Саша Черный - Собрание сочинений. Т. 1

ПСКОВСКАЯ КОЛОТОВКА*

Завернувши рыбьи костиВ нежно-розовую ткань,Приплелась на елку в гости,Улыбаясь, как тарань.

Изогнула зад корытомК стрелке белого чулкаИ кокетливо копытомПодпустила всем жука.

И мгновенно так запахлоШипром, псом et cetera [25],Что на стенке вдруг зачахлоЭлектрическое бра…

Как колтун, торчали кудри,Шейка гнулась, как змея,—И паркет был бел от пудрыНа аршин вокруг нея!

Вмиг с апломбом плоской уткиНагло всем закрыла рты:Сплетни, вздор, тупые шутки,Водопады клеветы…

Предрассудок… Воспитанье…Почему никто не могЭто чучело бараньеВзять за хвост и об порог?!

Грубость? Дерзость? Оскорбленье?Но ведь этот женский гнусОскорбил и мозг, и зренье,Обонянье, слух и вкус…

Ржавый стих мой злее шилаИ исполнен озорства:Ведь она мне отравилаМилый вечер Рождества!

Ведь Господь, хотя бы в праздник,Мог столкнуть меня с другой…Эх ты, жизнь, скупой лабазник,Хам угрюмый и нагой!

ЛИРИЧЕСКИЕ САТИРЫ*

ПОД СУРДИНКУ*

Хочу отдохнуть от сатиры…У лиры моейЕсть тихо-дрожащие, легкие звуки.Усталые руки На умные струны кладу,Пою и в такт головою киваю…

Хочу быть незлобным ягненком,Ребенком,Которого взрослые люди дразнили и злили, —А жизнь за чьи-то чужие грехиЛишила третьего блюда.

Васильевский остров прекрасен,Как жаба в манжетах.Отсюда, с балконца,Омытый потоками солнца,Он весел, и грязен, и ясен,Как старый маркер.

Над ним углубленная просиньЗовет, и поет, и дрожит…Задумчиво осень,Последние листья желтит.Срывает.Бросает под ноги людей на панель —А в сердце не молкнет свирель:Весна опять возвратится!

О зимняя спячка медведя,Сосущего пальчики лап!Твой девственный храпЖеланней лобзаний прекраснейшей леди.Как молью, изъеден я сплином…Посыпьте меня нафталином.Сложите в сундук и поставьте меня на чердак,Пока не наступит весна.

У МОРЯ*

Облаков жемчужный поясокПолукругом вьется над заливом.На горячий палевый песокМы легли в томлении ленивом.

Голый доктор, толстый и большой,Подставляет солнцу бок и спину.Принимаю вспыхнувшей душойДаже эту дикую картину.

Мы наги, как дети-дикари,Дикари, но в самом лучшем смысле.Подымайся, солнце, и гори,Растопляй кочующие мысли!

По морскому хрену, возле глаз,Лезет желтенькая божия коровка.Наблюдаю трудный перелазИ невольно восхищаюсь: ловко!

В небе тают белые клочки.Покраснела грудь от ласки солнца.Голый доктор смотрит сквозь очки.И в очках смеются два червонца.

— Доктор, друг! А не забросить намИ белье, и платье в сине море?Будем спины подставлять лучамИ дремать, как галки на заборе…

Доктор, друг… мне кажется, что яНикогда не нашивал одежды!Но коварный доктор — о змея —Разбивает все мои надежды:

— Фантазер! Уже в закатный часБудет холодно, и ветрено, и сыро.И при том фигуришки у нас:Вы — комар, а я — бочонок жира.

Но всего важнее, мой поэт,Что меня и вас посадят в каталажку.Я кивнул задумчиво в ответИ пошел напяливать рубашку.

ЭКЗАМЕН*

Из всех билетов вызубрив четыре,Со скомканной программою в руке,Неся в душе раскаяния гири,Я мрачно шел с учебником к реке.

Там у реки блондинка гимназисткаМои билеты выслушать должна.Ах, провалюсь! Ах, будет злая чистка!Но ведь отчасти и ее вина…

Зачем о ней я должен думать вечно?Зачем она близка мне каждый миг?Ведь это, наконец, бесчеловечно!Конечно, мне не до проклятых книг.

Ей хорошо: по всем — двенадцать баллов,А у меня лишь по закону пять.Ах, только гимназистки без скандаловЛюбовь с наукой могут совмещать!

Пришел. Навстречу грозный голос Любы:«Когда Лойола орден основал?»А я в ответ ее жестоко в губы,Жестоко в губы вдруг поцеловал.

«Не сметь! Нахал! Что сделал для наукиДекарт, Бэкон, Паскаль и Галилей?»А я в ответ ее смешные рукиРасцеловал от пальцев до локтей.

«Кого освободил Пипин Короткий?Ну, что ж? Молчишь! Не знаешь ни аза?»А я в ответ почтительно и кроткоПоцеловал лучистые глаза.

Так два часа экзамен продолжался.Я получил ужаснейший разнос!Но, расставаясь с ней, не удержалсяИ вновь поцеловал ее взасос.………………………………………Я на экзамене дрожал, как в лихорадке,И вытащил… второй билет! Спасен!Как я рубил! Спокойно, четко, гладко…Иван Кузьмич был страшно поражен.

Бегом с истории, ликующий и чванный,Летел мою любовь благодарить…В душе горел восторг благоуханный.Могу ли я экзамены хулить?

ИЗ ФИНЛЯНДИИ*

Я удрал из столицы на несколько днейВ царство сосен, озер и камней.

На площадке вагона два раза видал,Как студент свою даму лобзал.

Эта старая сцена сказала мне вмигБольше ста современнейших книг.

А в вагоне — соседка и мой vis-á-visОбъяснялись тихонько в любви.

Чтоб свое одинокое сердце отвлечь,Из портпледа я вытащил «Речь».

Вверх ногами я эту газету держал:Там в углу юнкер барышню жал!

         Был на Иматре. — Так надо.         Видел глупый водопад.         Постоял у водопада         И, озлясь, пошел назад.

         Мне сказала в пляске шумной         Сумасшедшая вода:         «Если ты больной, но умный —         Прыгай, миленький, сюда!»

         Извините. Очень надо…         Я приехал отдохнуть.         А за мной из водопада         Донеслось: «Когда-нибудь!»

Забыл на вокзале пенсне, сломал отельную лыжу.Купил финский нож — и вчера потерял.Брожу у лесов и вдвойне опять ненавижуТого, кто мое легковерие грубо украл.

Я в городе жаждал лесов, озер и покоя.Но в лесах снега глубоки, а галоши мелки.В отеле все те же комнаты, слуги, жаркое,И в окнах финского неба слепые белки.

Конечно, прекрасно молчание финнов и финок,И сосен, и финских лошадок, и неба, и скал,Но в городе я намолчался по горло, как инок,И здесь я бури и вольного ветра искал…

         Над нетронутым компотом         Я грущу за табль д’отом:         Все разъехались давно.

         Что мне делать — я не знаю.         Сплю, читаю, ем, гуляю —         Здесь — иль город: все равно.

ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ*