главное. — Мужики порезались сильно. Кровь надо остановить и уколы сделать противошоковые. Обработать зелёнкой, блин. Обычные ведь мужики. Не урки. Зачем махали ножами, дураки? Теперь бы им статью помягче. Сдуру дрались-то.

Они разъехались по домам, а на другой день и почти всю неделю с утра сидели за составлением рапортов и отчетов, да и других дел навалилось немало. Следаки отвезли Спицына в дурдом главному судмедэксперту, тот показал стрелка консилиуму психиатров и разные врачи поочерёдно полтора месяца Спицына изучали, искали и нашли решение, превратившееся в заключение. Спицын невменяем — это раз. Во вторых, он много лет, возможно, что с детства, болен паранойей. И постановили рекомендовать суду отправить его на принудительное лечение в специальную больницу для психически больных преступников.

Малович за это время обезвредил ещё четверых бандитов, грабивших граждан поздними вечерами с ножами и обрезами. Жертв не было, но факты с вооруженным нападением были серьёзными, поручали их расследование тем, кто поопытней. А почти через два месяца после задержания маньяка Лысенко пришел сам в кабинет Маловича с Тихоновым и положил перед Шурой лист. Потом он распечатал бутылку коньяка, достал стаканы и все выпили сразу по сто пятьдесят без закуски.

— На трезвую голову заключение экспертизы и рекомендацию психиатров лучше не читать. — Сказал командир. — Сами с ума сдвинетесь.

— Шура вытер губы листком перекидного календаря за прошедший день, начал читать и на глазах мрачнел. Он знал заранее, что суд отправит Спицына не на зону, а в спецбольницу. Но до суда ещё не дошло, а уже понятно было, что не хлебать убийце шестерых человек баланду. В заключении врачей было сказано:

«Кроме того, что Спицын невменяем и подлежит госпитализации в специальной психиатрической лечебнице и в связи с этим не может быть осуждён судом, а также направлен в места заключения, рекомендуем не проводить следственных действий, так как