Леонид Яровенко - Так все и было..., или рассказы бывалого одессита

Заявление я писал в течение, примерно, часа. Исписав мелким почерком несколько страниц, я попросил еще бумаги. Сидевший до того в ленивом ожидании капитан начал поглядывать на меня с интересом, пока я дописывал свое творение. Получилось пять листков убористого текста с изложением произошедшего со всеми деталями и подробностями, интонациями и жестами... Получив мое заявление, капитан стал внимательно читать его. Дочитав, приблизительно, до половины, он обратился ко мне:

— Скажите, пожалуйста, а сержант проверял техническое состояние вашей машины?

— Нет, не проверял. Он деньги требовал...

— Странно, уж очень он к Вам лояльно отнесся - действовал не по инструкции, - задумчиво протянул он, напряженно вглядываясь в листки заявления. - Кстати, у вас машина в порядке? Есть огнетушитель, аптечка, ремни безопасности...

Чувство растерянности уже второй раз за день стало овладевать мной.

— Все у меня в порядке. Только в аптечке нет бинта...

— Ну, что же вы так? Оказывается, правильно вас наказали. Да еще и осевую вы пересекли, сами об этом пишете... Так что все правильно, — и капитан протянул мне мое заявление обратно.

Я машинально взял бумаги в руку с ощущением недоверия к происходящему. Так бывает в детстве, когда в новогодний вечер у празднично украшенной ёлки ты с победным воплем дергаешь веревочку хлопушки, заранее зажмуриваясь от громкого хлопка и отворачиваясь от летящего конфетти, но хлопушка слабо издает «пх-х» и пускает легкий едкий дымок...И ты стоишь со всем этим - с дымящейся хлопушкой в руке, со своим недоумением и непонимающе таращишься: «что это было?» и, собственно, даже не знаешь, как к этому относиться...Однако, все еще по инерции, мой голос прозвучал довольно бодро:

— И что мне теперь с этим делать?

Что мне делать, капитан стал рассказывать вкрадчиво, даже как-то по-отечески ласково:

— Там пять листов? Сложите их вдвое... Так, хорошо... Теперь еще вдвое... Отлично... Еще вдвое... Прекрасно...А теперь порвите это все пополам... Не рвется?.. Сил не хватает?.. Ну вот, видите? И свидетелей у вас тоже нет... Так что всего хорошего!..

Выйдя на улицу я развернул листы своего заявления, запоздало осознавая, что все-таки ко мне отнеслись уж очень лояльно, раз домой я-таки уезжаю на собственном автомобиле и с документами на руках... Разгладил их и спрятал в карман... На память о сержанте, капитане и всей нашей доблестной автоинспекции.

Это было поздней осенью 1986 года. Сейчас уже не важно, откуда и почему, но в 4 утра я в самом отвратительном, какое только может быть, настроении ехал в направлении поселка Котовского. Дул холодный и резкий северный ветер. Уверенный, что в такую погоду никакой автоинспектор не захочет стоять на трассе, я почти до отказа выжал педаль акселератора, и мой «Жигуленок» несся со скоростью почти 120 километров в час. Благо, дорога сухая, да и машин не видно... Гони — не хочу... Тем более, что быстрая езда отвлекает от дурных мыслей...

Примерно через километр после «Молодой гвардии» впереди замигал огонек. Неужели автоинспектор? Тьфу ты! В такую-то погоду!! Откуда его...Мысленно желая инспектору всех благ на голову и соболезнуя его собаке (с таким-то хозяином!), сбрасываю газ, начинаю тормозить и, аккуратненько вырулив на правую полосу, подъезжаю к автоинспектору. Колоритный дядька, с длинными обвислыми усами, этакий «запорожец за Дунаем». Он смотрит на меня усталыми, но какими-то незлыми, я бы даже сказал, домашними глазами и просит предъявить документы. Если, конечно, они есть, добавляет он. С юмором дядя... Доставая документы, рассматриваю его и все больше проникаюсь: один, без напарника... На частной, видимо, собственной, машине... Понятно, что выехал подработать. Запорожец- хантер, словом.

— С какой скоростью ехали?

Что отвечать? Скажу, что 120 — отберет права или такой «штраф» захочет, что мало не покажется. Сказать 70 — тоже себе в убыток... Э, была, не была, терять нечего! И отчеканиваю:

— Со скоростью 25 километров в час!

