Второй кощей (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

— Я вообще-то ратник. Ну и еще у Василя спросил. Ты ему телефон давал.

Да? Совершенно не помню. Правда, я разок напивался, что называется, в щщи в этом самом кружале, которым владел Василь. Ну да ладно.

— Мой человек звонил, сказал, что караван готовится. Две машины. Действуй.

Я с тяжелым сердцем нажал на кнопку отбоя. Действуй — злодействуй.

— Гриша, ко мне! — приказал я. А уже появившейся с недоуменным лицом Лихо ответил. — Возможно, придется пробираться внутрь помещения. Тут лучше беса нечисть и не найдешь. А ты пока проследи, чтобы грифон никого не сожрал. Где он кстати?

Юния лишь пожала плечами. Единственный, кто был доволен из всех моих домочадцев — это бес. После случая с нападением грифона, дом перестал быть его крепостью. Как только Гриша подавал ужин, они с Митей сразу же отправлялись в баню. Если, конечно, во дворе еще не гулял Куся.

Я закинул зашитый рюкзак за спину, после чего вышел наружу, направившись к калитке. И тут же столкнулся с главной проблемой всей нечисти этого дома. Грифон, заметно окрепший и даже подросший сантиметров на десять за последние пару дней, стоял прямо на тропинке. Мордой ко мне.

Остановился я лишь на мгновение, внимательно посмотрев на него. А после продолжил движение. И Куся, пусть и нехотя, но пригнул шею и медленно отошел в сторону. С виду получилось даже, будто он кланяется. Принял право сильного или решил схитрить и сыграть в послушного грифона? Боюсь, что довольно скоро узнаю истинные мотивы этого существа.

Глава 18

— А можно еще…

— Гриша, совесть-то имей, — отрезал я.

Вообще, бес и так был на седьмом небе от счастья. Во-первых, мы вырвались из дома, который ему опостылел. Во-вторых, из всей нечисти в качестве спутника я выбрал его, Григория Евпатьевича. В-третьих, расщедрился и накупил всяких ништяков в дорогу. Большей частью сомнительные коктейли в стеклянных бутылках и батончики вроде «Сникерса» и «Баунти».

Причем я понимал, что веду себя в точности как отец многодетной семьи, который выбрался в кои-то веки со старшеньким на прогулку. Всю неделю (в моем случае дольше) ты не уделял ребенку внимания, а теперь вдруг обрушился с неотвратимостью ядерной бомбы, пытаясь восполнить все пробелы. Между прочим, именно так и вырастают избалованные дети. Когда мы свой недостаток внимания пытаемся заместить деньгами и подарками.

Правда, в моем случае я убедил себя, что алкоголь нужен бесу для храбрости. Потому что дело нам предстоит серьезное. Да и сомневаюсь, что Григорию удастся избаловаться. У нас тут вечно — то понос, то золотуха, то крон, то грифон. Некогда расслабиться.

— И сядь уже нормально. Пристегнись, в конце концов.

— Хозяин, мне так не видно ничего.

— А на что там смотреть? Дорога и дорога.

— Мы, бесы, редко куда выбираемся. Нам все интересно. Я в детстве думал, что когда вырасту…

Он осекся, быстро заморгав глазами.

— Скажи, чего ты. Мне же любопытно. Не чужие люди.

— Только никому, хозяин, — повернулся ко мне Григорий. При этом лицо его выражало всю степень серьезности, на которую вообще был способен бес.

— Я могила, — пообещал я.

— Мама все детство мне говорила, что не такой я, как остальные бесы. Непутевый. Опять же, единственный, кто на воле словно зверь становится. Вот отпусти меня сейчас в лес — пропаду же. Может, оттого и деток у меня нет. Сам понимаю, что вроде как бракованный.

— Подожди, это не Григорий ли любимец у всех бесовок?

— Так то баловство одно. У нас же не как у людей, а наоборот — чем больше мужчин у бесовки было, тем она привлекательнее. Получается, нравится мужскому полу, этой самой, популярностью пользуется. Значит, хорошая жена будет. И опять же, лучше по молодости перебеситься — видишь, слово даже наше — тогда в зрелом возрасте успокоишься. Да и много ли ума требуется — чреслами подвигать? А вот когда я серьезные разговоры завожу, надо мной только смеются. Мол, куда за тебя замуж, Гришка…

Бес прикусил губу и часто заморгал. Я вдруг понял, что это невероятно больная для него тема. Мне всегда казалось, что Григорий проживает свою лучшую жизнь. Куда уж там.

