Ванёк-дурак. Поэма (СИ) - Кривцов Юрий

Что, поставить? Али нет?»«Нет, не надо, встану в ряд.Будь ты проклят, супостат».Федя ногу приподнял,Поп вприпрыжку поскакал.И, как каторжник, ругаясь,Стал со всеми в ряд, шатаясь.«Все, царь батюшка, на месте.Сосчитал. Да, ровно двести.Что прикажешь приступить,Этим свиньям рыла бить?»«Да, Федюша, приступай.Сделай милость, начинай».Федя всех гостей собрал,После рассортировал,Чарку водки пригубилИ к работе приступил.Первых, тех кто постарее,Поплюгавей, послабее,Чтоб не тратить лишних сил,Щелбанами уложил.Тех же, кто поздоровее,Посолидней, пожирнее,Бил железным кулакомИли красным сапогом.И с удара одногоВсе валились у него.Вот, к примеру, князь Ямской,На него глядит с тоской,Рожу скорчил бородачХоть реви, а хочешь – плачь.Будто свет ему не мил,Жалко, жалко нету сил.Только труд его напрасен,Федя страшен и ужасен.Федю этим не проймешь,Он колючий, словно еж.Ни креста на нем, ни верыТолько злость кипит без меры.И под шепот: «Боже мой»Он Ямского пнул ногой.Тот тихонько закряхтел,Метров на пять отлетел.Головой о стенку шмяк,Ухнул, охнул и обмяк.За Ямским стоял Егор.Родом князь, по жизни вор.Хитрый, словно старый кот.В остальном большой урод.Федя только замахнулся,А Егор уже загнулсяИ лежит, как неживой,Слабо дергая ногой.Ждет: «Быть может пронесет?»Но напрасно, в общем ждет.Федя князя поднимает,Балаболом обзывает.Грубо за грудки беретИ по морде звонко бьет.Тот визжит, собакой лаетИ в окошко вылетает.Смело, радостно, легко,Благо, что не высоко.Мишка Шуйский, вот чудак,Был на выдумки мастак.Чан чугунный нацепилИ под шапкой утаил.Федя сверху его бьет,Мишка корчится, орет,На пол – плюх и затаился,Бездыханным притворился.Только Федя был не глух,У него отличный слух.Ноту соль от ля-мажораОтличит без разговора.Да еще в кармане онНосит точный камертон.Федя Мишку приподнялШапку с головы сорвал.Чан заметив, зло скривилсяГрубой бранью разразился:«Ах, гаденыш, ах пострел,Провести меня хотел.Шуйский кисло улыбнулся.Федя снова размахнулся,И промолвив: «Спи, дурак». –Опустил на чан кулак.Да, осталось от беднягиЧан, да две ноги – коряги.Ну, тут занялась потеха.У царя живот от смехаТак свело, что он свалилсяИ под лавку закатился.И весь вечер там лежал,Всё как сивый мерин ржал.И царица посмеялась,Посвистела, поругалась.В общем, душу отвела,Опосля к себе ушла.А героев состязанья,Кои были без сознанья,Всех в телеги погрузилиИ в больницу спровадили.В общем, всё прошло отличноИ прилично. Как обычно,Дивный коврик расписнойВновь остался в кладовой.На дороге пыльной марш –Едет царский экипаж.Две кареты в аккуратИ десятка два солдат.Лыков, знамо, был невеселСам себя чуть не повесил.Вот язык, ядрёна вошь,Так пропал бы не за грош.Рядом с Лыковым сопел,Чертыхался и кряхтелГлупый старый дуралей,Отец Никон – архиерей.Мучила попа мигрень,Вместо носа пелеменьФедя архиерею справил,И царь батюшка прибавил,Беспардонно о хребетРазломал свой табурет.Опосля в сердцах велел,Чтоб за Лыковым смотрел.Думал поп, что, чай, придёт,Так страдать и их черёд.И зато молился богу,И крестился понемногу.Лыков вдруг чихнул, ругнулся,Архиерею улыбнулся,Выглянул в окно. Светало.Кликнул бравого капрала,И велел тому потомОтыскать Иванов дом.Только солнышко взошло,Экипаж вошёл в село.Дом нашли, Ивана тоже.Лыков думал: «Ну и рожа.Сизый нос, беззубый рот.Сразу видно идиот».И откуда у такогоЗолотишко, право слово?Ладно, скажет, хоть и пьян.«Будь здоров, холоп Иван.Вот к тебе приехал яИздалека, от царя.Тот узнать меня велел,Как ты, смерд, разбогател?Где взял злато, серебро,Ну и прочее добро?В общем, Ваня, не дуриДа всю правду говори».Лыков Ваньке улыбнулся,А дурак в ответ ругнулся,Вошь из бороды достал,Шишь приезжим показал.Тут и архиерей запел:«Что ж ты, Ваня, оробел?Коли есть грешок, покайсяИ тотчас во всём сознайся.Царь наш добрый, он простит.Пожурит и наградит.Выдаст коврик расписнойИ на водку золотой.Но смотри, что утаишь,Вмиг на дыбу загремишь.Кости все тебе сломают,Волоса пообрывают,В рот, Ванюш, свинца нальют.И как водится, прибьют».Ванька ухо почесал,Вытер сопли и сказал:«Будет, дедушки, стращать,Мне на вас с царём плевать.