Под сенью Великого Леса (СИ) - Локхарт Лисс

Рыжий маг поднял в знак примирения обе руки, но какую бы мину он ни строил, Джуди ни на йоту ему не поверила. Она много книг читала и хорошо знала она такие ловушки на простаков.

— Послушайте, у меня есть определенный приказ: доставить вас к Ворлаку живыми. Выбора тут нет. Вы либо пойдете сами, либо мы заставим вас силой.

— Ха! — воинственно воскликнула Дианта. — Тогда старайтесь: просто мы вам не дадимся! Ешь слизней!

Она подняла клинок, с которым прошла через битву за Эйланис, и сделала шаг вперед, закрывая могучими крыльями Джуди и Мелвина. Рыжий маг нахмурился.

— Относительно тебя, грифонша, приказа не было. Ты уж точно Ворлаку не нужна.

— Тогда вам придется пройти через мой труп, чтобы забрать моих друзей, — запальчиво ответила Дианта.

Рыжий маг махнул рукой, и сразу десяток стрел устремились в Дианту. Мелвин и Джуди за время их разговора не спали, а успели стянуть с себя сильвийские накидки и теперь укрыли за ними Дианту, как за барьером.

— Что вы делаете? — возмутилась та. — Я хочу его подлые глаза!

— Надеюсь, ты хочешь просто в них заглянуть… — пробормотал Мелвин. — Джуди, есть идеи?

— Ровным счетом никаких. Мы в ловушке. А они нас измором берут, думают, мы поймем, что стрелы у них не заканчиваются и что они готовы стоять так вечно, и сдадимся.

— Проклятие, — выругался Мелвин. — Тогда просто знайте, что вы были чертовски классными друзьями. Видят великие духи, несмотря на все наши споры и разногласия, вы — лучшие люди, с которыми мне довелось иметь дело.

— А сам вечно ругался на мелодраму, — проворчала Джуди. — Ты всегда будешь мне другом. Сначала и навечно. Дианта, ты готова?

— Я сгораю от нетерпения! — заявила грифонша.

— Тогда насчет три опускаем накидки и быстро набрасываем их на себя. Я уже создала перед тобой щит, но он не слишком надежный, и надолго его не хватит.

— Мне достаточно, чтобы отправить мерзавца на тот свет.

— Раз… два… три!

Джуди с Мелвином молниеносно набросили на себя сильвийские накидки. Джуди привычным жестом направила руку на врагов, указывая призрачным волкам цель, и три грациозных создания одно за другим выплыли из ее медальона. Мелвин с деловым видом извлек из-за пазухи непримечательную палочку и стукнул одной ее стороной об ладонь. Через миг в его руках лежал деревянный посох со светящимся набалдашником.

Рыжий маг осознал, что Избранные не намерены сдаваться, и наконец отдал приказ своим людям прекратить стрельбу. Адепты перегруппировались и бросились в атаку, а Мелвин выставил посох, готовясь ее встречать.

Но делать этого не пришлось.

Между адептами и Избранными промелькнула серебристая стрела, стремительная и неуловимая. Она выбила из рук адептов в первых рядах оружие и на миг остановилась, оказавшись Фалионом. Фалион подмигнул Избранным и вновь превратился в неудержимый поток ветра и силы, за которым невозможно было уследить. Джуди поняла: как бы ни были хороши адепты Мердила, против этой холодно направленной ярости им не выстоять. Некоторые из них сами побросали оружие и бросились наутек, другим повезло меньше, и они пали под ударами смертоносного клинка Следопыта. Рыжий маг, надо отдать ему должное, попытался противостоять вихрю, но от неожиданности замешкался и не сумел. Фалион материализовался за его спиной и занес меч в тот самый момент, когда маг спешно исчез во вспышке фиолетового огня.

— Ушел, зараза, — процедил сквозь зубы Фалион и опустил меч. — Все целы? Дырок на себе не насчитали?

— Все в порядке, — отчитался Мелвин. — Какое облегчение, что ты выжил!

— Самое большое облегчение, что Великий Лес пока жив, — отрезал Фалион. — Где остальные Избранные?

— Мы точно не знаем, — ответила Джуди. — Похоже, они все остались в Эйланисе. Не уверена даже, что все они до сих пор живы… Ворлак послал за нами, но Дианта была ему не нужна. Мы не знаем, почему.

— В случае со мной это вполне объяснимо, — сказал Мелвин. — Я ученик Дерка. Подразумевается, что я знаю о нем все: его прошлое и настоящее, сильные и слабые стороны. Вот только ничего они от меня не получат!

— Успокойся, — осадил его Фалион. — Ты же пока не у Ворлака. Но непременно окажешься, если будешь так кричать. У вас есть план?

