Ольга Пашнина - Ангел, нечисть и другие неприятности (СИ)

— Ник, проследи, чтобы нас никто не слышал, — скомандовала я другу, который прятался на чьем-то балконе.

— Уже, — откликнулся купидон.

— Так все-таки? — Я вернулась к повреждениям Милы. — Что это?

— Ты никогда не видела, как забирают крылья? — грустно спросила она.

Я в ответ лишь покачала головой.

Мила повернулась и с крыши едва не упала уже я. На спине, там, где у меня начинались крылья, были два обрубка, не до конца еще заживших. Все доводы о том, что Крапов прав, что нельзя допустить ее смерти смело диким страхом. Крылья — часть тела ангела, как руки, ноги… и вот так отрезать… только теперь я начинала понимать, от чего меня спасал Князь.

И да, если бы мне пришлось пройти через эту процедуру, я тоже могла оказаться на подобной крыше.

— Сопротивлялась, — вздохнула Мила.

— Я бы тоже сопротивлялась.

Мы молчали. Рассвет уже брезжил над городом, освещая крыши высоток.

— Я не знаю, что сказать, — наконец произнесла я. — Я должна тебя уговаривать, но не могу придумать аргументов, из-за которых бы ты передумала.

— Вот и я не вижу во всем этом смысла, — отозвалась Мила. — Но прыгать страшно. Может, ты посидишь тут, пока я с духом соберусь?

Я медленно кивнула. Как же не хотелось, чтобы Мила прыгала… нет, не из-за мифической угрозы всему человечеству, в это я верила… слабо верила. Скорее из-за несправедливости, постигшей эту девушку. Юрий будет радоваться тому, что все по закону, что те, кто не достоин носить крылья, их лишились. А Мила… Мила своей смертью принесет покой лишь себе.

В сущности, что она сделала-то?! Полюбила человека. Стала счастливой. Принесла счастье ему. Казалось бы, все так хорошо, ангел несет свет, любовь и далее по списку. Ан, нет, нашей добродетели приспичило ее подвергнуть пытке и загнать на крышу, парня убить, наверняка еще и разрушив его семью — сестра там, кажись, была.

Кому лучше-то, спрашивается? А еще меня заслали, будто я способна исправить все их ошибки парой ласковых слов. Да зачем это разделение на добро и зло, когда они особенно не отличаются?!

— Знаешь, — задумчиво сказала я, — ты права в своем желании умереть и быть как можно дальше от всего этого. Но я тебя понять не могу.

Мила удивленно на меня посмотрела.

— Я не ангел, дорогая. Я — нечто среднее между ангелом, демоном и человеком. И прежде всего я борюсь за жизнь как таковую, а не за победу добра над злом или всеобщее процветание в перспективе. И я ненавижу, когда обстоятельства складываются так, как у тебя. Можно… можно прыгнуть — и все, ничего не будет. Все кончится. Юрий будет орать, Крапов посмеется, Князь… Князь еще чего-нибудь придумает. И потом появятся новые ангелы. Которые влюбятся в людей, в демонов. И все они будут страдать. Может, стоит жить хотя бы назло? Это хороший стимул.

— Ты действительно не ангел, — растерянно рассмеялась Мила. — Ты мстить предлагаешь?

— Я этого не говорила. Но… подумала. Слушай, я вижу: это не нормально. Это жестоко, страшно и такие действия ничем не отличаются от действий демонов. Хотя последние дали мне поводы для сомнений. Можно сдаться на их милость, а можно попробовать что-то изменить. Если тебе плевать на себя, подумай о других: не зря же ты была ангелом.

— А тебе-то это зачем? — спросила Мила.

— Ни одна сторона не дала мне того, что нужно. Люди боялись. Демоны ненавидели. Ангелы… с ними все сложно, я даже не хочу разбираться. Поверь, все проблемы видно тому, кто от них пострадал. Ты и сама это знаешь.

— Я не смогу противостоять Юрию. И жить с людьми не смогу.

— Мы придумаем что-нибудь! Мила! Я живу с людьми, я не могу вернуться на землю из-за одного наглого, самонадеянного и дурного, но жутко симпатичного демона. А у него есть чокнутая сестричка, которая постоянно влипает в разные истории. Ник — ты его знаешь? — любит Бусинку — адскую гончую, переделанную из йоркширского терьера! Я могу дать тебе работу у Крапова, мы можем сражаться с нечистью и… вместе подумаем, как доказать ангелам, демонам и людям то, в чем сами уверены. Что без единства никогда не будет мира. Ты же борец, я вижу.

Мила покачала головой, невидящим взглядом смотря на горизонт.

Она сильная. Короткая стрижка и осанка говорят об этом. Да и слабые не кончают жизнь самоубийством. Для этого — уж я-то навидалась — должна быть особая, странная и неправильная, но все же сила.

