Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал (СИ) - Риш Мартиша

Я не сдержался, сказал это, хотел предупредить, поделиться. Девушка не поверила, что не удивительно. Сколько тысячелетий в наш мир не являлись вампиры? Все уже и позабыли о них. Горничная опять фыркнула.

— А ты других среди хозяев встречал? Вот рот и закрой на самом этом моменте! Живо вперёд! Я на тебя управляющему пожалуюсь.

Нужно было такому случиться, чтоб прямо перед нами показался мужчина, кажется, он вынырнул из ответвления коридора или там есть ещё одна дверь? Не знаю, да это и не так важно. Высокий, смуглый, чернобровый, борода собрана в тонкую косу, украшена на конце белой костяной бусиной, в ухе серьга. Взгляд исподлобья честный и строгий, им он будто бы раздел меня, взвесил и сразу прикинул, на сколько стейков удастся поделить мою тушу.

— Это что еще здесь происходит? — в руке мужчины качнулось тяжелое кольцо с нанизанными на него ключами, — Тот самый раб? Не слушается?

— Сопротивляется и дерзит, господин управляющий. А еще на чем свет стоит хозяина, того, ругает в общем.

— Вот, значит, как?

Я не склонил головы под тяжелым взглядом. Мне стыдиться нечего, да только горничная права, накажут все одно. Точней "воспитают" — здесь это так называется. Как ни назовёшь, а орать мне все одно придётся. Только бы не так, как это было перед судом, и в темнице. Там и унижали, и…

— Надеешься на заступничество госпожи? И напрасно. Все в доме решает хозяин, она здесь так, — управляющий прищелкнул пальцами, — Никчемная. Тебя вот привела. Разве ж так делается, чтоб гаремного раба при живом муже приводили в дом? Позорище. Марш в свой угол, и чтоб я тебя так просто в доме больше не видел. И только посмей пререкаться с прислугой. Девушек в этом доме принято уважать. Ясно тебе?

— Вполне.

Управляющий покачал головой, а меня повели дальше — сквозь коридор до широких резных дверей одной из комнат. Я застыл перед ними, горничная вздохнула с видимым осуждением, коснулась рукой саламандры, которая обвила ручки двери. Волшебная ящерица соскользнула на правое дверное полотно, свилась в колечко, стала напоминать всего лишь нашлепку из дерева. Живой замок, а не ящерица, ни приручить, ни запугать ее невозможно. Сожжёт в пыль пальцы любого вора, который рискнёт нанести прикосновение этим дверям.

Комната изобилует баснословно дорогими вещами, резная тяжёлая мебель, инкрустирована рогом оленя, кажется даже, что это рог настоящего единорога. Темное дерево стен перемежается удивительно тонким узором из белых пластин перламутра, даже не представляю, с какой глубины подняли такие огромные раковины. Портьеры спадают к полу под тяжестью вплетенных в них золотых нитей, вышивки драгоценными камнями, фигурок, выточенных из кости.

Но больше всего удивляет даже не это, а узкие стрельчатые окна. Они производят странное впечатление, будто бы мы находимся в крепости. Впрочем это действительно так. Вот только не в крепости, а в логове вампира. Быть может, одного из последних.

Я вздрогнул и резко поднял голову к потолку. Ведь каждому живому известно, вампиры так просто не вынашивают своих сыновей. Вместо этого зародыш зреет в крохотной колыбели, плетеной из тонких нитей. Почти как бабочка, вампир же тоже крылат. Да и женщины их сохраняют свои талии тонкими, ни на день не портят фигуру необходимостью вынашивать малышей в себе. Нет, потолок чист, у Оскара есть только Анджел, не завела эта пара нового выводка. Пока не завела. Я сглотнул от перспективы потерять весь наш мир.

— Где я стану жить? — мне отчего-то представилось, будто бы я буду вынужден ночевать на коврике у их постели.

— Вон та дверь в углу ведет в твой закуток.

Я прошел следом за девушкой, та открыла передо мной невысокую резную дверцу. Не знай я, что там есть комната, решил бы, что это просто небольшой шкаф. Внутри темно и прохладно, по полу немного сквозит. Пахнет свежестью и цветами.

