В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев

с мамой жить и это нормально. Наконец, во многих странах Латинской Америки — полно индейцев и метисов — а тут их нет совсем, только если беженцы и вынужденные переселенцы из разных стран. Здесь только потомки европейцев — и итальянцев намного больше чем испанцев. Чистая кровь. Тот, кто тут модельное агентство откроет — озолотится.

Почему же тогда Аргентина не может стать одним из столпов этого мира? На мой взгляд, тут несколько причин. Первая — первая, а потом и вторая мировые войны очень не вовремя оборвали эмиграцию. Аргентина стартовала примерно на пятьдесят лет позже США, и когда США сформировали свое общество и закрывались — Аргентина только начинала разбег. Те, кто из-за перенаселенности должен был эмигрировать из Европы сюда — погибли в чудовищной бойне. Аргентина восьмая в мире по территории и тридцать вторая по численности населения, все-таки сорок два миллиона человек для такой страны — это очень мало. При том — пятнадцать, а то и все двадцать уже миллионов — живет либо в Буэнос-Айресе, либо вокруг него.

Во-вторых — во вред Аргентине сыграло то, что тут всегда жили слишком хорошо. Эта страна не воевала сто пятьдесят лет. Здесь никогда не хотели идти войной на Бразилию, или возвращать Уругвай, который когда-то был частью Аргентины. В итоге — не было сверхнапряжения сил как в Европе, как у нас — и страна постепенно скатывалась к провинциальности. Рассказы о таких событиях как Курская Дуга или ущелье Пандшер или штурм Грозного — вызывают в аргентинцах ужас. Они просто не представляют себе такого. В 1982 году они проиграли Великобритании, хотя могли и выиграть, сражаясь у себя на пороге. СССР снабжал аргентинцев данными космической разведки, а Перу уже прислало штурмовики СУ, которые стояли на аргентинских аэродромах, готовые к взлету. Просто они не готовы были идти до конца, как были готовы британцы. Хотя предлагало помощь не только Перу.

В третьих — неолиберальные реформы помогли. Местного Гайдара зовут Карлос Менем.

В четвертых — мужики. Я уже говорил — тут мужики до сорока лет с мамой живут и вообще сильно себя не утруждают ни в чем. Они с юга. Это чувствуется. Почему все страны, входящие в мировую элиту — северные? Потому что на севере, если ты не построил теплый дом, не сделал заготовки на зиму, не вовремя убрал урожай — ты умрешь. И это знание — в генах, оно передается из одного поколения в другое, заставляя крутиться. А тут — южане, тепло, можно жить в хибаре, земля плодородная, палку воткнешь — растет, чего утруждаться. Они и не утруждаются. По нашим, русским меркам все местные — хронические лодыри.

Ну и последнее — здесь никогда не знали понятия «порядок». Здесь была диктатура — но никогда не было своего Сталина. Ужас перед всепроникающей государственной машиной — неведом даже в тех странах Латинской Америки, где были диктатуры. Хотя Аргентина по латиноамериканским меркам пострадала сильно — на весь мир известно выражение «аргентинский вариант», когда группы военных, не получая приказов и не отчитываясь в их исполнении, похищают и убивают леваков и вообще всех, кто им не нравится. В семидесятые — Аргентина стояла на пороге социалистической революции, но военные сломали страну и общество через колено. Хотя… тот же Ежов сильно посмеялся бы аргентинской любительщине… не то, что пыточный конвейер НКВД и ГУЛАГ.

Почему я говорю про Ежова, про НКВД и ГУЛАГ? А потому, что когда ты попадаешь в такую страну как Аргентина — ты начинаешь понимать, как могло бы выглядеть твое общество, твой народ, если бы с ним этого не случилось. Мы — несем свой крест, как и аргентинцы — свой. Как там говорил Мамардашвили…

Ибо в социальном механизме предполагается — и знаю, что устроено так, и могу на это положиться. А в личном, то есть в том, что растет из своей тени, из своего непонимания, — нельзя отложить на завтра…

Да, я читал Мамардашвили. Хотя может быть, лучше бы не читал…

Но в Аргентине есть и много хорошего. Про мясо я уже говорил— цены тут примерно как в Москве или чуть выше — но качество не сравнить. По сравнению с ними мы питаемся с помойки, платя при этом, как они. Про то, что нет ксенофобии я тоже говорил — удивительно открытое общество, здесь никто не скажет тебе — убирайся тебе тут не место. Паспорт сделать — два года легального пребывания и ты гражданин, при этом к паспорту прилагается безвиз на сто семьдесят стран мира. Больше такого паспорта — нет ни у кого. Получить загранпаспорт — сорок минут (это не шутки), большинство документов тут делается через интернет, высылается по почте, про нашу бюрократию — тут никто не верит, что может так быть. Водительские права можно получить за сутки, если умеешь водить. Есть право на оружие, в том числе короткоствол — и никаких сейфов, полиция к тебе не ходит. В стране полно мест с хорошей охотой.

Образование бесплатное, включая и высшее и даже для иностранцев — только поступай. Причем диплом принимается и в Европе и в США без подтверждения. Медицина бесплатная — вся. Есть и частные школы, и частные клиники — но государственные ничуть не хуже. Билет на автобус на наши деньги рублей десять, по-моему…

Почему так? Потому что у них нет Холодной войны. Говорят, они попали в ловушку среднего дохода и не могут никак из нее выбраться. Но я подозреваю — многие хотели бы тоже так попасть. Да не всем в раю найдется место…

Удмурт. Буэнос-Айрес — Монтевидео — Пунта дель Эсте. 03 марта 2018 года

Утром я уже был в порту, чтобы сесть на скоростной паром «Букебус», который шел через залив в город Монтевидео, столицу соседней страны.

Здесь тоже было заметно, что времена изменились: паром шел полупустым. Когда я здесь работал, эти паромы ходили набитыми битком: люди направлялись в соседнюю страну, чтобы обналичить долларовые карточки. И так изо дня в день…

Нет, мы все-таки очень похожи с аргентинцами, хотя это и сложно заметить. И у них и у нас — суровость закона компенсируется необязательностью его исполнения. Я не знаю ни одного закона в Аргентине, который бы досконально исполнялся…

Теперь большинство на пароме составляли уругвайцы, все темы разговоров были про футбол. Кстати, вы знаете о том, что первый чемпионат мира по футболу прошел в Уругвае