Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

Все!!! Оставалось только поглядеть, в какую именно физическую форму выльются затраченные калории…

Ждать пришлось недолго. С полчасика. Как раз хватило времени на то, чтобы подкатить к ближайшему костру и произвести с аборигенами срочной службы ритуальные обнюхивание и повиливание хвостом, выражавшиеся в вопросах, когда домой и откуда родом. После чего моментально нашлось по кружке чая-только-с-сахаром и по бутерброду с тушёнкой. Пожевали-попили, попутно выяснив, что сие расположение батареи целиком идея комбата-алкаша, с превеликого перепою ткнувшего наугад пальцем в карту, и зампотеха-пофигиста, которому было всё равно, что сносить и где стартовую площадку строить.

И вот тут-то появилось материальное воплощение комендантовской энергии. Натруженно рыча мотором, из-за поворота появилась ГТСка, из кабины которой вылез старший прапорщик. Со связными петлицами, но зато в крайне помятом состоянии – судя по кругам под глазами, подушку он последний раз обнимал денька эдак три назад. В кильватер к нему сразу пристроилось несколько бойцов с такими же петлицами и в примерно столь же понюханном состоянии. Прапор оглядел остатки линии, косо посмотрел на майора со свитой и тихо выматерился. После чего скупыми жестами принялся объяснять бойцам задачу. И понеслась!

Как человек, облазавший столько опор, что можно было далеко не один раз на Эйфелеву башню слазать, я просто не мог не оценить их работу. Двое без суеты, но шустро залезли на крайние столбы и поставили на них хомуты из нержавейки. А тем временем остальные размотали бухту стального троса и моментально прицепили к нему десятипарный кабель. Трос к хомутам, кабель к тросу и к проводам, лишние пары аккуратными бухточками про запас рядышком и ни одного лишнего движения! Сорок минут и все! Russian army – connecting people!!!

Пока бойцы сматывали и собирали своё барахлишко, прапор ещё раз осмотрел майоросвиту и, глядя куда-то в неведомые дали, произнёс яркий многоэтажный монолог, целиком набранный из четырёх чисто русских слов. Очень впечатлительно было – бойцы аж на время свои сборы остановили, вовсю наслаждаясь столь высоким ораторским искусством.

Приводить цитаты из этого монолога здесь не совсем уместно – вдруг дети читают? Но общий смысл примерно такой: если опустить все маты, то прапор свою речь очень красноречиво… промолчал. Сначала он помолчал про тупость некоторых из присутствующих, потом немного помолчал про рапорт, в котором он обязательно отметит все израсходованные материалы и очень обстоятельно промолчал о том, как его достали такими аварийными выездами. После чего опять-таки молча полез в кабину. ГТСка злобно рявкнула, развернувшись на месте, нагло обдала присутствующих снежными брызгами, и отчаянно чадя выхлопом, укатила за горизонт…

Спустя пару часов, проглотив оставленный обед и закусив уже готовым ужином, я снова готовился обнять подушку. И уже засыпая, где-то на той призрачной границе, что отделяет сон от яви, ещё раз пришла мысль о том что все явления имеют ещё и оборотную сторону. Вот и комендант со своими словесными буграми пригодился, а то мы бы там до морковкиного заговения полёвку крутили… Не всё ж ему народ под плинтус загонять…

И снилась мне тогда бескрайняя тундра, вся в ледяном панцире вечной мерзлоты, а по ней, нещадно хрустя сапогами, чеканил шаг наш комендант. И из глаз его могучими прожекторами лучилась его энергия, мгновенно растапливая вековые льды. И позади него была уже не тундра, а настоящий рай. Из земли лезли ананасы, с веток пальм свисали гроздья бананов и фиников, вовсю светило солнышко и птички пели. Майор со своей свитой обступил Морфея, который щедро наливал им из большой бочки чай-не-только-с-сахаром. Под соседним кустом жасмина часовой-монголоид вовсю пытался вскрыть кокос, нещадно лупя по нему прикладом автомата. Да и уставший старший прапорщик с букетом фиалок в петличке и кубком амброзии в руке молчал собравшимся в кружок бойцам лекцию о правилах хорошего тона…

Ляпота…

Дядя Ваня     Шутка

90-е годы, Южно-Таджикистанская археологическая экспедиция. Октябрь. Копали мы тогда городище Тахт-и-Сангин, которое находится буквально в точке слияния Вахша и Пянджа, образующих Амударью. Правый берег Аму – наш, левый – афганский. Причём с нашей стороны всё как положено: колючка, КСП,[100] дорога, по которой патрульные «шишиги» ездят. А у них – так, берег и берег, вдалеке кошары какие-то. И там, и там – горы. Это всё для рекогносцировки.