Горничная бросила внутрь комнаты светящуюся улитку, та прокатилась панцирем по полу, долетела до стены и зажглась. Теперь к ней лучше не подходит близко, чтобы не укусила. Ведь светятся эти улитки только пока злятся, чтобы отогнать хищника от себя. Лучше бы поставить клеточку на комод, да тихонечко постучать ею о поверхность. Я имел такую же точно улитку раньше, в кампусе при академии. Дорогущая, помню, как радовался, когда покупал. Потом долго берег, протирал панцирь.

Я огляделся. Комната оказалась довольно большой. Кровать у стены гнется под весом матраса, белье совсем белое, накрахмаленное, видно, что чистое. Лапы у кровати кривые, немного согнутые, похожи на львиные. Никогда я не смог бы позволить себе такой мягкой и высокой кровати, пока бы не доучился, не получил звание корнера. И оставалось-то всего ничего — пара лет.

Комод сверкает пузатыми боками, подозреваю, в нем ничего нет, но выглядит он солидно. В углу комнаты к стене приделан небольшой умывальник. Крохотное привидение моли сидит на краю чаши и всасывает в себя звуки падающих капель. Должно быть, чтоб этот звук не побеспокоил хозяев, которые станут спать за стеной.

Окна в комнате, конечно, нет, да и потолок низкий. И все одно, странно ощущать себя посреди апартаментов, которые мне никогда не были по средствам. Быть здесь и наверняка знать, что я ничтожество, глупец, идиот, который посмел рискнуть и не смог ничего, только лишь потерял.

— В верхнем ящике найдешь кружку и приспособления для ухода за собой. Ты должен быть опрятным всегда. Мойся чисто, в особенности то, что пониже талии.

— Что? — устало спросил я.

— Ты — гаремник, неужели еще не запомнил?

— Кажется, да.

Я подошел к постели, сел на ее край, матрас подо мной сразу прогнулся. Мягкий, что облако. Я таких и не видел никогда. Знать бы, как долго предстоит мне им наслаждаться. Когда и который из двух вампиров придет и высосет меня?

Живот чуть заурчал, есть хочется просто немилосердно, почти невыносимо.

— Даже не заикайся. Как госпожа решит, так и поешь, меня спрашивать бесполезно.

— Да, я понял.

— Одежду принесу потом, ну, на первое время. А там, как госпожа решит. Может, тебе одежда-то и не понадобится.

— Да, я понял. Жаркое не одевают.

— Чего ты понял? Полотенце, говорю, отдавай. Ночная ваза там, в шкафу. Из угла своего чтоб не смел носа показать, пока не попросят.

— Пусть сначала принесут вещи.

— Хорошо. Раз ты так настаиваешь, я передам о твоём поведении госпоже. Дерзит, хамит, чуть не дерется со мной. Пусть тебя выпорют. Пусть! А может, управляющий и другое наказание тебе подберет, чтоб уж точно запомнилось и шкуру не изодрать.

— Хорошо.

— Отдыхай, пока тебе можно.

Девушка фыркнула и вышла. Я остался наедине с самим собой. Улитка лежит в углу комнаты, от её жёлтого свечения становится очень уютно. Вот только страх, по-прежнему, накатывает волнами, бередит душу. Что делать — не знаю, к чему себя готовить, тем более. Вдруг все беды последних дней будто бы навалились на мои плечи непосильным грузом. Я рухнул на постель, зарылся носом в чистую простыню и уснул. Или это был обморок, который перешел в сон? Очнулся от женского голоса и не сразу даже понял, где нахожусь.

Глава 24

Светлана Ивановна

То, что в комнату так просто будет не войти, я поняла быстро. Обе дверные ручки перетянуты непонятной загогулиной. Как она здесь очутилась — остается загадкой. И совершенно не понятно, как ее разгибать, я честно попыталась отковырять эту змейку пальцами и ничего у меня не вышло, только ноготь сломала. Внизу гости ждут, там за дверью невольник. Остается об эту дверь разве что головой постучаться!

— Да что же это такое!

Я с силой толкнула ручку, попыталась сдвинуть ее в сторону от себя. Может, там есть тайный замок, ну или попросту в стене есть задвижка? Как бы не так! Но ведь раньше-то я эту дверь уже открывала и было все хорошо! Или не эту? Могла я ошибиться покоями? Я заозиралась, нет, вроде бы дверь все же та. Ну да, именно сюда я вчера и заходила. Вот почему всегда так, стоит поторопиться — то ключ застрянет в замке, то молнию заклинит на сапоге, а то как сейчас!