Шрам: Легионер - Сим Симович

не прикрыл тылы. Чёрная одежда, галабия длинная, платок на голове повязан по-бедуински, лицо закрыто шемагом. Винтовка на сошках, раскладных, металлических. СВД, старая советская, но ухоженная — дерево приклада обмотано изолентой чёрной, оптика крупная на кронштейне, самодельный глушитель на стволе, труба толстая обмотанная тряпками. Рядом лежали гильзы — штук десять, может больше, латунные, отблескивающие на закате. Снайпер смотрел в прицел, медленно водил стволом слева направо, искал цель, высчитывал поправки, ждал момента.

Легионер шагнул на террасу. Бетон под тяжёлым берцем хрустнул тихо, песчинка скатилась, звук крошечный но достаточный. Снайпер услышал, инстинкт сработал раньше сознания. Дёрнулся всем телом, начал разворачиваться, правая рука рванула к поясу, где висел пистолет — старый ТТ в кожаной кобуре.

Пьер шагнул, быстро, экономно, два шага закрыли расстояние, прыжок короткий. Ударил ногой, берцем, каблуком, всем весом тела сверху вниз, прямо между лопаток, в место где позвоночник тоньше, где позвонки соединяются хрящами. Вся масса в удар — семьдесят восемь килограмм обрушились на спину как топор. Хруст — громкий, отчётливый, сухой, как ломается толстая сухая ветка. Позвоночник лопнул, диски разошлись, костные отломки пробили спинной мозг. Снайпер выдохнул, воздух вышел из лёгких с хрипом и свистом, тело обмякло мгновенно, упало ничком на бетон. Руки и ноги дёрнулись, судорожно, нервные импульсы бились в обрывках нейронов, потом замерли. Паралич полный. Хребет сломан, связь мозга с телом оборвана.

Шрам наступил на шею, придавил голову ботинком к горячему бетону, вдавил лицо в пыль. Снайпер хрипел, пытался дышать сквозь платок, не мог. Глаза открыты, смотрели в сторону, мутные, расширенные, испуганные. Понимал что умирает, чувствовал как жизнь вытекает, как лёгкие не слушаются, как темнота наползает с краёв зрения. Умирал медленно, задыхаясь, давясь собственной слюной и кровью. Легионер смотрел на него сверху вниз, без эмоций, без жалости, без злости. Просто ждал. Подождал минуту, длинную, тягучую, пока хрипы стихли, пока грудь перестала подниматься, пока глаза замутнились окончательно. Убрал ногу. Мёртв. Ещё один труп в городе полном трупов.

Обыскал тело быстро, профессионально. Пистолет — ТТ старый довоенный, затёртый до металла, но смазанный, рабочий. Патроны к СВД — сорок штук, в двух брезентовых подсумках китайского производства. Бинокль армейский советский, тяжёлый, в потёртом чехле. Рация японская, маленькая, выключенная, батарея села. Фляга с водой, почти пустая. Деньги — местные франки, пачка грязных купюр, бесполезных. Карты нет, документов нет, ничего личного. Просто боевик. Один из тысяч, что воюют здесь за деньги, за веру, за месть, за что угодно. Лицо под платком молодое, лет двадцать пять, борода редкая, шрамы на щеках — ритуальные, племенные. Местный, значит. Но стрелял хорошо, слишком хорошо для пастуха. Может учился где-то, может воевал в другой стране. Не важно теперь.

Взял СВД, осмотрел внимательно. Винтовка тяжёлая, килограммов шесть с оптикой и патронами. Ствол чистый внутри, смазан, без раковин. Затвор работает плавно, мягко, без заеданий. Оптика — советский ПСО-1, старая ещё, с сеткой дальномерной и крестом прицела, но стёкла чистые, механизм подкручен, работает чётко. Глушитель самодельный — труба из нержавейки, набитая стекловатой и металлическими сетками, обмотанная тряпками для теплоизоляции. Работает или нет — проверить можно только стрельбой, но раз снайпер пользовался, значит эффект есть. Магазин полный, десять патронов длинных, тяжёлых, латунные гильзы блестят. Калибр 7.62x54R, винтовочный, пробивная пуля весом девять с половиной грамм, летит на километр с половиной, убивает насмерть на любой дистанции. Хорошее оружие. Не новое, времён афганской войны, может вьетнамской, но надёжное. Советы умели делать винтовки.