Сам я копал в тот момент шурф 2х2 метрах в пятистах ниже по Амударье от места основных работ. От шурфа до пограничной колючки – два десятка шагов. В подчинении у меня – двое рабочих, студентов из Питера. Отличные ребята, работящие, непьющие. И увлекались оба немножечко буддизмом. Головы брили, ходили в широких светлых штанах и босиком. Кто знает, в тех краях в октябре нормальная температура днём +35, да ещё и горы. Ну, а я – простой русский человек, носил кеды, «колониальные» шорты, нож на поясе (после лопаты – главное орудие археолога). Панама на голове, бородка. Экспозиция закончена.

Вы заметили, что в буржуйских боевиках вертолёт всегда появляется откуда-то снизу? Из-за горы, из-за домов, в общем, как бы выныривает. Так эффектнее, потому что неожиданно.

Копаем мы свой шурф, как вдруг с северной стороны выскакивает родной до боли «крокодил» в жёлто-коричневом камуфляже и спокойно летит вдоль Аму, немного забирая к горам. То есть по отношению к его курсу мы заметно ближе к афганской территории.

И тут в моих буддистов вселяется неожиданный кураж. То есть один начинает исполнять какой-то шаманский танец. Второй падает за отвал, хватает лопату и из её черенка начинает выцеливать вертолёт. А я стою и наблюдаю это дуракаваляние.

«Крокодил» в ответ «дружески» кивает и начинает заходить прямо на нас.

И только тогда я вижу на его пятнистой бочине отнюдь не красную звезду, а чёрно-зелёно-красный треугольник.

Афганец.

Со стороны, наверное, это смотрелось неплохо. Со страшным криком «Воздух, блядь!» я начал сталкивать студентов в шурф. Впрочем, вертолёт надменно отвернул и ушёл дальше на юг.

«А грифу кажется, что это ползут по скалам муравьи».

Мне потом объяснили, что по взаимному согласию афганские вертолёты, патрулируя границу, немного залетали на наш берег.

Пуштунского я не знаю, но могу точно перевести на русский то, что подумал афганский пилот: «Ты пошутил? Ну, и я пошутил».

Дежурная часть

Xai     Маляры

– Господа офицеры! Вынужден сообщить вам пренеприятнейшее известие!.. Нет, ревизора вы не дождётесь, нечего тут бельём своим грязным хвастать! А новость следующая. Проанализировав оперативную ситуацию в колонии (последнее место по Башкирии), главное управление пришло к выводу о необходимости проведения комплексных мероприятий воспитательного характера, направленных на… – зычный голос хозяина[101] привычно выдернул мозг из объятий Морфея, напомнив о том, что спать на оперативных совещаниях не гут и моветон.

Ага, революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, наконец-то того… Если по-русски и без лишних соплей, весь личный состав ИК-NN на ближайшие два-три месяца становился малярами – нужно было перекрасить зону. Из «чёрной» в «красную». Столь короткий срок обусловлен простым фактором: или мы сломаем и перекрасим зону за три месяца, или же не сломаем, и тогда сами хапнем обратку в виде милых представителей общественных организаций «Демократы за зону» и добрых прокуроров по надзору за законом в местах ЛС.[102]

Чтоб было понятнее, поясню. Разница между чёрной и красной зоной заключается только в одном: степенью её управляемости. То, что так ярко и реалистично описывали Солженицин, Шаламов и другие, и то, что долгое время служило источником вдохновения для современных творцов шансона и блатного фэнтези, все это, конечно, было, но все это относилось ко временам ГУЛАГа, и к нынешней реальности не имеет никакого отношения. Кровавые войны воров и сук, массовый отказ от выхода на работы, сходняки и правило, зоновские короли – всё это, действительно, было, но было давно, обросло слухами и легендами, и на рубеже двадцатого века больше казалось байками, чем действительностью.

Сейчас же все проще. В зоне может быть только один хозяин. А вот от того, кто он, и зависит цвет зоны. Если хозяин в погонах – зона красная, если в лепне[103] – зона чёрная. Хозяин нашей зоны – мужик суровый, из варягов, «отмотал» червонец где-то в Заполярье, переводом пришёл к нам, но самостоятельно навести порядок в зоне так и не смог.

Начав непримиримую войну с пьянством зэков в зоне, проносом спиртных напитков, самогоноварением, администрация зоны за короткий срок успела внушить зэкам тезис о вреде зелёного змия, но потом наступила на те же грабли, что и США в тридцатые годы. Помните? Там «сухой закон», во-первых, обогатил и укрепил местные национальные формирования, после чего их обозвали мафией, а, во-вторых, познакомил американцев с иным способом развлекухи – наркотиками. Вот и у нас победа над зелёным змием в масштабе одной зоны привела к резкому увеличению количества наркоманов среди спецконтингента, ухудшению оперативной обстановки и управляемости зоной.