— 25 километров в час? - Он повторяет это машинально, по-видимому эта разрядность цифр находится вне рамок его осознания. Длинные усы его начинают угрожающе топорщиться, хотя взгляд по-прежнему печален: незачем, впрочем, вдумываться в числа - не ожидал же он, в самом деле, услышать правдивый ответ. И спустя пару минут с ним происходит привычная реакция.

— А вот радар показывает другое, — говорит он, и указывает рукой на заднее стекло своей машины, за которым виднеется цилиндрическое устройство, похожее на радар.

— И что он показал?

— Зачем тебе знать, что он показал? Ты и сам не хуже знаешь...

Проехавшее авто осветило машину инспектора, и я увидел, что за стеклом лежит вовсе не радар.

— Это термос, а не радар. У меня тоже есть такой...

— Ну, допустим, - досадливо морщится он. -Так с какой скоростью вы ехали?

Ну, это мы уже проходили.

— 25 километров в час,- бодро рапортую я.

Усы приходят в движение, и через какое-то время их шевеление пробуждает подобие мысли в глазах.

— 25 километров в час? - Похоже, до инспектора только сейчас начинает доходить смысл сказанного мною.

— 25 километров в час, - подтверждаю я с невозмутимостью стоика.

— 25 километров в час... - Он произносит это медленно, как бы вслушиваясь в каждое слово. Словно пытаясь уверить себя, что это именно то, что он услышал. - Так вы утверждаете, что ехали со скоростью 25 километров в час?

— Да, я утверждаю, (попробовал бы я отказаться, что я, полоумный, что ли). 

— Так вы говорите, 25 километров в час? - Похоже, эта фраза произвела на него гипнотическое воздействие - он явно не хотел примириться с тем, что слышит это.

Ситуация начала меня забавлять. Так в детстве мы играли в «гляделки» - кто кого пересмотрит. И я с нажимом повторяю:

— Да, я ехал со скоростью 25 километров в час.

— 25 километров в час! - восклицает он уже с истерическими нотками. Нереальность названной мною цифры заставляет его усомниться в нормальной работоспособности своего слуха, и он решает проверить свой зрительный аппарат. Порывшись в планшете, он нервически достает мятый лист бумаги и ручку и протягивает их мне: — Напишите, с какой скоростью вы ехали.

Я беру ручку и четким почерком вывожу: « 25 км/ч». Честно говоря, я уже сгораю от нетерпения посмотреть, что же будет дальше.

«Запорожец» берет бумагу, подносит к глазам, напряженно вглядываясь, затем осторожно вертит её, несколько раз моргает и опять разглядывает. Усы в это время совершают какую-то немыслимую «пляску Святого Витта».

— Значит, 25 километров в час, - его точно заклинило на этой цифре. — Вы! ехали! со скоростью! 25 километров в час!

Опасаясь за его душевное состояние, я сдаюсь первым.

— Нет, вы знаете, я все-таки немного ошибся. Если быть совсем уж точным, я вам честно скажу. Я ехал со скоростью...26 километров в час.

Откровенно говоря, такую реакцию я видел первый раз в жизни. Мое «чистосердечное признание» повергает его в состояние полного ступора, почти что шока. Он ошалело смотрит на меня остекленевшими глазами, за которыми не угадывается ни малейшего движения. Первыми приходят в себя усы. Они вздыбливаются на поллица и в сильнейшем возбуждении начинают сипло басить:

— 26 километров в час?

— Да, да, совершенно точно: 26 километров в час, - авторитетно уверяю я их.

Затем наша игра в «26 км/ч» развивается по предыдущему сценарию, и после произнесенной не менее двадцати раз, с различными интонациями, магической фразы наш содержательный диалог обрывается как-то ...неожиданно. Усы устало поникают, зато в глазах вспыхивает победный огонь. И неожиданно изменившимся, уверенным голосом он, совсем уж неожиданно меняя столь увлекательную тему, полуспрашивает - полуутверждает:

— Вы ехали в левом ряду?

— Да, я ехал в левом ряду.

Медленно и раздельно, словно чтобы не спугнуть добычу, он произносит:

— Значит, Вы ехали в левом ряду со скоростью 26 километров в час?

Меня, конечно же, столь резкая смена тактики должна была насторожить! Но, увлеченный игрой в «верю-не верю» и абсолютно уверенный в собственных стратегических способностях, я не замечаю подвоха и откровенно ловлюсь на удочку.