Избранные и Фалион поторопились убраться с места стычки, и по дороге к Сверкающему Дому Мелвин изложил план. Фалион нахмурился, покачал головой и пожал плечами.

— Понимаю, что план фиговый, — согласился Мелвин. — Но только что нам остается?

— Ты прав, я ничего и не говорю. Просто просчитываю риски, которые сопряжены с этой затеей. Ничего, справимся как-нибудь. По крайней мере, я больше не один, и вы тоже не одни.

Некоторое время беглецы шагали в молчании, пока Джуди не поинтересовалась судьбой Фалиандра. Фалион помрачнел и опустил глаза.

— Он… он не дожил до конца битвы. Точнее, он стал вестником ее конца.

Джуди, Мелвин и Дианта обменялись взглядами.

— Когда Темная Сущность пробудилась, отец уже был тяжело ранен в бою, — рассказал Фалион. — Он дрался с Ворлаком, а из стычки с ним выйти живым, сами понимаете, почти невозможно. Пробуждение Темной Сущности ослабило его, выбило из колеи, он стал более рассеянным и пропустил несколько точных ударов Ворлака. Тогда Ворлак втащил тело отца на сцену на Фестивальной площади и пронзил насквозь его сердце на глазах у десятков сильвов. Стоит ли говорить, что после этого бойцы совсем лишились надежды.

Фалион тяжело вздохнул и невидящим взглядом уставился в ночь.

— Я был неподалеку, но спасти отца не успел. Даже поговорить с ним на прощание не смог, а мы перед битвой разошлись далеко не лучшими друзьями. Много споров возникло насчет защиты Эйланиса… — Фалион взмахнул рукой, точно пытаясь распрощаться с прошлым. — Увы, так всегда и бывает. Скажешь слова, о которых тут же пожалеешь, и уже никогда не сможешь попросить за них прощения. Я попытался сделать все, что мог, но с гибелью отца Ворлак уже победил. Многие сильвы сдавались почти без боя, другие пришли в такую ярость, что перед смертью многих адептов положили. Пока Великий Лес жив, он всегда будет помнить этих героев.

Джуди задумчиво кивнула. Мысли ее вертелись вокруг родителей, отправленных в дом Скаэля Хаскеля вместе с семьей Элоизы. Живы ли они? Все ли в порядке? Суждено ли им теперь хоть когда-нибудь встретиться? Слова Фалиона заставили ее задуматься, сколь многое она не обсудила со своими родителями. У нее было столько лет для разговоров с ними, а она начала ценить это время только тогда, когда оно безвозвратно ушло.

— Как же ты спасся? — поинтересовался Мелвин.

— Счастливый случай. Я уже понимал, что битва проиграна, и все, что я могу сделать — это сбежать из Эйланиса, собрать силы и ударить по Ворлаку снова. Бесполезные жертвы Великому Лесу сейчас не нужны. Я бы непременно попался Ворлаку, но тут на него набросился призрачный волк. Ворлак быстро сразил его, ведь волк, хоть и здорово кусался, был всего лишь наваждением. Тем не менее, он отвлекся, и это подарило мне драгоценные секунды на спасение. Жаль, я не знаю, кто создавал этих волков. Этот человек спас мне жизнь.

Джуди смущенно улыбнулась. Мелвин открыл рот, чтобы наябедничать, но Джуди ткнула его локтем в бок и незаметно покачала головой. Мол, нет, не нужно. Пускай это останется моей маленькой тайной. Мелвин удивился, но болтать лишнего не стал. Джуди сама не знала, почему ей так важно сохранить это в секрете, но была ему благодарна.

*

Чароит давно потерял счет часам и минутам. Вокруг бушевала скверна, ночь дьявольски плясала в свете трех лун, а мир трещал по швам, но ему все было равнодушно. Здесь, в ловушке на дракона, он стал узником собственной слабости и беспомощности. Даже поднять руку или моргнуть — и то был большой труд. Чароиту не хотелось есть или спать. В основном он сидел и безразлично глядел перед собой, не замечая погибающего мира, а только пустоту в собственном сердце.

Кларисса и Ворлак обманули его и растоптали. От смелого дракона с человеческим сердцем не осталось ничего: ни дракона, ни человека, лишь жалкое подобие живого существа, которое час за часом с трудом влачит бесполезное существование. Чароит уже не помнил имен друзей и родных, имя Агилара Хамди не вызывало отклика в его сердце, он не чувствовал боли, только огромную тяжесть горечи и утраты. Только слово «Меличента», что бы оно ни значило, все еще хоть немного, но трогало павшего дракона. Это имя было похоже на красивый цветок, на легкую песню ветерка, на солнечный лучик и на запах во время грозы. С каждым вдохом Чароит все хуже понимал, что такого кроется за словом «Меличента», но все равно улавливал отголоски былых чувств. Только это и поддерживало в нем жизнь.