Русская басня - Николай Леонидович Степанов

              Сбылось желание Кащея,

              Что тысячу он докопил;

Однако же Кащей все недоволен был.

«Нет, тысячу еще; а ту когда достану,

Я, право, более желать уже не стану».

Увидим. Тысячу и эту он достал,

              Однако слова не сдержал

              И тысячу еще желает;

Но уж последнюю, в том точно уверяет.

              Теперь он правду говорил:

Сегодни тысячу и эту докопил,

А завтре умер он; и все его именье

Досталося по нем другим на расточенье.

                     Когда б кащей иной.

              Доход приумножая свой,

              Еще сегодни догадался

              И пользоваться им старался!

ПАУК И МУХИ

                «Постой,— Паук сказал,—

         Я чаю, я нашел причину,

Зачем еще большой я мухи не поймал,

А попадается все мелочь; дай раскину

                     Пошире паутину,

Авось-либо тогда поймаю и больших».

             Раскинув, нажидает их;

                     Все мелочь попадает:

             Большая муха налетит —

Прорвется и сама, и паутину мчит.

             А это и с людьми бывает,

                     Что маленьким, куда

                     Ни обернись, беда.

Вор, например, большой, хоть в краже попадется,

             Выходит прав из-под суда,

        А маленький наказан остается.

ПРИВЯЗАННАЯ СОБАКА

             В неволе неутешно быть;

                           Как не стараться

                    Свободу получить?

Да надобно за все подумав приниматься,

Чтобы беды большой от малой не нажить.

Собака привязи избавиться хотела

             И привязь стала было рвать;

Не рвется привязь; грызть ее — и переела.

             Но тою ж привязью опять,

Которой связанны концы короче стали,

Короче прежнего собаку привязали.

ДРУЗЬЯ

Давно я знал, и вновь опять я научился,

Чтоб другом никого, не испытав, не звать.

Случилось мужику чрез лед переезжать,

И воз его сквозь лед, к несчастью, провалился.

           Мужик метаться и кричать:

«Ой! батюшки, тону! тону! ой! помогите!»

           «Робята, что же вы стоите?

Поможемте»,— один другому говорил,

Кто вместе с мужиком в одном обозе был.

           «Поможем»,— каждый подтвердил.

Но к возу между тем никто не подходил.

А должно знать, что все одной деревни были,

           Друзьями меж собою слыли,

Не раз за братское здоровье вместе пили;

           А сверх того, между собой,

Для утверждения их дружбы круговой

           Крестами даже поменялись.

           Друг друга братом всяк зовет,

           А братний воз ко дну идет.

По счастью мужика, сторонние сбежались

           И вытащили воз на лед.

ЗЕЛЕНЫЙ ОСЕЛ

             Какой-то с умысла дурак,

Взяв одного осла, его раскрасил так,

Что стан зеленый дал, а ноги голубые.

Повел осла казать по улицам дурак;

             И старики и молодые,

                    И малый и большой,

Где ни взялись, кричат: «Ахти! осел какой!

Сам зелен весь, как чиж, а ноги голубые!

      О чем слыхóм доселе не слыхать!

Нет,— город весь кричит,— нет, чудеса такие

             Достойно вечности предать,

             Чтоб даже внуки наши знали,

Какие редкости в наш славный век бывали».

По улицам смотреть зеленого осла

             Кипит народу без числа;

      А по домам окошки откупают,

                    На кровли вылезают,

             Леса, подмостки подставляют:

Всем видеть хочется осла, когда пойдет,

А всем идти с ослом дороги столько нет;

И давка круг осла сказать нельзя какая:

             Друг друга всяк толкает, жмет,

С боков, и спереди, и сзади забегая.

Что ж? Два дни первые гонялся за ослом

Без памяти народ в каретах и пешком.

Больные про болезнь свою позабывали,

Когда зеленого осла им вспоминали;

И няньки с мамками, робят чтоб укачать,

             Кота уж полно припевать,—

Осла зеленого робятам припевали.

На третий день осла по улицам ведут;

Смотреть осла уже и с места не встают,

И сколько все об нем сперва ни говорили,

             Теперь совсем об нем забыли.

             Какую глупость ни затей,

Как скоро лишь нова, чернь без ума от ней

             Напрасно стал бы кто стараться

             Глупцов на разум наводить,—

             Ему же будут насмехаться.

А лучше времени глупцов препоручить,

             Чтобы на путь прямой попали;

Хоть сколько бы они противиться ни стали,

             Оно умеет их учить.

СОЛОВЕЙ И ЧИЖ

                           Был дом,

                   Где под окном

            И чиж и соловей висели

                           И пели.

Лишь только соловей, бывало, запоет,

Сын маленький отцу проходу не дает.

Все птичку показать к нему он приступает,

      Которая так хорошо поет.

Отец, обеих сняв, мальчишке подает.

            «Ну, говорит, узнай, мой свет,

Которая тебя так много забавляет?»

Тотчас на чижика мальчишка указал:

            «Вот, батюшка, она»,— сказал,

И всячески чижа мальчишка выхваляет:

«Какие перушки! Куды как он пригож!

Затем ведь у него и голос так хорош!»

            Вот как мальчишка рассуждает.

            Да полно, и в житействе тож

О людях многие по виду заключают:

     Кто наряжен богато и пригож,

            Того и умным почитают.

ЛОШАДЬ С ВОЗОМ

Когда