Блудный муж - Александр Николаевич Петрин

шныряет на кухню — собаку пугает, мне настроение портит!

Он выскочил в коридор и вступил в длительные пререкания с соседкой.

Жена, пригорюнившись, делилась со мной своими переживаниями:

— Ружье, конечно, оно тянет на свежий воздух. А все-таки жизни не стало с этой охотой. Оказывается, к ружью еще требуются резиновые сапоги, и брезентовый плащ, и просто брезент, и палатка… И всякие там патронташи, ягдташи. А сколько патронов, пистонов, набивалок, чистилок… Да еще со всего города ходят собашники, водят на показ своих собак, а нашу ему привезли откуда-то из Владивостока: она имеет привычку по ночам лаять, а днем выть. Вася говорит, что должно быть наоборот, что она просто еще не привыкла к разнице во времени… Только ни соседке, ни нам от этого не легче! Вдобавок соседка работает телефонисткой, а Вася решил приучить себя вставать на рассвете, до зорьки: ставит будильник на два часа ночи, а соседка, как он зазвонит, вскакивает: думает — телефон. Вася потом переводит будильник на четыре часа, потом на пять… Словом, — кошмар. Теперь он еще собирается купить утку какую-то кри́ковую. Говорит: буду держать в ванной, в правилах для жильцов не говорится, что нельзя держать утку в ванной. А с дружками собираются пить на охоте какую-то охотничью водку, очень крепкую. А у него давление… Что делать?..

И тут меня осенило:

— Знаете что? Купите-ка ему абонемент на футбол!

…Недавно я видел своего друга Гвоздикова на стадионе. Матч давным-давно окончился, трибуны были пусты, моросил дождик, и только кучка футбольных фанатиков толпилась возле столба с репродуктором. В центре ораторствовал Гвоздиков:

— Не-ет! Это вы бросьте! Это не Белов сыграл рукой, это случайно так вышло! Если бы Тихонов не выбил мяч на угловой, а Петров не угодил бы в офсайд, еще бабушка надвое сказала…

— Вася, когда же мы с тобой на охоту пойдем?

Гвоздиков вынул из кармана засаленный листок бумаги, который имеется у каждого уважающего себя болельщика (они не доверяют официальным таблицам розыгрыша и календарям, крайне примитивным, на их взгляд, и составляют свои собственные, темные и непонятные для непосвященных, как расчеты халдейских магов), и, водя по листку пальцем, начал соображать:

— Так! В пятницу у наших тренировка… В субботу играют дублеры… В ту субботу наши выступают на выезде: на стадионе будет трансляция… В воскресенье надо в аэропорт поехать встретить, расспросить… Календарь мой забит до отказа, не знаю, как и управлюсь…

— А сейчас ты чего домой не идешь?

— Да вот ждем: может, сообщат результаты игр в других городах. Ты понимаешь, если наша команда следующую игру выиграет с большим счетом (должны ребята постараться), а основные соперники все проиграют, то тут верный шанс… Ты не заметил сегодня, как Шаров был в явном положении «вне игры», а судья… Думаем в Федерацию протест написать!

Футбольная лихорадка почти не поддается излечению, и теперь я стараюсь не встречаться с женой Гвоздикова…

ДЛЯ ТЕХ, КТО В ПОЛЕ

(Рассказ тракториста)

Мы с Васькой пахали отдельный клин далеко от полевого стана. Жили в палатке, будто дачники, только вот с кое-какими харчами да с куревом были перебои.

Раз на горизонте заклубилась пыль.

— Автолавка жмет! — обрадовался Васька. — Сейчас куревом запасемся.

Но оказалась, это не автолавка, а книжный фургон. Из него вылезла знакомая нам продавщица Лидочка и сказала:

— Мальчики, выбирайте себе какие нужно книжки в кредит, да не копайтесь, мне еще надо в десять мест поспеть!

Мы хотели купить по какой-нибудь брошюрке, чтобы отвязаться, но Лидочка сказала, что не за этим перлась в такую даль.

Тут Ваське показалось, что Лидочка как-то особенно на него взглядывает, и он для форсу купил сочинения писателя Чехова за три рубля пятьдесят копеек.

Чтобы не отстать от Васьки, а также для поднятия своего авторитета я купил толстую книжку «Эстетика» за шесть рублей.

Вечером, когда я лег спать, Васька разжег посильнее костер и стал читать сочинения Чехова. Он читал почти до утра, при этом невыносимо ржал и сжег почти все подсолнечные будылья, которые мы запасли для костра. Потом весь день клевал носом и чуть не упал с прицепа.

В середине дня к нам опять приехала машина. Из нее вылез толстый малый в белом халате:

— Зубы, ребятки, будем вставлять? Обслуживание на местах! Забота о тех, кто в поле!

Толстый малый сделал смерок и велел Ваське после пахоты приехать в район, где ему, мол, сделают новый смерок…

Потом приехал портной из районного ателье. Мы с Васькой заказали по модному костюму: он — синий, я — коричневый.

Васька совсем загордился и высказал мысль, что завтра к нам должны приехать артистки. Потом он мечтал, как вставит золотой зуб, наденет синий костюм и пойдет с Лидочкой гулять в клуб, а по дороге будет разговаривать насчет сочинений писателя Чехова…

Но в эту ночь он спал как убитый. А утром вместо артисток заявился длинный очкарик при сигарете и давай читать лекцию о спорте. Как только лектор сделал остановку, Васька, извинившись, спросил, правда ли, что в одной заграничной футбольной команде стояла за вратаря обезьяна и что, тоже за границей, один ученый кенгуру побивает всех боксеров. Лектор было обиделся, но тут Васька ввернул еще один вопросик: «Правда ли, что есть такой обычай — в знак мира раскуривать одну трубку?» И эдак с юморком глянул на пачку сигарет в его кармашке. Лектор смекнул и дал по три сигаретки, а взамен подсунул путевочку: распишитесь, мол…

Не успели сигареты искурить — прикатил на своем «газике» сам председатель.

— Ну, как, орлы? — еще издали закричал он. — Все в порядке? Обслуживание на высоте?

— Спасибо, Иван Кузьмич! — ответили мы. — На высоте! Только вот курево когда подвезете?

Председатель поглядел на нас так, что нам стало неудобно.

— Эх, вы! — укоризненно сказал он. — До чего ж люди избаловались, а? Им и портного, и зубного, я то, и се… Полный ассортимент услуг. А тут не могут без курева денек-другой обойтись, да и легкие свои не мешает проветрить…

И он уехал, всем своим видом показывая, что ему даже глядеть на нас противно.

Пришлось мне самому сесть на велосипед и смотаться за пятнадцать километров в село. Сельпо оказалось закрытым, потому что продавец был тоже куда-то мобилизован. Но я вышел из положения, купив у деда Андрея мешочек махорки.

В общем-то пахоту мы закончили досрочно, хотя к нам еще приезжали юрист-консультант, шахматист и старушка из госстраха; она агитировала застраховать свою жизнь, а