Русский сел у парапета, положил СВД на сошки, устроился удобно. Приклад в плечо, щека на гребень, глаз к окуляру. Посмотрел в прицел на аэропорт. Картинка чёткая, увеличение кратное. Видно всё как на ладони — палатки серые, грузовики в ряд, людей маленьких, снующих между укрытиями. Видно периметр, колючую проволоку в три ряда, мешки с песком, позиции пулемётов. Хорошая позиция, не зря снайпер выбрал её. Отсюда можно бить по любой точке аэропорта, видно всё, укрыться легко.

Повернул винтовку влево, на север, туда откуда били миномёты. Водил стволом медленно, сканировал город через оптику. Видел дома разрушенные, улицы пустые, завалы мусора и обломков. Искал движение, признаки жизни. Нашёл. Метрах в пятистах, у разрушенной мечети с обвалившимся минаретом, группа людей. Человек десять, в тёмной одежде, с автоматами на плечах. Вокруг них ящики деревянные штабелями, может боеприпасы, может гранаты. Двое таскали что-то тяжёлое, длинное — ствол миномёта, калибр восемьдесят два миллиметра, советский тоже. Командир стоял в центре группы, махал руками, отдавал приказы, указывал направления. Высокий, выше остальных, в белой рубахе чистой, выделяется на фоне грязных галабий. Автомат на плече на ремне. Лицо чётко видно через оптику — борода седая, лицо худое обветренное, глаза яркие. Командир, старший, уважаемый.

Пьер прицелился, не спеша, выставляя марки. Дистанция пятьсот метров по дальномеру. Ветер слабый, справа, гонит пыль — компенсация минимальная, два щелчка влево. Цель неподвижная, стоит, жестикулирует. Прицельная марка на грудь, центр массы. Выдох медленный, лёгкие опустошаются, диафрагма расслабляется. Пауза между ударами сердца, короткая, секундная. Плавное нажатие на спуск, подушечкой пальца, без рывка.

Выстрел. Отдача толкнула в плечо знакомо, приклад ударил в ключицу, ствол дёрнулся вверх миллиметров на тридцать. Глушитель сработал — звук не грохот обычный, а хлопок глухой, приглушённый, не режущий уши. Похож на хлопок автомобильной двери. Легионер не терял цель из виду, держал в окуляре. Видел как пуля попала, как командир дёрнулся на месте, как схватился за грудь обеими руками, как упал назад, ноги подкосились. Упал между ящиками, исчез из вида. Остальные застыли на секунду, не поняли что случилось. Потом заорали, бросились к командиру, потом врассыпную, поняли что стреляют.

Шрам досылал патрон механическим движением, затвор назад щелчок, гильза вылетела вбок, затвор вперёд, патрон в патронник. Искал следующую цель, ствол ходил вправо-влево. Один боевик тащил ящик, не бросил, не успел спрятаться — жадность или глупость. Прицел на спину между лопаток, компенсация минимальная, выстрел. Попал в поясницу, ниже чем целился — пуля просела. Боевик упал на колени, уронил ящик, скрючился. Не мёртв, но выведен из строя, позвоночник прострелен. Следующий — бежал к укрытию за обломками стены, прыгал через кучи мусора. Прицел на ноги, опережающая — цель движется быстро. Выстрел. Пуля прошла мимо, попала в стену, выбила облако пыли. Шрам не дёрнулся, не выругался. Досылал патрон спокойно, ждал. Боевик остановился за углом, думал что укрылся. Высунул голову, смотрел в сторону аэропорта — решил что оттуда стреляют.