— Маменька моя сказала, что как только подрасту, отвезет меня на Соловки. Там у нас, бесов, есть особое место. Где вроде как можно силу проявить да себя узнать.

— Это что за место?

— Пещера, а в ней озеро. Да и не озеро будто бы, а озерцо. Совсем крохотное, потому что состоит из слез тех несчастных, которых на островах замучали. И ежели в него посмотреть, то можно все о себе понять. И еще вся хворь и недуги уходят. Так-то.

Гриша замолчал, хмуро отпив сомнительного цвета жидкость из бутылки. Меня подташнивало от одного запаха этого пойла.

— Вот только померла маменька. А после меня к хисту Спешницы пристроили добрые бесы.

— Ладно, Григорий, даю тебе честное благородное слово — как только разберусь со всеми этими проблемами, мы обязательно съездим на Соловки.

— Правда, хозяин?

— Когда я тебе врал?

— Спасибо, хозяин, спасибо!

Бес кинулся обниматься и был тут же обруган. Потому что мы ехали на довольно большой скорости, да к тому же от него несло этими самыми коктейлями. Никогда не любил ароматы алкоголя и химозы. Правда, Григорий отнесся к моей брани вполне спокойно.

— Глядишь, и сам в это озеро посмотрю, — заметил я.

— Бесполезно, хозяин, — это только на нечисть действует. Да и то не на всю.

Оставшуюся часть пути Гриша проехал, весело насвистывая себе под нос какую-то фривольную мелодию. Разве что единственный раз получил подзатыльник, когда выкинул в открытое окно пустую бутылку. И потом бежал почти сотню метров по обочине, чтобы ее подобрать.

— Вот, — зло бросил он бутылку себе под ноги, и мы тронулись дальше. — Я ему как лучше хотел, чтобы чистенько в машине. А он еще драться.

— Лекцию о том, как надо себя вести в общественных местах, лесу, заповедниках и на дорогах общего пользования, я тебе прочитаю потом. Мы почти на месте.

На этот раз я включил поворотник загодя и спокойно съехал с трассы.

Разве что теперь я проехал подальше и развернулся. Встав так, чтобы был виден кусок дороги, автомойка и угол кафе. Что интересно, автомойка оказалась закрыта. Собственно, я чего-то подобного и ожидал. Теперь я находился на значительном расстоянии, чтобы меня можно было прощупать хистом. Первое, что сделает любой нормальный рубежник — просканирует кафе и его посетителей.

— И что, долго ждать? — спросил Гриша. — Хозяин, просто до ветра охота.

— Вот ведь взял тебя на свою голову. И пока караван не приедет, никаких больше напитков. Нам надо вести себя тихо и неприметно. Понимаю, ты эти слова почти не используешь, но придется постараться.

Правда, это не сработало. То ли от своей обиды, то ли из-за индивидуальных особенностей организма, бес сбегал по малой нужде еще два раза. Нет, я, конечно, рад, что у него так хорошо работают почки, но это слегка раздражало. Если бы мы сдавали экзамен по слежке и наблюдению, думаю, проверяющий едва ли поставил нам высокий балл.

Я спокойно выдохнул только когда бес заснул, сладко причмокивая губами. Ему, наверное, снилось волшебное озеро на Соловках. Или что какая-нибудь рыжая бесовка смущенно выпивает пол-литра водки и говорит: «Да».

Что самое противное, пусть и не совсем теплое, но вполне себе яркое солнышко стало действовать и на меня. Вроде понимаю, что дело серьезное, что вообще нельзя расслабляться, а глаза сами закрываются. Пришлось несколько раз выйти, чтобы пройтись. Ну вот, а еще Гришу ругал.

А каравана, точнее машины с артефактами все не было. Я уже подумывал позвонить Следопыту, мало ли, вдруг что случилось. Да и терпение никогда не относилось к моим добродетелям. Но все же удалось себя перебороть. Если бы что-то пошло не так, Витя бы обязательно позвонил. Наверное. Да даже если нас раскрыли бы, что будет? Мы еще ничего не сделали, а сидеть в своей машине черт знает где не запрещено законом.