А еще дружба требует куда больше сил, нежели любовь. Те чувства, которые не обусловлены физиологией, не перемежаются с инстинктами, требуют гораздо больших усилий. И если Мила была способна возрождать дружбу, если она покровительствовала этому чувству, то она была одним из самых сильных ангелов.

“А сильные, как правило, погибают из-за любви”, - грустно возвестил Ник у меня в голове.

— Оп-па! — Купидон вылетел из укрытия и завис перед нами. — А я знаю, что надо делать! Если вы согласитесь, мы… мы отомстим со всей полнотой, повеселимся и вообще — наше имя увековечат на… на… ну вот хотя бы на пачке с чипсами!

Он достал коробочку “Принглз” и аппетитно захрустел. Поскольку я не завтракала, мне пришлось проглотить слюну. Отбирать у Ника его лакомство — дело не только бесполезное, но и опасное.

— Метнись за шоколадкой, а? — попросила я друга. — Есть охота. А лучше в “Макдональдс” слетай, курочки принеси.

— Дурная? Как ты себе это представляешь?!

— Ну, попроси Крапова! Или Юрия! Скажи, что без двух пакетов из Макдональдса мы отказываемся слезать и собираемся падать вниз! Обе и бомбочкой!

— А ты план то слушать будешь? — спросил Ник.

— Буду. Когда поем.

С радостным улюлюканием купидон ринулся вниз. А по губам Милы скользнула легкая усмешка.

— М-м-м, вкусно! — пробурчала Мила, откусывая от сэндвича огромный кусок. — Никогда не пробовала этой штуки!

— Плюс в том, что ты ангел: можешь есть дрянь тоннами, — согласилась я. — Ласты не склеишь, язву не заработаешь. Красота!

— А, — Мила вдруг испуганно на меня уставилась, — я же уже не ангел?

— Разок можно, — фыркнула я и запустила руку в пакет с картошкой. — Считай, отмечаем твое вступление в новую интересную жизнь. Ник, отсосись от моего кофе, я хочу пить!

Возмущенный купидон обиженно поставил стакан на место. С кофе его перло. Так, что говорил он быстро-быстро и носился вокруг, как пушистая модель истребителя.

— Выкладывай, — когда голод более-менее был утолен, сказала я.

Мила еще доедала картошку, а я уже принялась за мороженое и едва не мурлыкала от божественного сочетания пломбира с карамелью. Хорошо, что Юрий не видит. Он, с присущим ему пафосом, отвергал сам факт получения наслаждения от еды. Да что там… получение наслаждение от чего либо вызывало в этом архангеле неконтролируемую потерю пернатости и едва ли не трясучку.

А потому мне очень интересно было, что придумает Ник.

— В общем, я поговорил с Князем… — начал друг и я едва не грохнулась с крыши.

— Что?! Зачем?! Мы на него обиделись!

— Это ты на него обиделась, — философски фыркнул Ник. — А я ради общего дела это… навел дипломатию, вот. Он пообещал меня защитить!

— Что-то меня уже пугает твой план, — с сомнением сказала я и покосилась на Милу.

Та изумленно таращилась на купидона. Да уж, таких ребят она еще не видела, наверное. Мы с Ником оба ненормальные. Потому и дружим.

— Все будет пучком! — Ник летал вокруг, возбужденно тараща глазки.

Вот нельзя ему кофе, нельзя!

— Помнишь, я тебе сказал, что сильные погибают из-за любви?

— Помню, и?

— Юрий — очень сильный!

— Ты предлагаешь мне влюбиться в Юрия? Извини, но мне не хочется что-то.

— Да нет, — нетерпеливо отмахнулся Ник. — Вер, не тормози. Ты когда сытая, жутко тупишь. Смотри, план такой. Мила сейчас слезает, извиняется перед всеми и говорит, что будет жить на земле и строить свое счастье.

Мила хотела было возразить, но Ник строго зыркнул на бывшего ангела, и та заткнулась.

— Все счастливы, все поздравляют Милу. Ты же знаешь Юрия, он обязательно подскочит со своими наставлениями, правильно?

Что верно, то верно. Этот товарищ без нотаций не может. Мне вспомнился первый разговор с ним…

— Вера, пожалуйста, успокойся. — Юрий садится на корточки возле меня.

Чувствуя, как сжимаются кулаки, как я готова броситься на архангела, я поднимаю глаза:

— Я думала, это конец! Я устала! Какое право вы имели снова заставлять меня жить?! Я сделала все, что должна была! Ни одна охотница через это не проходила! Стас заперт навсегда! Я! Хочу! Сдохнуть!

— Сейчас — несомненно, — его голос, спокойный и мягкий вызывает во мне бурю ярости. — В тебе есть потенциал. Ты можешь нести добро. Все решено давным-давно. Прими свою новую сущность, Вера, постарайся ей соответствовать. Удачи тебе, новый ангел.